Вокруг совсем ничего не было видно. Тьма, густо перемешанная с каменной пылью, забивалась в рот, препятствуя дыханию. Стоны и крики летели отовсюду, дворец содрогался, трещали стены, сверху сыпались крупные камни и обломки плит. Поймав прыгающий на полу факел, Берт рванулся наугад.
– Марта! – звал он. – Марта!
Факельное пламя трещало, угрожая погаснуть. Факельное пламя ничего не могло поделать с бешено клокочущей Тьмой.
Несколько раз Ловец натыкался на мертвые тела, шевелящиеся от вибрации пола, будто в них еще теплилась жизнь. Несколько раз вынужден был избегать столкновения с ошалелыми северянами, чудом спасшимися из черной западни ямы. Камень, рухнувший сверху, едва не проломив Берту голову, сильно ушиб левое, порезанное плечо. Острый осколок плиты, отделившись от близкой, но невидимой в яростном сумраке стены, рассек пыльный воздух в шаге от него и разбился о пол. Двигайся Ловец чуть быстрее – осколок разрубил бы его надвое…
– Марта!
Нужно забирать ее отсюда. Нужно найти рыжеволосую и Кость Войны – и сразу же покинуть эту разваливающуюся по кускам каменную громадину.
– Марта!
Наплевав на опасность быть раздавленным, Берт перешел на бег. Где он находится? Не ушел ли впотьмах слишком далеко от тайного хранилища?
Громкий скрежет над головой, заглушивший грохочущую какофонию, заставил его бежать быстрее. Но миновать опасное место Ловец не успел. Громадный кусок камня, расколов напольную плиту, врезался стоймя прямо перед ним. Не сумев вовремя остановиться, Берт со. всего маху перелетел через камень, упал на пол, выпустив разом из рук и меч, и факел.
Меч скользнул куда-то в темноту. Деревяшка, окутанная пламенем, стуча, пролетела несколько шагов и ткнулась в ноги человеку в черной одежде. Словно не замечая окружающего хаоса, человек, освещенный скудным пламенем тухнущего факела, спокойно сделал шаг в сторону, отвалил плоский осколок плиты и поднял заблиставший белым свечением череп-шлем.
– Сет… – выдохнул Ловец.
И громадный кусок древнего камня рухнул в локте от того места, где он лежал, запечатав проход к тайному хранилищу. Берт ничего больше не видел. Темнота охватила его.
– Марта! – отчаянно вскрикнул он.
Но никто не отозвался.
…Необъятная ширь ночного неба дышала прохладой. Выбравшись из узкого подземного хода, Ловец упал на землю. Голова его кружилась. То, что происходило с ним в последние минуты, он помнил урывками.
…Как он колотил, сдирая кожу с костяшек, кулаками в каменную глыбу, закрывшую от него и Сета, и Марту, и Кость Войны… Как звал рыжеволосую, как срывался его голос в рыдание…
Как очередной обвал погнал его прочь от этого места, по коридорам, наполненным вязкой Тьмой… Как сумеречные незримые щупальца хватали его за ноги, мешая бежать, как с потолка летели увесистые камни, как он спотыкался, падал, снова вскакивал… Как разверзались перед ним трещины, как рушились позади стены… Как черные иглы впивались в мозг, гасили сознание… Как он после долгого беспамятства вдруг ощутил себя висящим на перилах железной винтовой лестницы, с громким лязгом трепещущей, будто ветвь сухого дерева под ураганным ветром… Как с трудом сообразил, что спасение уже близко, и продолжал путь…
Кто его вывел из дворца Аниса? Инстинкт сохранения жизни или… Маргон и те другие, из Союза Четверых, все еще следили за ним?
Да что в том толку теперь…
Древний костяной шлем, Кость Войны – оказался в руках Сета. А Марта…
Он снова оставил ее. В который уже раз?! Он снова сбежал, и на этот раз не по своей воле. Не по своей воле, но что это меняет?..
Земля под ним дрожала.
Перевернувшись на спину, Берт безучастно смотрел, как громада дворца оседает, поднимая тучи черной пыли – словно это Тьма, столетиями жившая в бесконечных каменных переходах, вырывается на волю. Отчего-то грохота почти не было слышно. Дворец Аниса умирал. Рушились остовы башен – большие остроугольные камни разлетались далеко вокруг, множество их со свистом впивалось в землю рядом с Бертом. Но он, впав в какое-то оцепенение, даже не пытался отползти дальше.
Зачем?
Все кончено. Вряд ли кто-то, кроме него, сумел спастись. Кость Войны погребена под толщей камней. Понадобится не один год, чтобы, разобрав завалы, добраться до нее. И паскудный Сет наверняка мертв.
Но все это сейчас совсем не волновало Альберта Гендера, Ловца Теней из Карвада.
Лишь одна мысль билась в оледеневшем его мозгу.
Марта…
Марта.
Почему надо потерять ее, чтобы понять, как она на самом деле ему дорога?
Марта…
Дворец Аниса больше не возвышался над округой. Он будто ушел под землю, земные недра поглотили его и сомкнулись, оставив на поверхности лишь бесформенные и невысокие каменные груды – точно курганы в память множества погибших здесь людей.
Берт закрыл глаза.
И открыл их, когда услышал странный свист.
От развалин дворца поднимались извилистые туманные струи. С тугим свистом вырывались они из-под земли. Густо-молочные и плотные, будто призраки змей, они переплетались друг с другом и, становясь тонкими, словно иглы, там, в вышине, вонзались в темное небо.
А земная твердь продолжала содрогаться. Колебания, центром которых был разрушенный дворец, расходились далеко-далеко по пустыне.
…Когда его потащили к костру, Самуэль наконец очнулся от оторопи. Он принялся отчаянно вырываться, но что он мог поделать? Пустынные воины, не обращая никакого внимания на сопротивление, волокли его к огню.
Полопались одна за другой завязки на куртке. Затрещал, отрываясь, рукав. А за ним и второй.
Самуэль закричал.
Вторя его крику, истошно завопили Дети Красного Огня. Но не только восторг предвкушения слышался в их крике – еще и какая-то неясная, наверное даже им самим непонятная тревога. Женщины уже не били в ладоши, они упали ничком и странным образом мелко-мелко подергивались.
Жар огня ударил в лицо Самуэлю. И этот жар словно пробудил в нем понимание. Что-то трясет землю под его ногами – сильно трясет – и эта тряска передается прижавшимся к земле женщинам. Тряска колышет языки огня, рвет их лоскутами, разбрасывает сыплющие искрами головешки и угли.
Исхагг прыгал вокруг воинов, волокших Самуэля, и натужно вопил охрипшим голосом.
Что-то происходит. Что-то странное и страшное… Настолько ужасное, что от этого землю бьет дрожь.
Он рванулся из последних сил. Куртка лопнула на спине по шву. Но уже ничто не могло спасти Самуэля. Полураздетого, его кинули прямо в огонь.
Ухун исчез в языках пламени, а над всем становищем повисла напряженная тишина. Исхагг жадно смотрел – что будет теперь. Какой великий день! День, когда Дух Красного Огня избавит родные земли от древнего проклятия. Дети и внуки Исхагга, и дети его внуков будут до самой смерти гордиться тем, что именно их предок узнал в обыкновенном чужеземце воплощение Красного Огня. Именно их предок вел церемонию освобождения Духа.