А я отвезла голову горгоны тем самым антикварам, которые на самом деле были не антиквары, а люди на службе у одного типа, которого зовут Леонард. У которого, как я теперь знаю, есть фонд «Новое будущее». Этот Леонард то ли чокнутый, то ли маг, то ли и то, и другое вместе. Я только знаю, что его люди собирали тела разных существ, например горгон, или, например, Иннокентия, или очень старых вампиров, как граф Валенте, чтобы изучать их, а скорее всего, чтобы делать всякие мерзости, потому что ничего хорошего от Леонарда ждать не приходится. Майор Покровский говорит, что Леонард хотел изучить, как устроены разные живые существа, чтобы потом создать новую расу, лучше, чем все предыдущие. Не знаю, можно ли верить Покровскому, потому что он тоже много чего натворил, а теперь все валит на Леонарда, хотя и сам порядочная скотина, о чем я напишу дальше.

Я привезла им голову горгоны, но голова оказалась не совсем мертвой и убила там всех этих «антикваров», а я выбралась и поехала назад, за Денисом, но по дороге наткнулась на Лизу, которая еще называется Соня, а еще Спящая красавица, и она тоже не человек, она такое существо, которое живет очень долго и выпивает из людей энергию или жизненную силу. Короче говоря, люди после этого умирают, а она набирается сил. Филипп Петрович потом замучился ее убивать, он в нее стрелял-стрелял, а она встала и пошла, и даже когда мы ее сожгли – не помогло.

Лиза подумала, что я послана врагами Леонарда, и хотела меня убить, но тут появился Люциус, который вроде бы ангел, которого поставили присматривать за Землей, чтобы разные расы ее не разнесли в клочья. Люциус знал, что я была с Денисом Андерсоном, и запретил Лизе меня убивать, хотя что там на самом деле у Люциуса в голове – никто не знает. Зато сам он то и дело забирается людям в мозги и начинает там действовать на нервы. Поэтому я и сомневаюсь, что он настоящий ангел, наверное, все-таки ангелы так себя не ведут, хотя Локстер еще хуже, а про него тоже говорят, что он ангел, только уже совсем опустившийся.

Потом меня отвезли в дом, где были другие люди Леонарда, в том числе Покровский, Лиза, Сахнович, Локстер и еще много других. Фонд «Новое будущее», короче говоря. Они придумали, как можно меня использовать, только сначала они мне запустили под кожу такого червяка, который ест память, и он довольно много у меня ее сожрал, так что тогда я забыла про Дениса, и про горгон, и про остальное.

А Леонарду нужен был для его опытов Иннокентий, еще один бессмертный, а он сидел в подвале у бизнесмена Михаила Гарджели, а у Гарджели с Леонардом были какие-то старые счеты. Тогда они сделали так, чтобы я встретилась с Михаилом Гарджели, а тому показалось, что я очень похожа на его покойную жену. На самом деле не очень-то я и похожа, но Леонард устроил что-то типа заклинания или еще какой-то фигни, чтобы Михаил Гарджели на это повелся.

Все сработало, и Гарджели привез меня к себе домой и даже хотел на мне жениться, а я тоже, наверное, была под каким-то заклятием, потому что мне было абсолютно все равно, а может быть, мне все это даже и нравилось. Хотя, скорее всего, это было из-за червяка, который сидел у меня в шее.

Потом мне сказали взять у Гарджели ключ и спуститься в подвал, где сидит Иннокентий, который тогда был древним стариком, но все равно смог запудрить мне мозги, и так получилось, что я его освободила. Мы убежали из дома Гарджели, а Михаил хотел нас остановить и погиб. Я плохо помню ту ночь, а Покровский все валит на Леонарда, так что точнее ничего сказать не могу.

Иннокентий перескочил в новое тело, и Леонард посадил его под замок, чтобы потом вскрыть его и посмотреть, как он устроен, только Иннокентию это совсем не нравилось, и однажды ночью он перебил всю охрану и убежал. Я тоже тогда убежала и наткнулась на Филиппа Петровича, который, оказывается, уже давно меня искал, то есть на самом деле он искал Дениса Андерсона, а я была ему нужна как источник информации. Но когда он меня нашел, то оказалось что я – фиговый источник информации, потому что у меня в шее сидит червяк.

Когда червяка вытащили, я вспомнила про Дениса Андерсона, но тут за нами погнались сначала болотные твари, потом гномы, потом еще кто-то, и все потому, что у Михаила Гарджели остался младший брат Давид, и он считал, что это я виновата в смерти Михаила, хотя на самом деле я совсем не виновата. В конце концов Филипп Петрович чуть не умер, но нас нашел его начальник Смайли, гном, который командует службой безопасности у короля Утера, отца Дениса. Я рассказала Смайли все, что вспомнила, но времени уже прошло много, и когда мы поехали в ресторан «Три сестры», там уже никого не было. То есть там много чего было, а не было горгон и Дениса Андерсона. Я там увидела сад, где были каменные люди, которых каменными сделали горгоны. И потом появился Люциус, который передал послание королю Утеру от горгон. Мы взяли это послание и поехали в Лионею».

Изливать душу на дисплей ноутбука оказалось сродни школьному забегу на стометровку – вроде бы и пробежала всего ничего, а уже задохнулась. Настя отодвинула компьютер. Пальцы с непривычки болели. Фраза: «Мы взяли это послание и поехали в Лионею», звучала так же обыденно, как: «Мы взяли собаку Тузика и поехали на дачу». С другой стороны, вспоминая о «Трех сестрах» и письме горгон, Настя оставалась столь же спокойна, как если бы речь и вправду шла о поездке с Тузиком на дачу. Все уже случилось, зачем волноваться? Ее больше занимал вопрос, можно ли употреблять в мемуарах слово «фиговый».

Она с некоторым разочарованием оценила размер получившегося текста, но решила, что на первый раз хватит. Настя сохранила файл и набрала номер на мобильном телефоне.

– Привет, – сказала она. – Я спускаюсь.

Армандо не удивился.

4

Примерно шестьюдесятью минутами позже она стояла на четвереньках и тяжело дышала. Пот со лба капал на серое в мелкую крапинку покрытие спортивного зала, и мышцы, о существовании которых Настя недавно и не подозревала, теперь заявляли о себе, как коварные сепаратисты, грозящие растащить ноющее Настино тело на части.

Тыльной стороной ладони она вытерла пот и посмотрела на Армандо – снизу вверх и – как она надеялась – без щенячьей мольбы о пощаде в глазах.

Армандо протянул ей руку. Она помотала головой.

– Еще? – уточнил он.

Настя вздохнула, закрыла глаза и сделала это. Может быть, со стороны все выглядело как-то иначе, но у самой Насти при этом было ощущение, что запускаются двигатели грозящего развалиться самолета, у которого давно вышли все возможные сроки эксплуатации.

Она перекувыркнулась вперед и тут же подпрыгнула, целясь правой ногой туда, где минуту назад стоял Армандо. Только теперь он там не стоял.

Дребезжащий самолет безо всякого изящества рухнул вниз.

– Неплохо, – сказал Армандо. За сегодняшнюю тренировку он произнес это слово раз пятьдесят, не меньше. Он говорил это, даже если у Насти ничего не получалось. Вот почему сейчас она действительно хотела врезать ему ногой в грудь.

– Если это называется неплохо, – спросила Настя, лежа на полу, – почему ты не валяешься без сознания после моего сокрушительного удара?