Никто не пошевелился. Моя улыбка стала неприлично широкой.

– Тогда будем считать, что мы закрыли вопрос, и можем теперь…

Вот тут-то бумеранг и врезал мне по лбу.

– И если не считать одинокую подругу, которая одновременно еще и чокнутый мутант-террорист, то все… Нормально? – спросил Денис.

– Более-менее, – сказала Настя, подумала и добавила: – Да. Более-менее. Все было бы совсем хорошо, если бы не вампиры. Отвратительные эгоистичные создания.

– Ну не скажи. Они не все такие, они, как люди, – разные.

Настя выждала несколько секунд, готовясь услышать продолжение этой фразы, но ничего не последовало – Денис беззаботно уставился в окно, посчитав тему исчерпанной. Ничто в Настиных словах не зацепило его, не заставило насторожиться, и Насте осталось лишь поразиться тому, как быстро Денис оторвался от Лионеи, не только в смысле расстояния, но и в образе мыслей. Впрочем, именно к этому он и стремился, именно это он и обретал сейчас, с каждым днем делая разрыв с Лионеей все более бесповоротным.

И поскольку Настя когда-то поддержала его в этом начинании, она не стала рушить творение собственных рук, не стала объяснять Денису, что именно хотела сказать своим замечанием о вампирах…

Она просто сказала:

– Если ты собираешься уезжать из Европы, не затягивай с этим.

И эта фраза была лишь верхушкой айсберга, а в темной холодной воде пряталось: «У меня не получилось договориться с вампирами. Я пыталась, я надеялась, но у меня ничего не вышло. Я пошла им навстречу, но они расценили это как проявление слабости, и теперь они хотят большего. И они думают, что я дам им это большее, потому что король ранен, а я всего лишь испуганная слабая девочка. И они правы, я испуганная слабая девочка, но я также и упрямая, и обидчивая девочка, и в глубине души я подозревала, что рано или поздно что-нибудь такое случится, потому что со мной все время случаются подобные вещи… Так что они не застали меня врасплох, они меня разозлили. Я к ним – по-хорошему, они ко мне – по-свински, то есть по-вампирски. Видишь ли, я помиловала Марата и думала, что этого хватит, что это и есть решение конфликта. Но теперь они требуют суда для тебя. Требуют найти, вернуть и судить. Если я не соглашусь, то дело будет решаться поединком. Вот такие дела, Денис. А Леонард дал твоему отцу две недели, и четыре дня из них уже прошли. Не знаю, что будет потом, но вряд ли это будет похоже на бесплатную дегустацию мороженого. Так что, если собираешься уезжать из Европы, не затягивай с этим».

– Хорошо, – беззаботно ответил он. – Ну а как твои личные дела? Встречаешься с кем-нибудь?

Ей захотелось треснуть по смазливой андерсоновской физиономии.

– Ты вообще слышал, о чем я тут тебе твердила?!

– Ты? Ты посоветовала не затягивать с отъездом. Вот и все.

– Ах да.

Настя забыла, что ее эмоциональный монолог был произнесен сугубо для внутреннего употребления.

– Встречаешься с кем-нибудь? – повторил Денис. Настя тряхнула головой, словно приходя в себя после внезапного и болезненного удара бумерангом в середину лба.

– У меня есть муж, – сказала Настя, и ей самой стало неудобно от этих слов. Детский сад какой-то.

– Есть, – согласился Денис и взял ее за руку. – Непутевый, но есть.

– Непутевый? Да он круглый идиот, – уточнила Настя, но убирать руку не стала.

10

Эту ночную беседу вряд ли можно было назвать успокаивающей, но эффект тем не менее оказался именно таким: Настя уснула, едва коснувшись щекой подушки, и сон этот был столь глубоким, что, проснувшись, Настя несколько секунд не могла вспомнить, где она и что привело ее сюда. В эти несколько секунд Настя ощущала себя ватным бревном, придавленным одеялом и не имеющим ни единого шанса когда-либо сдвинуться с места; и хотя, наверное, быть тупым ватным бревном по жизни не очень хорошо, но в то утро сонная беспомощность казалась блаженством, поскольку подразумевала безответственность и прочие подзабытые радости жизни…

Кстати, на самом деле утро уже давно прошло, и время близилось к обеду, о чем Насте радостно сообщила одна из Альфредовых служанок. Настя машинально кивнула, так же машинально умылась, оделась и добралась до большой комнаты на первом этаже, где вчера проходила поминальная трапеза. По дороге она пару раз стукнулась о дверные косяки и прочие неудачно расположенные предметы, после чего окончательно проснулась, осмотрелась и сделала очевидный вывод: что-то было не так.

– Где все? – спросила она Альфреда.

– Все? – переспросил хозяин дома. – Все занялись своими делами. Только принцессы могут нежиться в постели до полудня.

Настя нахмурилась и хотела ответить какой-нибудь колкостью, но она больше нуждалась в конкретных ответах, а не в словесных пикировках с престарелым демоном. Поэтому она еще раз, чрезвычайно основательно, протерла глаза, села на лавку и одарила Альфреда очень серьезным, как она надеялась, взглядом.

– Где все? – повторила она свой вопрос и, чтобы Альфред не увиливал, внесла уточнения по персоналиям: – Денис? Армандо? Карл? Берта?

– Карл вернулся в Прагу, – напомнил Альфред. – Армандо куда-то уехал рано утром, а Денис и Берта… Ты же сама велела им уехать из Европы. В Канаду, кажется.

– Я? Велела? Я никому ничего не велела. Я просто посоветовала ему… Посоветовала не затягивать с отъездом. Вот и все.

– Что ж, – Альфред прожал плечами. – Он прислушался к твоему совету. Утром их уже не было.

– Черт!

– Не расстраивайся. Это значит, что твое мнение много для него значит Денис воспринял твой совет как приказ, и я должен поблагодарить тебя за такой совет, потому что я не хотел бы превращать свой дом в убежище для беглецов, даже если эти беглецы из династии Андерсонов. Мне не нужны лишние проблемы, Анастасия.

Настя сосредоточенно выслушала эти слова и кивнула, словно выловила там какой-то важный смысл, хотя на самом деле самой важной мыслью сейчас было: «Он опять сбежал! Не попрощался, ничего не сказал напоследок…» Или сказал, только она их не помнит? «У меня есть муж, но он круглый идиот», – это сказала она, а что ответил ей Денис? Он вообще что-то ответил?

Хотя какое теперь это имело значение? Денис исчез, словно выпрыгнул в иное измерение, захватив с собой Берту и ребенка и оставив Настю в этом измерении расхлебывать крайне невкусное и потенциально опасное для здоровья варево. Он сделал свой выбор. Скотина.

– Это ты про меня? – как ни в чем не бывало осведомился Альфред.

– А? Что? Нет… Это так… Вырвалось.

Служанка стала накрывать на стол и так преуспела в этом занятии, словно к обеду ожидалось десятка два гостей. Перед Настей исходила ароматом тарелка с густым супом, по соседству расположились башенка оладьев и пирамида запеченных в сыре куриных грудок, и какие-то салаты, и красное вино, и еще много других лекарств от душевных беспокойств. Все это выглядело чрезвычайно вкусно и наверняка являлось таковым на самом деле, только Насте развернутый на столе кулинарный фестиваль показался ловушкой, обманом, имеющим целью отвлечь ее от каких-то более важных вещей. Она сделала скучное лицо, отодвинулась от стола и неодобрительно посмотрела на Альфреда, который увлекся сочной композицией из сарделек и кислой капусты.