– Нет, мой ярл, – отвечал рулевой.
– Тогда скажи мне: почему ты ослушался своего ярла? Ты пожалел тех шведов? Ты сказал: нет, не хочу это видеть. Ты испугался?
– Это страшно, – признался Харви. – Очень много крови.
– Но это кровь врага.
– Этот кормчий, Роальд… он проклял нас всех. Это страшно. Никто не понял, я понял. Потому что я знаю их язык. Я боюсь.
Я наморщил лоб. Ситуация была сложнее, чем я думал. Не так-то просто управлять людьми.
– Я могу снять проклятие, – сказал я наконец. – Ты веришь своему ярлу?
– Верю, – сказал Харви испуганно.
– Так вот. Я снимаю это проклятие. Я беру его на себя. Ты понял? Отныне вся кровь – на мне, Харви.
Он склонил голову.
– Ты – мой господин навсегда, – сказал он.
Мне вдруг опять показалось, что я еще не проснулся и мне все это снится, но, скорее всего, это происходило взаправду, и даже птички пели по-утреннему, и заспанный Ник стоял на крыльце и протирал глаза изумленно. «Я буду управлять людьми, – вспомнил я. – Именно так».
– Ники, – окликнул я младшего ярла. – Садись в машину. Проедемся.
Кивнув, Ники взобрался на подножку и, отряхнув ноги, уселся на сиденье рядом с водителем (на водительское место, разумеется, взгромоздился я сам). Харви вручил мне ключ и остался стоять на полянке, догадываясь, что он больше не нужен. «Пусть сон продолжается, – думал я. – И вообще, когда все это кончится, нам будет о чем вспомнить».
Дверца «конкистадора» с глухим стуком захлопнулась. Сразу стало тихо; в компьютер не были вшиты музыкальные программы, и это был серьезный минус, потому что здесь скачать их было негде, а FM-радио, конечно же, осталось в далеком будущем. Решим и это, подумал я. Наплевать.
Внутри было прохладно и приятно пахло новенькой кожей. Я воткнул ключ в кард-слот и несколько секунд тупо глядел на панель приборов, на мигавшие символы и надписи. Потом тронул джойстик, и сиденье подо мной зашевелилось. Стало удобнее.
Мотор урчал еле слышно где-то далеко впереди. Ник наблюдал за мной с интересом. «Ты-то, наверно, наездился с папашей на джипе», – подумал я, и, видать, вслух, потому что он покачал головой:
– Фил, я не знаю, как его водить. У нас был не такой.
– Разберемся, – проворчал я.
Я тронул рукоятку передач на руле (отделанную кожей, необычайно приятную на ощупь). Нажал на газ. И джип медленно и бесшумно покатился вперед.
– Ай, блин, – не удержался я. – Куда ж ты, с-сука…
– Крути, крути! – засмеялся Ник.
Все было нормально. Руль вертелся с легкостью, и широченные колеса «конкистадора» врезались в грунт с солидным хрустом (под покрышками трещали и взрывались сосновые шишки). Вцепившись в руль, я смотрел вперед. Графическая модель вокруг медленно разворачивалась, как если бы я сидел в башне танка из игры «Evermore», и я едва успевал за этим вращением. Кое-как мы выкатились на дорогу, и тут я краем глаза заметил Ленку.
Я так вжал ногу в тормоз, что тяжеленный джип затрясло, как байдарку на порогах. Мотор заглох.
– Ты чего? – испуганно спросил Ник.
– Не знаю, – сказал я.
Я оглянулся. Ленка стояла возле дома – видно было, что она тоже только что встала с постели. Однако она успела умыться. Ее стриженые волосы были мокрыми. Я вдруг вспомнил, что уже давно ее не видел. Целый день. Кажется, в последний раз вчера за завтраком. А она тогда и вовсе на меня не смотрела.
Нащупав ручку, я вышел из машины. Ник остался сидеть.
– Лен, – позвал я.
Усмехнувшись, она взглянула на меня.
– Садись, а? – сказал я. – Мы тут решили проехаться. Видишь, какой джип.
– Заработал? – спросила она. – Быстро ты.
– Что в этом такого?
Ленка подошла поближе. Я распахнул перед ней заднюю дверцу. В подголовнике переднего сиденья был встроен дисплей для видео, который, понятное дело, ничего не показывал. Ник опустил стекло и сказал сестре: «С добрым утром». Она погладила его по макушке. Я неловко попытался подсадить ее, она даже не оглянулась, сама скользнула внутрь и потянула дверцу на себя.
– Ленка, подожди, – проговорил я, но дверь уже была закрыта.
Медленно я обошел машину и снова сел за руль. Поглядел в зеркало. Встретившись со мной взглядом, Ленка отвернулась.
Джип полз по знакомой лесной дороге. Мало-помалу я приноровился к его движению, к ухабистой дороге и к сосновым корням, то и дело лезущим под колеса. Вот только восторг куда-то пропал, и я не понимал, почему. «А может, и правда, все это не считается? – думал я. – Все это – фантомы, и все, что происходит, когда-нибудь придется переигрывать заново?»
– Ты что, нарочно сюда заехал? – спросила вдруг Ленка.
Похоже, мы свернули в сторону от главной дороги, и я даже сам не заметил, когда именно. Прямо перед нами был обрыв, справа и слева – заросли колючих кустов, а там, вдали, за речкой, виднелось святилище Хорса с его жутковатыми истуканами: это было то самое место, на котором мы оказались в самый первый день (да когда же это было?).
Дорога здесь кончалась. Я остановил машину, и мы вышли.
Сосны шумели над головой, в небе плыли точно такие же, как когда-то, белоснежные облака, и снова где-то далеко выстукивал свое послание дятел. Только радости больше не было, и воздух больше не опьянял.
– Сколько же дней прошло? – спросил Ник.
– Не помню, – отозвался я. – Здесь все иначе.
Я с удивлением понял, что так оно и есть. Здесь все меняется слишком быстро. Чтобы стать взрослым, мне понадобилось всего несколько дней.
– Ники, – сказала вдруг Ленка. – Ты не мог бы…
Ник кинул на нее удивленный взгляд из-под своей длинной челки (он был не ниже сестры, но было сразу видно, что он – младший: я даже не смог бы объяснить, почему). Он вздохнул, повернулся и пошел к обрыву, туда, откуда доносился плеск ручья.
Дождавшись, когда он скроется из виду, Ленка обернулась ко мне:
– Фил, послушай меня, пожалуйста, только не перебивай.
Я кивнул.
– Ники тебе рассказал, наверное, всякие глупости про меня? Про то, как я ревную и все прочее? И ты подумал, что это всерьез? Скажи сразу.
– Я обещал не перебивать, – проговорил я.
– Ты издеваешься. Ответь: он об этом рассказывал или нет?
– Рассказывал.
– Я его об этом не просила. Это он сам… дурак. Так вот что я хочу тебе сказать: ничего подобного не было. Я и не собиралась плакать. Фил, не думай, что это из-за тебя.
Ее слова были не слишком последовательны.
– Думаю, что это из-за меня, – сказал я.