– Возьмите вездеход, – сказал Лука Демьянович, – все быстрее будет.
– Отлично, – кивнул Журин. – Вызывай Первого, Мухин. Сообщи все, что слышал. И скажи, мы у Второго…
– Эй, майор, – запротестовал Мухин, – а я, значит, здесь сидеть буду? Сообщу и с вами. – Он достал передатчик.
Олений Рог
– Где были? – Воин ударил Евгения в лицо.
– Работали. – Загородив упавшего парня, Маша шагнула вперед.
От сильного удара в живот она согнулась. Виталий в прыжке ударил Воина ногой. Тот, легко блокировав удар локтем левой руки, врезал парню кулаком в область печени.
– Не надо! – закричала Женя. – Мы люк нашли!
– Где? – шагнул к ней Воин.
– Там, справа, я покажу.
– Тащите их в адову комнату. – Воин кивнул на Машу и парней. – Про ее слова никому, – посмотрев на перепуганную Евгению, добавил он.
– Пустите! – пытаясь вырвать руку, закричала Маша и, ударив Бородача коленом в пах, бросилась по проходу. Двое рванулись следом. Евгений ударил стоявшего рядом мужика и тоже бросился бежать, но в другую сторону. Его встретил ударом ноги выскочивший справа Мамонт. Парень упал. Мамонт захохотал.
– Я все слышал, – сказал он Воину.
– Помогите! – вбегая в келью с большим крестом, закричала Маша.
Лежащий на кресте человек поднялся и посмотрел на нее. В келью вбежали двое и бросились к Маше.
– Помогите! – Маша бросила в них чашку и взглянула на Спасенного Богом. Тот уставился на нее. Первый мужик завернул девушке руку за спину и усмехнулся:
– Мы тебя…
Спасенный Богом кулаком сбил его с ног. Второй, вскинув карабин, отпрыгнул к выходу. Спасенный Богом неотрывно смотрел на Машу. Ей стало не по себе от его взгляда.
– Глаза, – пробормотал он. – Глаза. Ты кто?
– Мария Войцевская.
– Войцевская, – пробормотал он. – Ты меня знаешь?
– Слышь, ты! – заорал стоящий у входа мужик. – Отдай ее, а то пристрелю к едрене фене!
– Войцевская, – бормотал Спасенный Богом. – Войцевская. Нет, не помню. Глаза, я помню их. Ты знаешь, кто я? – Схватив Машу за руку, он подтащил ее к себе.
– Нет! – пытаясь вырваться, отчаянно закричала она.
– Кто я! – Он схватил ее за плечи.
Маша пнула его между ног и, схватив стоявший на плоском камне чугунок, ударила по голове. Он осел.
– Молодчина, сучка! – усмехнулся стоящий у входа охранник. – Нам его трогать нельзя, он Богом Спасенный. Пошли назад! – Он направил на Машу карабин. – А ножками лупишь здорово. – Шагнув вперед, он легко пнул напарника. – Вставай, чего разлегся? – И увидел выступившую из-под его затылка кровь. – Готов, что ли? – Присев, он попробовал найти пульс. Маша бросила в него чугунок, который попал мужику в шею. Он, вскрикнув, упал. Маша бросилась к выходу. Ее ударом кулака в грудь встретил Софрон.
– Ни хрена себе уха! Троих положила! – Софрон выхватил пистолет. – Пора тебе, сучка, на тот свет отправ… – Вздрогнув, он попытался обернуться. Сзади с ножом в руке стоял Клыков.
– Уходи, – сказал он Маше. – Вправо и сразу еще раз вправо. Потом налево. Выйдешь к речке и постарайся переплыть ее. Иди быстрее…
– Давай ее сюда! – заорал подходивший Мамонт. – Ни хрена себе! – Он увидел четверых лежащих. – Это она их? – Он успел поймать руку Клыкова с ножом и легко вывернул ее. Иван закричал. В локте и плече что-то хрустнуло, и он потерял сознание. Мамонт, посмеиваясь, пошел к Маше.
