Сильный удар в лоб сбил его. Лысый резко пнул его ногой в живот. Скрючившись, Олег захрипел.
– Водочку пьет! – Подняв табуретку, Бочонок сел. – Давай, Лысый, врежем за упокой его души, – усмехнулся он.
Лысый увидел пятизарядку и поднял.
– Хорошее ружьишко. Готовится к обороне мужик, – сев, засмеялся он.
– Ты, может, с нами? – посмотрел на зашевелившегося Олега Бочонок.
Тот, замычав, сел. Подняв голову, посмотрел на них.
– Понял, кто к тебе в гости пришел? – весело спросил Бочонок.
– За что вы меня? – простонал Олег.
– Язык распускаешь, – усмехнулся Бочонок. – Чего выпендривался? – Он пожал мощными плечами. – А так что ты имеешь? Сто баксов, которые на похороны дали. – Он рассмеялся. Олег замер. – И Устинову этому, молоковозишке, чего не жилось? После аварии выздоровел, пропил бы баксы и рот на замок. Так нет, он, видите ли, за справедливость.
– Так сто долларов вы мне дали? – прошептал Свиридов.
– Не мы, – Бочонок поднес рюмку к губам, – а наши парни. Они же тебе хорошего желали, – посмеиваясь, кивнул. – А ты, сука, строить из себя жертву начал. Так, может, выпьешь с нами? – Он подал ему третью рюмку. – А чего это у тебя три стакана стоят? Или ты…
– Поминал, – глухо проговорил Свиридов. – А выпить с вами выпью. Вы как, – и стал подниматься, – за Юрку и Цыганка тоже баксами платить будете?
Что-то в его голосе насторожило Лысого. Он вскочил. В руке тускло блеснуло лезвие пружинного ножа.
– Успокойся, – коротко засмеялся Бочонок. – Пусть мужик выпьет. Все-таки интересно поговорить со смертником. Я, когда лежал в саду, в ярости был. Думаю, ну, сука, когда зайдем, я с тебя с живого буду кожу состругивать. А сейчас нет, даже интересно с тобой побазарить. Скажи, только честно… на кой тебе вся эта канитель понадобилась? Ведь сколько народу положил. Ты их всех убил, а не мы. Держал бы рот на замке, и все дела. Никто бы не пострадал. Тебя, козла, судить надо, – развеселился он, – за людей, погубленных твоим языком поганым.
Свиридов вдруг изо всей силы ударил кулаком по поднесенной ко рту Бочонком рюмке. Она краями ударила его по брызнувшим кровью губам и врезалась в передние зубы. Бочонок поперхнулся и упал. Ударился головой об пол и потерял сознание. Лысый вскочил и взмахнул ножом. Олег, инстинктивно защищаясь, выбросил вперед руку и попал пальцами ему в глаза. Взвыв, Лысый попятился и, закрывая глаза руками, выронил нож. Свиридов, подхватив табурет, с размаху ударил его. Табурет углом сиденья попал Лысому в живот. Олег, подняв табурет, обрушил его на голову пришедшего в себя и начавшего подниматься Бочонка. Из рассеченной кожи на макушке пошла кровь. Олег, бросив табурет, подхватил ружье.
– Сто баксов, значит, на похороны дали? – спокойно спросил он. – Щедрые вы люди. Но ведь не вы тогда были. Кто в машине был? – приставив ствол пятизарядки к животу Лысого, спросил он. Тот, вздрогнув, открыл глаза.
– Да иди ты, сука, – промычал он, – я тебя…
Приглушенно ударил выстрел. Лысый сложился пополам. Олег, обойдя стол, остановился над Бочонком, лежащим лицом в луже собственной крови. Протянув руку, взял рюмку с водкой и плеснул ее на голову Бочонку.
Трепыхнувшись, Бочонок открыл глаза. И замер. Его окровавленное лицо мгновенно побледнело.
– Ты хочешь жить, – уверенно сказал Свиридов. – И я не буду убивать тебя и даже не сдам в милицию. Назови мне тех, кто был на джипе.
– Я не знаю, – дрожащим голосом ответил тот. – Честное слово…
– Как ты изменился, – усмехнулся Свиридов. – Впрочем, и я сейчас другой. Мне нужно знать, кто был в джипе, когда меня сбросили с трассы. И кто мне вливал в рот водку.
