У имперцев протрубили сигнал, и их кавалеристы повернули коней, торопясь оторваться от наседающих союзников. Удалось. Разбитая имперская конница проскочила в проходы, подготовленные пехотой, — и тут же отлично обученные пикинеры сомкнули строй и разом опустили копья. Около десятка всадников не сдержали коней и, налетев на непроницаемый частокол копейных жал, рухнули вместе с конями. Остальные крутились перед строем пехоты, не решаясь напасть — пики имперцев были намного длиннее их оружия. Фиеро махнул рукой и тронул коня. Следом за ним зашагали пехотинцы, конница союзников отступила от имперского строя. Теперь вперед выступили лучники, в небо взвились стрелы…
Фиеро хмурился и кусал губы — он знал, что у его людей скоро опустеют колчаны, а имеется ли запас у имперцев — неизвестно. Наконец герцог решился и дал приказ пехоте атаковать. Ренган, никого не спрашивая, присоединился к пехотинцам — хороший солдат сам найдет себе место в схватке.
Имперские копейщики медленно двинулись вперед, бело-зеленые раневанцы и пестро одетые рнентоннцы выступили навстречу… остановились в нерешительности… и попятились. Казалось, нет никакой возможности сломать непреодолимый частокол, образованный нависшими в несколько рядов копейными жалами. Ренган, шагавший в задних рядах, остановился и воткнул огромный меч в землю перед собой, пятящиеся соратники обходили его справа и слева. Северянин нагнулся и с натугой приподнял убитого латника. Когда наступающих имперцев отделяло от него несколько шагов, швырнул труп прямо перед собой — на выставленные пики. И тут же, подхватив меч, бросился вслед за своим снарядом. Кто-то из имперцев сбился с шага, у кого-то дрогнуло копье в руках, в стальном частоколе возникла брешь — и северянин шагнул в нее, одновременно нанося удар. Два отрубленных наконечника упали наземь, Ренган присел, пропуская копейное жало над головой, и резко поднялся, превращая движение в разворот корпуса, в новый удар. Вправо! И тут же — влево! Отпихнул древко без наконечника, шаг вперед, вправо! Влево! А за спиной, азартно завывая, уже топали бело-зеленые.
Брешь, образовавшаяся в строю имперской пехоты сперва как небольшой зазор между копейными наконечниками, теперь расширилась, Ренган, расталкивая древки пик, приблизился вплотную к вражеским солдатам, и они торопливо пятились, увеличивая разрыв в шеренгах. Вправо! Влево! Ренган остановился и привычным движением вскинул клинок, теперь его справа и слева вновь оббегали соратники — но сейчас они атаковали, а не пятились. Ренган бросился вперед, вырвался на пустое пространство и снова взмахнул мечом. Он хорошо знал, что теперь произойдет, и спешил убраться подальше от бреши в строю имперских воинов — пусть даже и в тыл их шеренгам. Позади раздался звон, топот, вопли, прозвучал боевой клич Норгана… и Ренган побежал. Он успел — лавина кавалерии союзников прошла в стороне, круша и сметая все на пути… Горец взмахнул мечом, отгоняя имперцев, но тем было не до него — они спасались бегством от кавалерии, бросая длинные пики, превратившиеся теперь в бесполезную обузу… И Ренган тоже бежал. Какой-то пехотинец, совершенно ошалевший от страха, отшвырнул копье и бросился на горца с голыми руками. Ренган, не останавливаясь, двинул дурню рукоятью меча в зубы и помчался дальше. А за спиной кавалерия топтала всех, кто попадался под копыта, не разбирая цветов и эмблем… Прозвучал новый сигнал труб и всадники развернулись — на них в последнюю отчаянную контратаку устремились поредевшие имперские конники… Все смешалось…
Только теперь Ренган остановился и перевел дух. Вражеская пехота сбежала в холмы — точно также, как несколько часов назад бежали воины короля Денанта. Мимо Ренгана рысцой пробежали лучники, их капитан — победитель бредигенского турнира, — размахивая мечом, велел карабкаться на холмы и следить за округой. Пешие солдаты местных сеньоров уже рассыпались по полю, торопливо обирая покойников, Ренган бы и сам присоединился к ним, но это было неуместно. Да и что можно найти у убитого имперца, воевавшего все лето вдали от метрополии, а значит, не получавшего жалованья? Кавалеристы союзников после недолгой схватки опрокинули неприятельскую конницу и погнали в холмы.
