– А в чем дело?
– Меня зовут Виктория Мирославская, я работаю в Министерстве образования. – Она показала удостоверение.
– И чем я могу вам помочь? – Лидия Павловна пригласила женщину войти.
– Несколько вопросов о Евгении Антонове.
Титова тяжело вздохнула, глаза налились слезами.
– Извините, но я обязана вас спросить. Вы были последними, с кем…
– Извините… – Лидия Павловна достала платок. – Я ведь свою вину чувствую.
– Понимаю вас, – сказала Вика. – Но надо уточнить, как все произошло. В милицейских протоколах говорится о трагедии сухо, а нам хотелось бы знать подробности. Милиции что-то из вашего рассказала могло показаться незначительным.
– Проходите на кухню, – пригласила гостью Лидия Павловна. – Чаю хотите?
– С удовольствием, – улыбнулась Виктория.
– А вы с Марковским Яковом Борисовичем говорили?
– Разумеется, – кивнула Виктория, – но я нет, а наш сотрудник. Я хочу съездить в поселок Чадобец, поговорить с Трофимовым и Войновым. И еще с вашей дочерью.
– Не трогали бы вы Настю, – попросила Титова. – Она еще в себя не пришла. Ее захватили какие-то люди и сказали мне, что, если не приедет Евгений, нас убьют. Я была в ужасе и позвонила Жене. Сказала, что, если сможет, пусть приедет. С ним приехал и Яков Борисович. Когда Женю увезли, Яков Борисович нас спас. Вскоре появилась милиция. А Женя погиб, машина взорвалась. У него руки сильно обгорели и ноги. А лицо почти не тронуто.
– Мама, – раздался девичий голос, – я пришла.
– Лидия Павловна поспешно вытерла слезы и посмотрела на Викторию.
– Умоляю вас, не говорите с Настей об этом.
– Здравствуйте! – В кухню вошла красивая девушка.
– Добрый день, – отозвалась Виктория.
– Настя, – сказала Лидия Павловна, – это сотрудница Министерства образования по поводу Жени… – Она заплакала.
– Извините. – Вика поднялась. – Я пойду. Извините и…
– Останьтесь, – попросила Настя. – Я могу вам чем-то помочь?
– Да в принципе я все узнала у вашей мамы.
– Расскажите мне о Жене, – попросила Настя. – Я его знала мало. Он мне очень нравился, – с трудом проговорила она и выбежала из кухни.
– Настя! – бросилась за ней мать. Виктория тоже вышла. – Подождите, – услышала она голос Лидии Павловны. – Вы говорили, что поедете в Чадобец к друзьям Жени. Мы собирались ехать туда завтра. Если вы не против, мы можем поехать вместе.
– Да-да, – ответила Виктория, – так и сделаем. Я приеду утром.
– Зачем вы будете где-то останавливаться? – перебила ее Лидия Павловна. – Оставайтесь у нас. Или вы уже где-то устроились?
– Нет, – улыбнулась Виктория. – Я сразу к вам.
– Ну и прекрасно, – сказала Лидия Павловна.
– Да что говорить, – недовольно вздохнул тучный лысый мужчина. – Навели менты шороху. Из столицы приезжали. Брат Ореховой мент высокого чина в столице. Какие-то бумажки у него нашли, и наших четверых или пятерых прихватили. И около Чадобца бойня вышла, нескольких местных бандюков кто-то положил. Менты до сих пор там шмоны наводят. Говорят, спецы работали. В общем, с золотишком полный пролет. Кабан, главный делец по золоту в том районе, и тот затих. И все из-за этого щенка, который в Чадобце у Трофимовых жил, москвич какой-то. Его похитил кто-то, а потом машина взорвалась. Тело в столицу увезли. Так что ничего сейчас не выйдет.
– Послушай, Боров, – недовольно проговорил здоровяк, – но ты базарил, что все путем будет. А получается, что я грузинам лапшу на уши вешал. Нехорошо это, братан.
– Что поделаешь, – пожал плечами тучный, – рисковать никто не будет. Кабан и тот своих людишек не посылает. Я же говорю, там менты шарят. Уж больно грамотно положили бандюков тех. У нас таких спецов нет.
– Да мне ваши дела шли и ехали! – закричал здоровяк. – Я обещал…
– Не визжи, Ус, а то можешь и язычок потерять. Не любят у нас визга. Мы в тайге к тишине привыкли, понятно?
– Да понял я, но зря ты, Боров, блатуешь. Клиенты – люди серьезные.
– Жути гнать не надо! – Боров сильно ударил Уса в лоб. Тот упал на спину. – В воду спустите. – Боров плюнул на Уса и пошел вдоль реки к джипу. Двое парней ногами добили Уса, под рубашку сунули камни, а к животу привязали ремнем еще один. – Чего копаетесь? – закричал от машины Боров. – Труп убрать не можете, спецы, вашу мать!
Поселок Чадобец
– Здорово! – Рослый молодой мужчина подошел к пилившим дрова бородачу и средних лет женщине.
– Привет, Ярослав, – кивнул бородач. – Ты чего заявился-то?
– Отдохни, Алена. – Ярослав взялся за ручку пилы.
– Вот Войнов, – проговорила женщина, – настоящий мужчина. И когда ты женишься?
– Алена, – строго произнес бородач, – ты что, к Войнову клеишься?
– Хватит тебе, Артем, – рассмеялась она. Ярослав тоже засмеялся и расправил плечи:
– А чем же я так плох?
– Дети плачут, – из дома выбежала девушка, – а я не знаю, чего они хотят.
Алена бросилась к крыльцу.
– Скоро сама матерью станешь, – проворчал Артем, – а с детьми обращаться не умеешь. Бросит тебя твой вояка.
– Саша не бросит, – ответила девушка. – А с детьми управляться я научусь. Но пока мы не планируем.
– Во жизнь пошла, – хмыкнул Артем, – даже детей планируют.
– Давай пилить, – сказал Ярослав.
– Дети в порядке, – послышался из дома голос Алены, – просто есть захотели.
– Правильно мы с Аленой взяли двоих – пацаненка и девчонку, – сказал Ярославу Артем. – Аленка прямо светится от счастья, да и у меня цель в жизни появилась. Если честно, то я только ради Аленки на это пошел. А сейчас понял, что и сам стал счастливым. Посмотрю на них, подержу на руках, и так хорошо становится, прямо сердце замирает. Знаю, для чего и для кого живу.
– Пили, папаша! – рассмеялся Ярослав.
– Артем! – крикнула из дома Алена. – Титовы приедут и с ними какая-то женщина из Москвы, из Министерства образования.
– Наверное, из-за Женьки – сказал Ярослав. – Всегда вот так у нас: очухаются – а уже в кювете. Пилить будем?
– Может, зря ты рычишь? – Артем взялся за пилу. – Посмотрим, что за баба и о чем спрашивать станет. Послать на хрен никогда не поздно. Я, если говорить откровенно, поначалу думал, что пришибу я Титовых – и мамашу, и доченьку. А потом подумал: и наша вина есть, что мы Женьку с Яковом одних отпустили. Надо было…
– А что бы это изменило, если бы все поехали? – недовольно перебил его Ярослав. – Я сам об этом до сих пор думаю. Да ничего не изменилось бы, только, может, и нас бы положили. Я вот над чем сейчас голову ломаю – Ден виноват. Он же говорит…