Бочонок повернул голову и выплюнул вместе с кровью зубы.
– Значит, не скажешь? – спросил Олег и приставил ружье к горлу Бочонка.
– Скажу, – торопливо проговорил тот. – Убери ствол, я тебе все скажу.
Свиридов отвел ствол в сторону. Бочонок резким ударом отбил ствол дальше и ногой ударил Олега между ног. Вскрикнув, Свиридов присел. Но увидев, что Бочонок начинает вставать, со стоном схватил его за горло и, повалившись вперед, подмял под себя. Бочонок, ухватив кисти душивших его рук, пытался оторвать их от горла. Но чувство страха, ненависти и боли как бы удвоило силы Свиридова. Он сдавливал пальцы на сильной шее отвратительного ему человека. Вытаращив глаза, тот дернулся и на мгновение как бы оторвал руки Олега. Но тут же обмяк и разжал пальцы, его руки упали на пол.
– Значит, сто баксов на похороны? – тихо спросил он и, взяв бутылку, сделал несколько глотков. Сел. – Сто баксов на похороны, – прошептал он. – Ладно. – Кивнув, поднялся. – Спасибо вам. – Он посмотрел на убитых. – Вы меня как бы переделали. Я теперь не тот Олег Свиридов, какому в морду можно плевать.
Открыл окно, выключил свет, посмотрел на улицу. Вздохнув, закрыл окно, взял за ноги тело Бочонка, потащил его к двери во двор. Потом вернулся за Лысым. Вытащил его во двор и подволок к валявшемуся в начале огорода у наваленного навоза Бочонку. Вернувшись во двор, пришел с лопатой.
– Где же Бочонок? – посмотрев на часы, спросил Рубин. – Адвокат звонил и сказал, что среди задержанных в Кочетовке нет ни Лысого, ни Бочонка. И среди убитых тоже. Куда же они подевались? – Он недоуменно посмотрел на Корнея.
– Может, решили, что всем кранты, и сдернули из области?
– Нет. Лысый, а уж Бочонок тем более, на это не пойдет. Наверное, они где-то там спрятались и, дождавшись, пока уедут менты, все-таки сделали Свиридова. Лысый – дурак, – усмехнулся он. – Да и Бочонок далеко от него не ушел. У Бочонка мания величия. Он когда чувствует, что может убить человека, начинает разводить философию. Мол, если бы ты делал вот так, а не так, был бы жив, и так далее. Я раз видел это – и все, больше с ним никогда на дела не ходил. Пришел убивать – бей. А потом говори мертвому все, что хочешь.
– Но мертвому говорить неинтересно, – усмехнулся Корней. – Ты уже не будешь чувствовать себя суперменом. Именно поэтому я вообще ничего не говорю.
– Надо посылать кого-то в Кочетовку, – решил Рубин. – И узнать, что со Свиридовым. Убирать его нужно в любом случае.
– Я поеду, – кивнул Корней.
– Сейчас ты крепко вмазал, – сказал Рубин, – да и парни все пьяные. Завтра с утра поедешь.
* * *
Протерев выжатой тряпкой тщательно вымытый пол, Олег положил ее в ведро и отнес на веранду. Вернувшись, осмотрел комнаты. Сел к столу, достал сто долларов, долго, как будто видел впервые, рассматривал их. Затем встал, нашел свой паспорт, положил в него доллары. Достал чемодан и начал складывать в него вещи.
«Надо и спальню вымыть», – уложив чемодан, решил он. Взял швабру и, накрутив на нее мокрую тряпку, пошел в спальню. Начал мыть. Скинув швабру с тряпкой под кровать, услышал, как там что-то загремело. Нагнулся и вытащил «ТТ». Повертев пистолет в руках, осторожно положил на кровать. Вымыл полы и, отжав тряпку, вытер их. Взял «ТТ» и внимательно его осмотрел. Нажал маленькую кнопку. Из рукоятки вылетела обойма. Выщелкнул патроны. Пять. Потом передернул затвор. Выскочил еще один патрон. Олег, довольно улыбаясь, кивнул. Защелкнул патрон в обойму и вставил ее в рукоятку. Придерживая ударный курок большим пальцем, указательным нажал на спуск. Курок мягко спустился.