– Кончайте их! – раздался голос Штейна. – Туристов! Сюда всех староверов! Всех до одного! – подчеркнул он. – И приготовьте лошадей и трактор!
– Ну вот, – усмехнулся Мамонт, – велено всех.
– Войцевскую ко мне! – приказал Штейн.
– Пошли, сука! – сказал Мамонт. Клыков пошевелился и поднял пистолет Софрона. Его ударил по голове подошедший Воин.
– Веди ее к Туристу, – усмехнулся он.
Замычав, Спасенный Богом встал, стер со лба кровь и потрогал рассеченную бровь.
– Твоя мать Ирина Войцевская? – спросил он Машу.
– Да, – испуганно ответила она.
– Ты что, Прапор, – усмехнулся Мамонт, – маманю ее трахал?
– Я не служил в армии. Денов я, Людоедом меня кличут. Слыхал?
– Что?! – уставился на него Мамонт.
Денов коротко ударил его в кадык костяшками согнутых пальцев. Всхрипнув, здоровяк зашатался. Денов впечатал кулак ему в низ живота. Мамонт упал. Денов, прыгнув вперед, приземлился ему на грудь. Потом повернулся к изумленной Маше.
– Иван Денов я. Мать говорила обо мне?
– Да, вы спасли ей жизнь, она…
В проходе дважды прогремели винтовочные выстрелы. Ответно загрохотал карабин. В келью впрыгнул Митяй с винтовкой в руках.
– Привет, Денов, – кивнул он. – Ты вроде как в себе. Уводи ее к реке, я тут придержу…
– А ты кто? – спросил Денов.
– Митяй. Ее мать моего отца спасла от оленьих бандитов. Уводи ее, – повторил он. – Я же тебе говорил – уходи, Маша.
– Я помню, кто-то говорил, – согласилась Маша.
– Пошли! – Денов подхватил карабин одного из мужиков. – А это возьми, мало ли что, – протянул он ей пистолет Софрона. – Просто нажимай на курок.
– Я умею, – сказала Маша.
– Глаза у тебя материнские, – сказал Иван.
– У вас кровь течет, – испуганно произнесла Маша. – Это я вас ударила…
– Зато вспомнил, кто я. – Денов шагнул к занавешенному проходу и сорвал простыню. – Вперед! – кивнул он.
Митяй лег и, высунувшись, увидел троих мужиков, двигающихся по проходу, плотно прижимаясь к стене. Подняв ствол вверх и резко опустив, он трижды выстрелил. Все трое упали. Митяй получил пулю от выстрелившего из пистолета Воина в правое плечо. Отдернувшись назад, выругался. Услышал топот, попробовал взять винтовку здоровой рукой. Его в упор расстрелял подбежавший Гвоздь.
– Нет ее тут! – крикнул он. – И Прапора нет! Тут ход!
– Значит, видел, сука, как к нему входили, – процедил Воин.
– Складывайте все в мешки! – послышался крик Штейна. – И несите вниз, к лошадям и трактору. Воин! Поставь там людей!
– Ладно! – Подгорных поднял тяжелый рюкзак. – Мне вполне хватит. А им, похоже, не уйти. Ты остаешься? – посмотрел он на стоящего на коленях Старца.
– Все угодят в ад, – тихо ответил Старец, – в ад на земле. Оставь все, тогда спасешь и тело, и душу.
– Иннокентий дурак, – усмехнулся Подгорных. – Зачем искал это захоронение? Здесь вполне хватит на три жизни. – Он с трудом поднял рюкзак. – Тяжеловато, но тяжесть приятная. Наверное, так и воду в пустыне несут: чем тяжелее, тем больше шансов выжить. Прощай, и спасибо тебе, Глухов. – Подгорных медленно пошел вперед. Старец снова стал читать молитву.