И все мы дружно отправились на место.
Бедную Лулу похитили, во всем этом деле было множество тревожных вопросов, и тем не менее операция у задних дверей офиса выглядела смехотворно: в стремительно сгущающихся сумерках под мутным светом фонаря отец нервно прохаживался туда-сюда с объемистой сумкой на плече, смоля сигару, но ничего не менялось в течение почти что целого часа.
Надо отметить, что зады офиса «Садов» выходят на довольно тихий скверик, по большей части пустынный, так что разместить поблизости подкрепление полицейских не удалось. В итоге все заняли места в автомобилях, припаркованных на довольно значительном расстоянии, наблюдая за смутным силуэтом отца и всей округой, освещенной тусклыми фонарями.
Я устроился на заднем сиденье автомобиля комиссара, за его широкой спиной, и довольно скоро был вынужден открыть окно, чтобы не задохнуться от дыма его трубки.
— Наверное, сумка слишком большая, — спустя минут пятнадцать наблюдения за одиноко марширующим у входа отцом, резюмировал я. — Если бы знать, что конкретно хотят получить похитители!
— А вы действительно даже не предполагаете, что это может быть?
Комиссар проговорил свой вопрос, даже не оборачиваясь ко мне, не отрывая взгляда от отца.
— Понятия не имеем! — чистосердечно заявил я. — Совершенно непонятно, что это — то, «что вам не принадлежит»!
— Да, странно, — промямлил комиссар, задумчиво посасывая свою трубку. — И все-таки… Помните, вы начали говорить о происшествии ночью в вашем доме. Вас прервал звонок телефона, а сейчас время есть. Рассказывайте, что случилось ночью!
Действительно, следует рассказать о ночном инциденте — до тех пор на это просто не хватило времени из-за неожиданного звонка с приказом ехать к офису. Лаконично, но четко я выложил всю известную на данный момент информацию, не скрыв и своих черных подозрений по части Мари Петрофф.
Я рассказал о своем прилете из Москвы, о милой попутчице, которую вскоре встретил в офисе отца, о внезапных переменах в ее настроении и о ночи в нашем доме, когда некто попытался проникнуть к нам, но был остановлен Билли, которого я привез в подарок Лулу из Москвы, а в момент похищения девушки бедного пса предусмотрительно вырубили.
Не делая паузы, я также рассказал, что, как вчера выяснилось, Лулу и Мари примерно три месяца назад работали в одном рекламном агентстве, где случилось нечто неприятное, во что оказалась вовлечена Лулу. Я дословно повторил прозвучавшие по этому поводу фразы Лулу и Мари.
Комиссар все внимательно выслушал, ни разу не перебив вопросом, после чего обернулся ко мне:
— Вот это уже серьезно! Есть над чем подумать.
Он взглянул на часы — с момента несения стражи прошло сорок пять минут — и тут же заговорил по радиотелефону с моим отцом:
— Мсье Муар, думаю, дальше ваше хождение бессмысленно. Возвращайтесь к вашему автомобилю — возвращаемся в Сент-Женевьев-де-Буа для детальной беседы.
Октябрьские вечера похожи на глухую ночь: ранние сумерки, одинокие огни фонарей, рано пустеющие улицы — ясно и понятно, что все нормальные люди предпочитают проводить последние часы до сна в теплых, ярко освещенных домах, наслаждаясь их миром и уютом.
Мы вновь сидели в гостиной отца — непривычно тихой без веселого голоса Лулу — и слушали размышления комиссара, подводившего итог всем нашим рассказам обо всех приключениях последних суток.
— Судя по всему, вашу Лулу хотели похитить еще ночью, но тогда помешал пес — для похитителя то была неприятная неожиданность, раз имеются следы крови, — комиссар задумчиво кивнул. — Пока что экспертиза вашего окровавленного платка мало что нам даст — если только кровь не принадлежит кому-то, кто уже имел дело с полицией. А потому займемся поиском вашей секретарши Мари Петрофф, которая, похоже, всерьез во всем этом замешана. Думаю, имеет смысл также проверить вашу Лулу и, в частности, тот «неприятный эпизод» в агентстве «Мадлен». Итак, назовите полное имя вашей подруги Лулу.
Отец невольно вздрогнул.
— Лулу? — Произнеся имя, Старый Лис едва не расплакался. — Лулу Легранж. Полное имя — Лилиан… Но, уверяю вас, она абсолютно не связана ни с каким криминалом, никогда ничего не крала…
Комиссар жестом руки остановил отца.
— Позвольте нам самим все проверить, мсье Муар. А вы лучше расскажите, при каких обстоятельствах познакомились с Лилиан Легранж и что лично вам известно о той «афере со шкатулкой Мими».
Отец вздохнул.
— Лулу — коренная парижанка. Работала в рекламном агентстве «Мадлен» фотомоделью, примерно полгода назад рекламировала духи «Нежность» моей фирмы «Сады Семирамиды». Тогда мы и познакомились.
Комиссар хитро прищурился.
— А что насчет аферы со шкатулкой Мими?
Отец недовольно поморщился, словно одно только воспоминание было ему до крайности неприятно.
— Извините, но тут я мало чем могу помочь. Что-то там у них было, целиком замешенное на бабских сплетнях и зависти, — вроде бы кто-то пустил слух, что моя Лулу что-то у кого-то украла. Лулу рассказывала мне, но я, честно говоря, пропустил все мимо ушей. Единственное, что могу сказать, эта афера оказалась чрезвычайно выгодной лично для меня: она дала повод предложить Лулу переехать жить ко мне и уволиться из «Мадлен». Вот и все!
Комиссар кивнул.
— Хорошо. А что вам известно о ее семье, друзьях?
Отец немного печально улыбнулся:
— Моя славная Лулу никогда не держала от меня никаких тайн, в первый же день выложила передо мной всю свою жизнь, — отец неторопливо закурил сигару, откинувшись на спинку кресла. — Она — сирота, воспитывалась в парижском приюте «Сент-Клементин». Как только окончила школу и курсы парикмахеров, стала работать в салоне красоты где-то на Елисейских Полях, и почти в первый же день ей повезло: одним из клиентов оказался фотограф, который сразу предложил Лулу работу фотомодели в агентстве. Что касается подруг, — отец грустно усмехнулся, — насколько мне известно, у Лулу их не было. Она ведь чистый ребенок, ее коллеги просто смеялись над ней, называли дурочкой. А она была сама доброта!
Тут Старый Лис вздрогнул и обвел нас испуганным взглядом.
— Господи, почему я сказал «была»? Она ведь жива, комиссар? Не может быть, чтобы с моей Лулу случилось что-то ужасное!
В этот патетический момент отец вдруг неожиданно громко всхлипнул, вскочил и выбежал из гостиной.
Несколько минут мы с комиссаром молча смотрели друг на друга. Я невольно подумал, что комедийный оттенок во всем происходящем исчез: притихший дом, слезы отца, неизвестность судьбы славной Лулу. Даже пес Билли и тот находился в данный момент в ветеринарной клинике!
Между тем комиссар Риво тяжко вздохнул, грузно поднялся, словно с сожалением покидая уютное кресло: