Молодой рыцарь не выдержал — бросил прощальный взгляд на странного идола. И заметил, что все прочие так же не могли отвести с него взгляда, а кое-кто из рыцарей даже спешился перед ним, словно молча давая отчет о прожитой жизни чудному камню с пронизывающим взором.
Все разговоры смолкли, словно люди считали кощунственным обмениваться незначительным фразами перед взором, глядящим из глубины веков; только топот коней, да скрип колес, раздавался над дорогой, да и то, они будто тише стали.
Блекгарту очень хотелось подъехать к каретам фрейлин принцессы и поинтересоваться, какое впечатление странное изваяние произвело на них. Молчание все более и более угнетало юношу, а граф беззаботно прихлебывал из очередной фляги, словно находился на прогулке в собственных владениях и ни что окружающее его не касалось.
— Отец, — не смог снести молчания Блекгарт, — сколь долго еще до Иркэна?
— Не знаю, — пожал плечами граф. — Я всегда преодолевал это расстояние за два дня. Когда ехал один. А сейчас… — он кивнул за спину. — Когда еле тащимся…
Столько же осталось. А, может, и чуть больше.
Граф снова вздохнул — не тяжело, не горестно, скучающе. Он ничем не показывал, что возложенная на него почетная миссия посла ему в тягость. Как ни молчалив граф, но долгая дорога, тем более безделие во время морского путешествия, развязывает язык, и окружающие его рыцари знали, что согласился он на путешествие в Орнеи единственно, чтобы повидать своего старого друга Найжела, который отписал графу, что отныне не может более покинуть родину. И Роберт, нелюбивший отвечать за кого-либо, кроме себя самого, согласился на просьбу своего короля. Да и кому нести мир, как не одному из героев прошедшей войны?
Многие из кланов орнеев его ненавидят? Что ж, пусть смирятся, раз тогда не сумели победить. Очень многие из островитян хотели бы реванша — граф Астурский это очень хорошо понимал. Но он, несмотря на то, что для рыцаря война родная стихия, так же понимал, что еще одно противостояние было бы губительно для обоих сторон (стареет, стареет — лет двадцать назад такие мысли и в голову бы не пришли). В то время, как на малом континенте появилось новое грозное государство, подмявшее под себя почти всех соседей и угрожающих начать завоевания большого материка, что этот государь рвется к силам столь великим…
Впрочем, долой эти думы — нового не надумаешь, а от постоянного перетирания одного и того же тошнит, да и толку никакого. Смотри вперед и предвкушай встречу со старым другом, дороже которого, как оказалось, и нет никого, после потери жены.
— Уже три дня едем — ни поселка, ни придорожной гостиницы… — подосадовал Блекгарт. — Даже ни один путник навстречу не попался. У нас бы уже сотни повозок и тысячи нищих встретили…
Граф усмехнулся.
— Если ты их не видишь, это не значит, что никого нет.
— Я не понял вас, батюшка.
— Прячутся в горах, — безразличным голосом пояснил граф. — Дорога — для важных господ, ее еще прозывают здесь Царской дорогой. Для простых людей есть тропки в горах, покороче, но покруче и поопасней — камнепады случаются, да порой шалят там лихие люди.
— А здесь разве не может быть разбойников?
— Может быть все, — усмехнулся граф. — Запомни это крепко накрепко, сынок.
Считается, что эту дорогу охраняют призраки померших старейшин кланов и их лучших воинов… Но никто лучше не сбережет, как собственная рука, да верный меч. Никогда не рассчитывай на помощь духов, либо лесных или горных существ, только на себя, да на преданного друга. Вбей это себе в сердце, если хочешь… выжить.
Он почему-то внезапно расхохотался. Блекгарту очень трудно было разговаривать с родным отцом, совсем не то, что с многословным бароном, у которого не так давно служил оруженосцем.
Граф неожиданно оборвал смех и поднял вверх руку, в которой была зажата фляга с вином.
— Стоять! — гаркнул он.
Двое знаменосцев тут же натянули поводья. Кавалькада еще какое-то время двигалась по инерции и длинная череда повозок, растянувшаяся по дороге, стала уплотняться — словно червяк стягивается, чтобы преодолеть следующий отрезок пути.
Блекгарт подумал, что отец решил сделать здесь обыденную остановку, чтобы сойти с коня и размять ноги. Многие решили так же и начали присматривать подходящие нагромождения камней, чтоб справить естественные нужды.
Но граф не опускал руку, всматриваясь вдаль. Даже приложил к глазам ладонь руки, вроде козырька от солнца, и чуть привстал на стременах. Его сын тоже посмотрел вперед, но кроме обрыдлой дороги среди не менее надоевших гор ничего не разглядел.
— Видишь? — спросил граф.
— Что? — чтобы не молчать, когда спрашивает отец, переспросил Блекгарт.
— Впереди отряд, — лаконично пояснил граф. — Пыль подняли, как и мы.
— Наверное, это наконец-то встречают нас, — предположил юноша. — Гонца-то еще из порта отправили ихнему королю.
— У них не король, а старейшина, — не сводя глаз с дороги, поправил сына граф.
— Что, в общем-то, одно и то же, если разобраться, раз титул по наследству передают…
Он пробормотал это про себя, совершенно не вникая в смысл сказанных слов. Он принимал решение, которое должно быть единственно верным.
Собственно, а что тут думать? Гонец был отправлен сразу же, как только они высадились с кораблей, их должны встречать, по всем законам рыцарства. Что Блекгарт и сказал вслух:
— Это, наверняка, встречают нас посланцы старейшины орнеев. Давно пора!
— Нет, не пора, — покачал головой граф. — Рановато.
— Отец, но ведь вы сами говорили, что до Иркэна доезжали за два дня. Значит, гонец уже давно был там и они сразу же выслали навстречу рыцарей.
— По моим соображениям, мы должны были их встретить завтра-послезавтра. Но…
все может быть. Могли и вчера встретить, я бы не удивился… Особенно, если встречать поехал Найжел, вот уж кто коней никогда не щадит.
Граф повернулся к молча ожидавшим команды рыцарям.
— Вы двое, — он назвал имена рыцарей, — останетесь здесь. Повозки пусть вплотную подтянутся друг другу и воины из заднего отряда, на всякий случай займут оборону. Окна кареты принцессы закрыть ставнями и никого — слышите, никого! — не подпускать к ней. Даже пролетающую мимо птицу сбивать стрелами и проползающего гада рубить мечами. Это — приказ, за выполнение отвечаете собственными жизнями! Остальные рыцари, с оруженосцами и знаменами поедут со мной. Герольды, трубите марш короля Асидора!
Раздались торжественные звуки труб, равно как зовущие на битву, так и вливающие в душу гордость за свою страну.
Тем же неспешным аллюром, что и прежде, граф направил коня вперед.
Вскоре и Блекгарт увидел приближающийся отряд — с распущенными знаменами, с рыцарем впереди. Это, несомненно, были встречающие, и Блекгарт возрадовался, что на сегодня утомительная дорога закончена — после церемониала приветствий два отряда сольются в один, разобьют шатры и, как того достойно, отпразднуют радостную встречу.