Маг больше ничего не сказал, он неторопливо поедал похлебку из щуки, причем так медленно, что пятеро рейнджеров за это время успели уничтожить все яства, предложенные им трактирщиком, и выпить по две кружки пива. «Больше нельзя, — пояснил Хельд. — Иначе драться будет тяжело». Аир прыснула, но представить себе пьяного мужа или, к примеру, пьяного Гердера не смогла.
— Так мы договорились, — сказал Хельд Валену, и тот кивнул.
— Я, пожалуй, еще кое-что сделаю для вас, — раздумчиво добавил маг и, как-то сложно поведя рукой, протянул ее Аир. Она видела вспышку ало-белого, поток ледяных искр, погаснувших, не успев коснуться пола, а на ладони, протянутой к ней, теперь стояла небольшая шкатулка. — Это лекарства.
— Магические? — немедленно спросил Фроун.
— Немного, — улыбнулся Вален. — Но и защитные артефакты тоже несут в себе немного магии, однако не привлекают к себе внимание тварей из Пустошей. Так что, я уверен, это вам и не помешает. А помочь может.
Хельд переглянулся с Гердером, и тот, помедлив, кивнул. Предводитель взял из рук жены шкатулку и спрятал ее в сумке.
— Спасибо. — И встал, копаясь в кошельке. Выложил на столешницу две серебряные монеты — цена обеда, даже немного больше, чем тот стоил. С Топтугой компания была в дружеских отношениях, и обе стороны знали, что за другой не пропадет.
Маг кивнул и остался сидеть за столом, а вот рейнджеры потянулись к выходу. Остановившись у стойки, Хельд договорился о ночлеге, а Ридо потянул Аир к выходу.
— Мы сейчас идем на ярмарку. Тебе нужно будет подобрать все, что понадобится для готовки. Ты же помнишь, у нас только один котелок…
— Думаешь, нужно больше? — спросила Аир, едва поспевая за ним, шагающим широко.
— Тебе видней. Я так понимаю, у нас теперь будешь готовить ты.
— А кто готовил раньше? — поинтересовалась она.
Он ухмыльнулся.
— По очереди. А чаще жевали, что придется. Я помню, как мы однажды ели сырых крыс. Ничего, можно есть. Но теплое — оно и в Пустоши теплое.
— Крыс?!
— В Пустоши они большие и довольно нежные. Мы их наловили, но готовить было лень, кроме того, очень хотелось есть, — вступил в разговор Тагель. — Вот мы их и съели просто так. Но теперь-то у нас, слава богам, есть хозяйка. — Он ободряюще улыбнулся и похлопал Аир по плечу.
Ярмарка оказалась очень богатой. Аир выдали кошелек с серебром (она тут же припрятала его поглубже за пазуху и все щупала, боясь потерять) и отпустили, наказав купить все нужное, а потом ждать в условленном месте. Она ходила, оглядываясь, совершенно ослепленная богатствами, разложенными и расставленными вокруг. Девушка никогда не видела столько добра сразу и потому удивлялась, а так-то, по правде сказать, на этом рынке не продавалось ничего особенного, разве что привозные ткани, тонкостенная посуда да кованые предметы. Аир надолго задержалась сперва у торговца тканями, даже купила небольшой отрез тончайшей льняной материи, такой нежной, что полотно и теперь, без предварительной стирки было приятно к телу, а потом у ювелира. Но тут только посмотрела, глотая слюнки, и отошла.
В результате она потратилась на небольшой котелок в добавление к тому, который уже имелся у компании, и кой-какую походную утварь вроде короткого ножичка с кривым лезвием для потрошения птицы или металлического прута для насаживания мяса, чтоб жарить его прямо на углях. Прикупила провизии и на удивление дешевой у одного из торговцев соли, чтоб до отказа набить кошелек — она прекрасно знала, что соли в походе много не бывает.
— Льна купила? — спросил за спиной Хельд, и она повернулась к нему, готовая давать отчет о своих тратах.
— Только такого…
— Прекрасная ткань. Иди купи еще. Для повязок лучше нет.
— Для повязок?
— Конечно. — Он осторожно погладил жену по голове, как ребенка. — Ты думаешь, обойдется без ранений? Я в это не верю ни на медяк. Пойдем. Может, ты еще чего-нибудь хочешь для себя?
Он купил ей красивые бусы из бронзовых, начищенных до блеска шариков вперемежку с бусинами горного хрусталя и повесил на шею. Она увидела, что он ею любуется, и зарделась.
В этот день они еще раз плотно закусили в трактире, немного отдохнули — просто посидели в первой, самой большой зале и посмотрели, кто чем занимается, послушали разговоры. Маг уже уехал, как сказал Топтуга, но было много торговцев, охотников и несколько местных крестьян — они развлекались, как могли. Тагель показал Хельду купленные им наконечники для стрел и кинжал, дождался одобрения и подсел к Ридо, который тоже обзавелся кое-каким новым оружием и теперь только что не обнюхивал его, знакомясь. Гердер с мрачным видом пил пиво, но, кажется, совсем не хмелел — глаза у него были прежние, ясные, и все движения такие, как всегда. Впрочем, Аир не слишком много понимала в воинах, но то, что Гердер — прекрасный воин, она чувствовала кожей. Ей всегда нравились такие.
— Да, Гердер — это самородок, — сказал Хельд в ответ на ее осторожные расспросы. — Он рейнджер, каких можно по пальцам пересчитать, лучший из нас. Его учили тому, что должен знать рейнджер, чуть ли не с рождения. Вообще-то ему логичней было бы занять мое место в компании.
— Но в таком случае почему он не предводитель?
— Он молчалив. А мне приходится очень много работать языком, особенно когда мы не в Пустошах. Кроме того, он… как бы это сказать… он не лидер. Не любит быть первым. Но если он вдруг погибнет, наша группа, боюсь, может развалиться. Вот так.
— Ты ему завидуешь? — спросила она вдруг.
— Завидую? — не понял он.
— Ну, хочешь быть таким, как он? Хотел бы, чтоб тебя тоже… ну, учили с детства?
— Честно говоря, нет. Он мне говорил, что никогда не был ребенком или подростком, а сразу взрослым. Слишком взрослым. Не думаю, что он был счастлив. И вряд ли он по-настоящему счастлив теперь. Мне кажется, он хочет чего-то, и сам не знает чего… Ладно, котенок, завтра рано выходим, так что иди-ка отдыхать. Ляг в уголке, у окна, там уютней всего. И там на тебя никто не наступит.
Аир по наивности, свойственной каждой девушке ее возраста и некоторым постарше, в глубине души была уверена, что Пустоши — место угрожающе страшное, и что там наверняка даже земля другая, чем в окрестных областях. На поверку вышло совсем иначе. Она даже не заметила, как компания пересекла невидимый рубеж, как углубилась в покинутые земли. Вокруг тянулся прежний лес, вернее, редколесье, заросли молодых деревьев встречались здесь редко, буреломы тоже, и ехать было одно удовольствие. Рейнджеры выглядели такими же, как всегда, напрягались не больше, чем обычно, ехали спокойно и почти не смотрели по сторонам. Единственное, что могло бы обратить внимание несведущего — то, что они не разговаривали, даже Тагель открыл рот всего пару раз за день, и то по делу. На ужин ели какую-то птицу, подстреленную Ридо и запеченную Аир в глине, а спали под елью, в ее ветках, образующих подобие навеса.