Во-вторых, Иннокентий стоял напротив мужчины в камуфляжной куртке и целился ему в голову из большого черного пистолета. Другой рукой Иннокентий держал за горло еще одного пришельца, причем этот мужчина на глазах бледнел, ноги его подгибались, зрачки закатывались, и весь он представлял собой весьма жалкое зрелище. Кобура на поясе у несчастного была расстегнута, так что можно было догадаться, что большой черный пистолет Иннокентий позаимствовал именно оттуда.

В-третьих, между Иннокентием и мужчиной в камуфляжной куртке непонятным образом встрял официант, тот самый, что приносил Филиппу Петровичу кофе. Ладонь официанта находилась между лбом камуфляжного мужчины и дулом направленного в этот лоб пистолета, словно прокладка, чтобы на вспотевшем лбе не осталось следа от пистолетного дула. Лицо Иннокентия при этом выражало спокойную решимость, камуфляжный мужчина в свою очередь смотрел на него довольно скептически, но при этом продолжал потеть. Официант сохранял профессионально-вежливое лицо, и казалось, что сейчас он спросит, подавать горячее сейчас или же после выстрела.

В-четвертых, вся эта свора серьезно настроенных мужчин (не считая одного на полу, одного под рукой Иннокентия и одного у него же на мушке) дружно повытаскивала разнокалиберное оружие и как будто собралась перестрелять все живое в ресторане, поскольку под прицел попал не только Иннокентий, но и Настя, и выглянувший на шум повар, и притихшие посетители.

В-пятых, Настя заметила, что Филипп Петрович нацепил на нос очки. И это было самым главным из пяти вышеперечисленных обстоятельств.

8

Лицо Филиппа Петровича выражало сильную степень удивления, и с таким выражением оно застыло на несколько долгих секунд, потом Филипп Петрович убрал очки в футляр, как бы нехотя потянулся и залез в свою кожаную наплечную сумку.

– Не шевелиться! – крикнул ему стоящий поблизости блондин в черном пальто и для убедительности ткнул в Филиппа Петровича короткоствольным автоматом. Все прочие люди продолжали стоять и сидеть, как замороженные.

– А то что? – поинтересовался Филипп Петрович и невозмутимо извлек из сумки револьвер, тот самый, который он как-то предложил Насте на зимней дороге. – Что ты мне сделаешь, тварь болотная? – Он выщелкнул барабан в сторону, взглянул на капсюли патронов и удовлетворенно хмыкнул. – Что ты сделаешь мне, человеку? Или по зачистка соскучился?

Сначала Настя подумала, что «тварь болотная» – это всего лишь образное выражение, с помощью которого Филипп Петрович обозначает негативное отношение к вломившейся компании, но когда по лицу блондина – явно расстроенного словами и поступками Филиппа Петровича – вдруг пошли бледно-зеленые пятна, Настя предположила, что это не только образ. Возможно, это был диагноз.

Филипп Петрович решительно сграбастал револьвер и с шумом отодвинул свой стул от стола. Блондин бесился и не опускал автомат, но только на это его и хватило.

– Дернешься, я тебе водоросли на шею намотаю, – спокойно сказал Филипп Петрович и, проходя мимо, пихнул блондина плечом. Настя следила за ним со смешанным чувством ужаса и восторга. Филипп Петрович был словно единственным живым человеком в музее восковых фигур, застывших в странных позах, часто – с оружием наперевес.

Бесстрастно лавируя между вооруженных мужчин, которые, как теперь заметила Настя, все были блондинами с бледной, почти прозрачной кожей, Филипп Петрович подошел к четырехчастной композиции, которую образовали Иннокентий, официант, мужчина в камуфляжной куртке и полузадушенный Иннокентием парень.

– Брейк, – сказал Филипп Петрович, и официант послушно убрал ладонь. Теперь ствол большого черного пистолета и вспотевший лоб мужчины в камуфляжной куртке касались напрямую, без посредников. – Брейк, – повторил Филипп Петрович и, не дожидаясь реакции Иннокентия, схватил его левой рукой за запястье и отвел дуло от головы камуфляжного мужчины. Одновременно Иннокентий разжал другую руку, и полузадушенный парень, кожа которого к тому времени стала молочного цвета, рухнул наземь.

Теперь, когда ствол перестал касаться его лба, камуфляжный мужчина снова обрел дар речи. Он недружелюбно посмотрел на Филиппа Петровича и тихо спросил:

– А что ты сделаешь мне, человеку?

– Ничего, – сказал Филипп Петрович. – Забирай свой передвижной цирк и катись дальше.

– Мне нужна вон та девка, – сказал камуфляжный человек.

– Забирай свой цирк и скажи тому, кто тебя послал, что про девку ему придется забыть.

– Ты не знаешь, кто меня нанял.

– Знаю.

– Тогда ты не должен мне мешать.

– Тебе? – Филипп Петрович усмехнулся. – Мешать таким, как ты, – это моя работа. Так что если ты сделаешь хоть шаг в ее сторону, ты умрешь. А эти бледно-зеленые ребята будут стоять по стойке «смирно», потому что знают закон. Они не могут влезать в конфликт между людьми, а у нас тут именно такой конфликт. Это понятно? – посмотрел он на блондинов с оружием наперевес. – Или вам позвать юриста, чтобы он разъяснил все по пунктам?

– Я сам юрист, – сказал камуфляжный мужчина. – И я тебе должен сказать, что они все у меня на контракте.

– Но не против других людей….

– Я работаю на семью Гарджели, – с улыбкой выдал камуфляжный мужчина, словно выбросил козырную карту, после которой противник должен был выйти из-за игорного стола и пустить себе пулю в лоб. – Семья Гарджели имеет некоторые приоритеты…

– Это не записано ни в каких законах.

– Но так есть на самом деле. Есть прецеденты. Если бы мы были в суде, дело было бы решено в мою пользу. Есть простые люди и люди с приоритетом. Ты сейчас прикрываешь простого человека, – он снисходительно посмотрел на Настю. – Кстати, не стопроцентного человека. А за мной семья Гарджели. Поэтому либо уйди, либо я использую своих работников против тебя, и это будет совершенно законно.

Филипп Петрович задумчиво посмотрел на свой револьвер, по странному совпадению направленный в живот камуфляжному мужчине.

– В качестве уступки, – сказал тот, – я закрою глаза на это отродье, – последовал кивок в сторону Иннокентия. – Хотя я знаю, что Гарджели ищут и его тоже. Можете уходить, я не стану…

– Засунь свою уступку себе знаешь куда? – с какой-то странной радостью сказал Иннокентий. – У Гарджели – приоритет?! Бабушке своей расскажи! С каких это пор у них приоритет появился?

– С восемьдесят девятого года, – ответил ему Филипп Петрович. – Меньше надо по подвалам сидеть, тогда будешь в курсе…

– Ну и что? – с прежней беззаботностью отреагировал Иннокентий. – Все равно они сволочи…

– Мы понапрасну теряем время, – сказал камуфляжный мужчина. – И я могу передумать и отказаться от уступки.

– Ладно, – сказал Филипп Петрович, и камуфляжный мужчина довольно ухмыльнулся. – Не хотел я этого делать…

Он убрал револьвер за пояс и засучил рукав свитера. Насте с ее места не было видно, что там происходит между Филиппом Петровичем и камуфляжным мужчиной, она слышала только слова.