Длинный, как теплоход, лимузин дожидался хозяина у ворот; коренастый небритый водитель высунулся из кожаного салона, почтительно поздоровался с Лисом, осмотрел внушительный эскорт и прищелкнул языком – по его меркам это было круто, можно не сомневаться, как он распишет все Акопу и что станут говорить падкие на внешние эффекты кавказцы. Номер у «Линкольна» был самым обычным, рядовым, как на каком-нибудь занюханном «Москвиче» или «Запорожце». Значит, Акоп не нашел подходов к новому начальнику областной ГАИ, который лично выдавал светоотражающие белые прямоугольники серии ТОМ, делающие автомобиль неприкасаемым для многочисленных инспекторов дорожно-патрульной службы. Впрочем, те и сами не очень усердствуют по отношению к крутым иномаркам – транспорту больших начальников и бандитов: вон сколько бегает отечественных тачек, с которых можно поиметь гораздо больше выгод и не в пример меньше неприятностей.
Островок европейской цивилизации остался позади, теперь справа возвышался крутой склон Лысой горы в своем первозданном виде: черные высохшие деревья, чахлый кустарник, сквозь который проглядывал толстый слой мусора: десятки лет обитатели расположенных наверху домишек избавлялись от бытовых отходов самым простым и естественным, на их взгляд, способом.
Слева серый обшарпанный парапет, ограждающий шестиметровый обрыв, переходил в кирпичную стену пивного бара «Рак». Совсем как в старой залихватской песенке: «На Богатяновке открылася пивная, там собиралася компания блатная...» И в былые времена здесь проводили время не самые достойные и благонравные члены общества развитого социализма: шпана из прилегающих трущобных кварталов, бродяги, залетные босяки, проститутки самого низшего пошиба, украшенные вместо колец, цепочек и сережек царапинами, ссадинами и кровоподтеками, обмывающие очередную удачу портовые воры. Сейчас «Рак» превратился в штаб-квартиру речпортовской группировки, а поскольку Мишка Квасков – Валет – пива не любил, то перепрофилировал точку в соответствии со своими наклонностями: теперь здесь ужинали, пили водку, виски и джин, играли в карты и смотрели стриптиз-шоу. Впрочем, название и эмблему пивбара Валет сохранил как историческую достопримечательность, и вечерами огромный неоновый рак с пенящейся кружкой в клешне являлся единственным маяком в сплошном мраке этого заброшенного Богом и городской администрацией района.
Заведение работало с вечера до утра, сейчас у входа было пустынно, но, когда Лис проходил мимо, огромная деревянная дверь открылась, выпуская немолодого человека, на котором просторный свитер и видавшие виды брюки болтались словно на вешалке.
– Доброго здоровьичка, – по-деревенски поздоровался он. – Давно не встречались...
Это был Хромой, пахан одного из кодланов воровской общины. Впалые щеки, запавшие глаза, морщинистая шея... Четырнадцать лет в исправительно-трудовых колониях Коми АССР здоровья не прибавляют. Там, за колючей проволокой, он заработал туберкулез, от которого после упорного лечения избавился совсем недавно. А вот перебитая бревном нога так и не стала прямее.
– Приветствую... – кивнул Лис, останавливаясь. Он забыл имя пахана, а обращаться по кличке сейчас было неуместно. – Какими судьбами здесь?
– Да вот... Думал пива выпить... Хромой кивнул на замерших с трех сторон телохранителей.
– Неужто грозит кто? Вы скажите, если что...
– Кто мне может грозить? – пожал плечами Лис. – Хотели с ребятами тоже пивка попить. Да его здесь уже лет пять не держат.
Лис двинулся дальше. Хромому нечего было делать в «Раке». Он ходит под Крестом, а у того нет никаких дел с Валетом. Потому недавний туберкулезник и растерялся, попытался «перевести стрелки» и в спешке сморозил глупость. Очевидно, за этим стоит нечто важное. Но что? Лис не любил, когда в криминальном мире происходили события, о которых он ничего не знал.
«Надо будет дать задание Лешему», – подумал он, снимая проблему.
Богатяновский спуск вывел на набережную. Слева текла река, давшая название городу. У причальной стенки замерли несколько буксиров, пожарный катер, в отдалении виднелся белый пассажирский теплоход. Они шли еще десять минут – мимо мореходного училища, серых громад дореволюционных пакгаузов, превращенных в коммерческие склады, череды убогих кафушек времен социализма и наконец приблизились к новому трехэтажному зданию, полностью отвечающему стандартам надежности, респектабельности и богатства новейшего времени: строгий фасад из красного кирпича, белью металлопластиковые рамы с золотистыми зеркальными стеклами, высокая двускатная крыша, крытая вечным и вместе с тем легким металлопластиковым листом, имитирующим черепицу необычного коричневого цвета. Телекамеры по углам, камуфлированные фигуры у входа и три огромных черных джипа на стоянке завершали картину.
От окружающей территории банк «Золотой круг» отделился широкой площадкой из мелкой узорчатой плитки, идеально ровной и всегда чистой, что особенно бросалось в глаза по контрасту с замусоренной, в колдобинах и лужах набережной. Каждому прохожему становилось ясно: в «Золотом круге» все не так уродливо, гнусно и безнадежно, как в остальном мире. За порогом это впечатление усиливалось: остромодные отделочные материалы гармонично сочетались с нестареющим мрамором, традиционными ковровыми дорожками, утепляющим интерьер паркетом.
Кабинет председателя правления тоже соответствовал самым высоким стандартам: и отделка, и мебель, и оргтехника, и даже вид из окна на величавый тихий Дон с медленно плывущими против течения баржами и зеленью весеннего левобережья. Когда скромный консультант появился в дверях, Хондачев немедленно встал, обогнул огромный стол и с радостной улыбкой поспешил навстречу. Банкир не играл в вежливость и не притворялся, просто у него была хорошая память. Три года назад Шаман собрался отобрать «Золотой круг» и уже заставил четырех из девяти учредителей продать акции. Хондачеву оставалось либо разориться, либо умереть, но он нанял Лиса, и тот решил проблему, казавшуюся неразрешимой. Оказалось, что есть еще и третий выход. Вместо Хондачева неожиданно умер Шаман, после чего «наезжать» на банк по-серьезному никто не решался. А мелкие шероховатости сглаживала собственная служба безопасности, консультант получал свои три штуки баксов за общее руководство, советы да урегулирование особо сложных вопросов. Таких, как возникли сейчас.
– Рад видеть, Филипп Михайлович. – Хондачев потряс вошедшему руку и, приобняв за плечи, повел к гостевому столику. – Чай, кофе, завтрак?
– Если пару бутербродов... – подтянув на коленях брюки. Лис сел на черный кожаный диван, глубоко утонув в мягких подушках.
– Сейчас все будет. – Банкир нагнулся к интерфону, отдал необходимые распоряжения и опустился рядом с гостем. – Вы еще не раскрыли последние «заказухи»? – поинтересовался он, но Лис знал, что хозяина кабинета волнует совсем не этот вопрос.
– Раскрываем, – вяло ответил подполковник. До начала оперативного совещания в РУОПе оставалось сорок пять минут, и он с трудом выдерживал правила приличия и не торопил собеседника. Однако Хондачев почувствовал его настроение и перешел к делу:
– У нас есть клиент, некто Семенихин. – Банкир ослабил узел строгого серого галстука. – Довольно аккуратный, проблем с ним никогда не возникало... Хотя в последнее время дела у него пошли скверно, на счете болтались то пять, то десять миллионов... Хондачев принужденно улыбнулся и пояснил: