– Лады, – неохотно согласился пахан. Ему все же приходилось преодолевать себя.
– И еще, – Лис умел добиваться того, что ему нужно, по крохам, по каплям... – Если Джафара возьмут без нас... Схватят на улице или в каком-то районе. Мало ли как еще... Короче, чтобы прищучить его за стрельбу в больнице, нужны официальные показания...
– Да вы что, начальники, дружинников своих хотите из нас сделать? – вскинулся Крест, хотя и максимально смягчив выражения. – Может, еще в народные заседатели изберете? Нам для этого пса приговор не нужен, его уже приговорили! Пусть только в общую камеру попадет!
– Как же он попадет без показаний? – с иезуитской серьезностью спросил Лис. – Вы что, порядка не знаете? Возьмем – и отпустим! А что он еще натворит – кто знает?
– Я знаю, – вмешался Литвинов. – Да и они знают!
Он кивнул в сторону «законников».
– Все, что захочет, сделает! Возьмет и ваши дома гранатами забросает! И не посмотрит на женщин и детей! Или сына твоего, Иван, захватит заложником!
Лицо Севера окаменело. Сыну недавно исполнилось тринадцать, он учился в английской школе, и Север собирался направить его в Оксфорд.
– Я ж не говорю, чтобы вы сами в свидетели шли! – вновь взял инициативу Лис. – «Шестерок» направьте или этих... Шакала, Ушастого, другую шелупень... Нам много не надо – двое-трое вякнут, и довольно...
– И он в камере! – тоном искусителя сказал Литвинов. – В общей.
– А иначе никак, – подтвердил Лис.
«Законники» мрачно переглянулись. Они чувствовали, что ушлые менты взяли их за горло. И по всему выходило так, что надо соглашаться. Тем более когда одна уступка сделана, вторая дается легче.
– Договорились, – бросил Крест только одно слово и, развернувшись, пошел в свой кабинет. Север двинулся следом. Их спины излучали холодную недоброжелательность. Воры не должны быть заодно с ментами. И если их все же вынуждают это делать, они не обязаны любить ментов.
– Чеченцы и дагестанцы только баранину едят, – негромко сказал Лис в спины уходящим. – Нашей группе ее много надо... Они не обернулись, но ясно было, что подсказка услышана.
Но полностью полагаться на воров оперативники, естественно, не собирались. Это только одна из ниточек, которые паутиной набрасываются на город. У сыскарей много своих методов, своих приемов.
Вернувшись в РУОП, Лис прошелся по кабинетам сотрудников. На месте оказался один Попов. Он-то и получил дополнительное задание.
– Установи номер трубки Джафара. Может, она оформлена на подставное лицо, но все равно попробуй, особой конспирации там быть не должно – или на Султана записал, или на Роберта...
Действительно, только идя «на дело», преступник надевает маску, перчатки, смазывает ацетоном подошвы. В остальной жизни он живет, как обычный человек, не прибегая к ухищрениям. И «цепляют» его через эту «обычную» жизнь, а уже потом притягивают к «делу». Когда Джафар покупал сотовый телефон, он, конечно, не думал, что когда-то будет скрываться и по этому телефону его станут искать.
– Поставь на прослушивание и договорись насчет пеленгации, – закончил мысль Лис. – А я ориентирую баб под «Сапфиром», он до них охочий...
* * *
Кривуля знал Боксера через общих знакомых, это не создавало близости, но позволяло напрямую решать назревший вопрос. Штаб-квартира его группировки располагалась неподалеку от спорткомплекса в гриль-баре «Тяжеловес», вокруг вечно стояли «БМВ», «мерсы» и навороченные джипы различных марок. Посторонние внутрь не заходили, на Кривулю посмотрели косо, но выступать никто – не стал: держался он достаточно уверенно, а недавний инцидент с военными охлаждающе подействовал на горячий темперамент «спортсменов».
А было так: два спецназовца из внутренних войск, которые не разбирались в дислокации бандитских точек и которым были по барабану все эти поделенные на сферы влияния территории, решили отпраздновать возвращение из зоны боевых действий и забрели в «Тяжеловес». Только они начали пить водочку под аппетитно поджаренного цыпленка, как толстый администратор Толян, в прошлом борец-вольник как раз тяжелого веса, заметил посторонних и решил навести порядок, выставив их на улицу. Незнакомцы послали тяжеловеса туда, куда и надлежит посылать человека, пытающегося прервать так славно начавшееся застолье.
Толик кликнул подмогу, подвалило еще рыл пять, один из спецназовцев предъявил удостоверение, но это роли не сыграло, началась драка. Хозяева точки имели численное превосходство, но совершенно не учли, что имеют дело с боевыми офицерами, прошедшими несколько локальных войн и применяющими оружие с такой же легкостью, с которой «спортсмены» пускают в ход кулаки.
Грохнули выстрелы, Толян получил пулю в бедро, культуристу-швейцару прострелили руку. Впоследствии военный прокурор признал применение оружия правомерным, а через месячишко те же вэвэшники снова зашли в гриль-бар выпить кофе. Завсегдатаи осатанели от такой наглости и собирались разорвать наглецов на куски вместе с их пистолетами, но кто-то выглянул в окошко и увидел около взвода волкодавов в краповых беретах, часть из которых с кирпичами в руках бродила между красавцами автомобилями, а часть выжидающе смотрела на входную дверь. После этого настроение «спортсменов» изменилось на сто восемьдесят градусов, и дело кончилось грандиозной примирительной пьянкой, разумеется, за счет заведения.
В полутемном помещении находилось около десятка посетителей, Кривуля подошел к вернувшемуся в строй настороженному Толяну и спросил Боксера. Через несколько минут из внутреннего помещения вышел бритоголовый верзила с перебитым носом и расплющенными ушами. Они поздоровались и сели за дальний столик «тереть базар», после чего настороженная тишина в зале сменилась обычным гулом питейного заведения.
– Значит, мне ребята про тебя рассказывали, – процедил Боксер, рассматривая посетителя холодными маленькими глазками, недобро посверкивающими из-под изуродованных шрамами надбровий. – Ты и есть массажист! Домик построил, клиентуру завел, бабки заколачиваешь, а с братвой делиться не хочешь... Такой поворот Кривулю неприятно удивил.
– Об чем базар. Боксер? Ты меня что, за фраера держишь? Забыл, что я восемь лет в зоне оттоптался?
– За фраера? – повторил его собеседник. – А за кого тебя надо держать? Раньше ты деловым был, срок отмотал достойно. Только давно это было. А потом ты как-то сам по себе стал жить. В сторонке. Я знаю, тебе и дела предлагали, и в долю брали. А ты отказывался. Так кто ты есть теперь? За кого тебя держать надо?
Кривуля не нашелся, что сказать, и промолчал. Тем самым он сразу потерял несколько очков: молчит тот, кто не прав. Боксер издевательски улыбнулся.
– Ты сам не знаешь, кто ты есть! А хочешь, чтобы другие это знали... Вначале сам определись. Если ты бандит – живи по понятиям. Если коммерсант – плати бабки! Или – или, все остальное туфта. Только по понятиям ты уже давно не живешь. Значит, отстегивай долю за «крышу»!