Ренган вскинул тяжелый клинок на плечо и побрел к герцогу Фиеро, торжественно проезжающему под знаменем по усыпанной телами долине… Герцог махнул рукой горнисту, тот протрубил общий сбор и сеньоры потянулись со всех концов ратного поля к герцогскому знамени. Пешие латники рнентоннских сеньоров, впрочем, и не подумали прервать грабеж, они спокойно и деловито обирали убитых, рассыпавшись по всей долине. За годы войны это занятие стало им привычным.
Фомас, издали заметив приятеля, поспешил навстречу, ведя в поводу белого жеребца. Ренган закинул меч в петли за спиной и взобрался в седло. Рука тут же сама собой потянулась пощупать округлый предмет, упакованный в несколько слоев мешковины и привешенный к седлу. Друзья вместе направились к месту сбора. Священник без умолку тараторил:
— А я видел, Ренган! Я все видел! Когда их солдаты с копьями двинулись на нас, а кавалеристы вдруг сбежали…
— Их отозвала труба, — вставил горец.
Но викарий не слышал, он был совершенно увлечен новыми впечатлениями.
— Конница назад скачет, а эти, с копьями, идут и идут… Знаешь, даже страшно стало. Вдруг показалось, что вот так ровными рядами они и до меня дойдут… Куда бежать? Как спасаться? И вдруг ты — ррраз! Ррраз!
Клирик так замахал руками, изображая взмахи меча, что мул под ним шарахнулся, и викарий, потерявший поводья, вынужден был вцепиться обеими руками в луку седла, чтоб не свалиться. Выпрямившись и успокоив животное, Фомас с чувством произнес:
— Ты герой, Ренган! Настоящий герой!
Как раз с этими словами они подъехали к герцогскому знамени, и Фиеро, услыхав последние слова клирика, подхватил:
— Совершенно справедливо, святой отец! Сэр Ар-Аррах, вы оказались, если можно так сказать, бесценным приобретением для нашего войска! Редко кому удается пройти сквозь строй имперской пехоты и остаться живым.
— Пустяки, ваша светлость, — Ренган самодовольно ухмыльнулся, — пикинеры были утомлены первой схваткой и едва держали оружие.
Он не стал рассказывать, как девять лет назад он, Ренган Ар-Аррах, бежал с поля боя, когда в сутолоке схватки оказался на пути имперской пехоты, как долго и мучительно преодолевал в себе робость перед стеной слаженно надвигающихся стальных жал, как учился увертываться от пики, как брал уроки у старого мечника, объяснившего, что бедняга пикинер едва удерживает на весу громоздкое копье и что его несложно одолеть… Не стал рассказывать, что ветеран этот погиб от имперской пики спустя два месяца после начала их занятий… Не стал Ренган рассказывать, как долго сам упражнялся с пикой, чтобы понять, как сражается соперник и где его слабое место… Не стал рассказывать, что опаснее всего не вражеское копье во встречном бою, а копыта рыцарских коней за спиной — после того, как неприятельский фронт прорван… Он не стал рассказывать, что сам служил простым солдатом, что в оруженосцы был посвящен совсем недавно и до сих пор не привык отзываться на обращение «сэр Ар-Аррах»… Теперь он в самом деле был благородным воином и коротко ответил на похвалу герцога: «Пустяки!»