– Мама! – пронзительно закричал ребенок.
– К стене! – громко закричал Денис. – Все к стене!
Бегущие вниз по лестнице, подчиняясь его уверенному голосу, подались вправо. И сделали это вовремя. Верхние пролеты лестницы с треском стали рушиться. Детские, женские и мужские голоса смешались в один пронзительный вопль ужаса. Стоявшие на ступеньках, поддаваясь мгновенной вспышке паники, рванулись вниз.
– Стоять! – услышали они властный крик Дениса. – На площадке смерть! Лестница смягчает удар! Стоять!
Передние остановились. На их счастье, бегущие следом остановились тоже. На площадку посыпались осколки камня и бетона. Со стен падала штукатурка.
Кто-то чихнул от пыли, это послужило толчком застывшим в ожидании чего-то ужасного людям. Все рванулись вперед. Пожилую женщину с сумкой в руках сбили. Ее пронзительный крик как бы подстегнул остальных.
– Назад! – раздались два одновременно прозвучавших женских голоса снизу, и грохнули винтовочные выстрелы. На лестнице началась давка. Передние пытались остановиться, сзади на них напирали желающие покинуть дом.
– В бога мать! – поняв, что сейчас кого-нибудь раздавят, и опасаясь в первую очередь за себя, взвыл Борис и полоснул из автомата вверх. – Лежать!
Все повалились. Раздались крики придавленных.
– Ты что делаешь?! – закричал Денис.
– По-твоему, пусть нас давят? – зло отозвался Борис. И тут раздался грохот рядом. В пролет девятиэтажного дома стали обваливаться стены, изгибаясь, рвались перила. Стены рушились внутри квартир, и только мелкие обломки падали на лестницу. Паника охватила всех. Денис, прижимая к себе крепко обхватившую его за шею, пронзительно кричавшую Машу, повернулся спиной к провалившейся внутрь стене. Закрывая лицо девочки, подался вперед. Бабич в каком-то немыслимом прыжке сумел спрыгнуть на площадку ниже, прежде чем пролет лестницы начал проваливаться. Денис рванулся наверх и впрыгнул в покосившийся дверной проем. Услышал два близких взрыва. Упав, загородил собой Машу. В квартире что-то горело. Денис бросился к окну. Отсвет горевшего напротив большого здания позволил ему увидеть, что находится он на третьем этаже.
– Сейчас, Машенька, – успокаивая девочку, прошептал он. На улице раздавались выстрелы. Все, кто мог, стреляли по самолетам. Понимая бесполезность этой стрельбы, стреляли из любого оружия. Трещали автоматы, гулко били карабины, сухо лопались винтовочные выстрелы. Стреляли даже из пистолетов. Светящимися пунктирными линиями темноту неба прошивали трассирующие очереди из пулеметов. Потолок затрещал, и вниз осыпалась штукатурка.
– Сейчас! – Поставив навзрыд плачущую девочку на ноги, Денис сорвал плотную штору и разрезал ее на широкие полосы. Связав их между собой, один конец крепко привязал к трубе батареи. – Держись за меня! – Он поднял Машу. – Крепко держись. Я спускаться буду. Только крепко-прекрепко держись, – повторил он.
Маша обхватила его шею руками.
– Подними конец! – крикнул подбежавший Борис. – Я вас спущу. В темпе!
Денис вытащил опущенный конец длинной ленты. Закрепил тугим узлом у себя на ремне и, обхватив девочку левой рукой, правой взялся за ленту и осторожно перелез через подоконник. Борис, ухватившись за другой конец, натянул его.
– Готов! – бросил Денис.
Борис стал медленно подходить к окну. Денис с девочкой осторожно опускался.
– Порядок! – коснувшись ногами асфальта, крикнул он.
Бабич спустился тоже.
– Где девушки? – спросил Денис.
– Они раньше сбежали, по лестнице. – Борис выругался.
– Борис! – услышали они. Повернувшись, увидели бежавших к ним девушек.
– Ходу! – рванулся налево Борис. И тут снова раздался взрыв. Чуть дальше другой.
– В подвал! – крикнула Малика и бросилась во двор. Остальные за ней.
Артиллерия продолжает наносить удары по огневым точкам боевиков. Авиация наносит точечные бомбовые удары по Грозному. Армейские подразделения захватили господствующие высоты в пригородах Грозного. Город окружен на семьдесят процентов. Из Грозного не выходят беженцы. Имеются данные, что боевики собираются использовать мирных жителей как живой щит. Боевики уводят заложников в горные районы и используют для строительства укреплений, баз и огневых точек. По завершении работ заложников расстреливают.
– Что-то злые они чересчур, – приглушенно проговорил один из копавших яму рабов. Николай покосился и увидел идущего от ворот к зданию бородача. Рядом, что-то громко говоря и размахивая руками, шел рослый смуглый мужчина в тюрбане. Бородач, резко рубанув воздух рукой, перебил его. Повернувшись, громко закричал что-то по-чеченски.
– Все! – заорал пулеметчик. – Бросай работу и на место! Быстро! – потребовал он.
Наставив автоматы на исхудавших, заросших людей в грязной и рваной одежде, боевики стали подгонять их.
– Кончат нас, – проговорил кто-то.
– Да уж лучше конец, – глухо отозвался другой, – чем так. Или вот так. – Он кивнул на распятого Локтева. – Хоть бы снять дали. А то уже вороны клевать начали.
– Геройски мужик держался, – сказал кто-то.
Николай, не отрывая полных слез глаз от изуродованного прапорщика, шел молча.
– Перебьют нас, – послышалось из толпы.
– Заткнись! – бросил кто-то. И тут же поплатился за это. Рослый бородач резко ткнул его прикладом. Худой человек в рваной грязной тельняшке упал на камни.
– Встать! – заорал другой боевик. Человек попытался подняться. Бородач резким пинком в лицо снова сбил его. Человек выплюнул выбитый зуб.
– Встать! – раздалось снова. Двое невольников, подхватив худого человека за руки, помогли ему подняться и повели к открытым железным воротам.
– И жрать не дают, – войдя в ангар, сказал один из заложников.
– Кончат нас, – снова проскулил молодой парень с окровавленным грязным бинтом на голове.
На этот раз ему никто не ответил. Все обессиленно опускались на солому. И тут все услышали далекий рокот вертолета. Замерев, напряженно вслушались. У ворот раздался короткий выкрик по-чеченски и топот бегущих ног.
– Наши! – выдохнул кто-то.
– Тише! – одернул его бас.
– Если стороной пойдет, – после длительной паузы проговорил еще один, – не заметит. С трех сторон вершины, а здесь лес.
– Да тише ты, – буркнул бас.
Некоторое время все снова молча вслушивались.
– Ушел! – в отчаянии выдохнул кто-то.
– Как там? – лежа на животе, спросил Юрий осматривавшую его спину чеченку.
– Воспаления нет, – чуть слышно отозвалась та.
– У меня почти порядок, – сказал сидевший на кровати Александр. – Когда шевелю, немного больно, – дернул он забинтованным плечом.