– Доктор, а девушка, ну, это… – Денис смущенно улыбнулся.
– Мы ей выделили кровать, – улыбнулся врач, – она помогает медсестрам. И знаете, я подумываю о том, чтобы оставить ее в больнице. Видно, что в медицине она разбирается. Она что – медик?
– Да, – кивнул Денис. – Правда, не знаю, когда последний раз работала по этой части. Но что закончила медицинский… – Он густо покраснел. – Извините. Она училась в педагогическом. Я ее с другой спутал.
– Плохо иметь нескольких девушек, – улыбнулся врач. – Это только слова, что кавказские женщины не имеют права голоса и беззащитны. За себя они постоять умеют.
– Я могу ее видеть?
– Разумеется. – Врач вышел.
В дверь сразу вошла Малика в белом халате. Улыбаясь, подошла к кровати Дениса и остановилась.
– Здравствуй, – улыбнулся Калмыков.
– Здравствуй, Денис, – вздохнула Малика и, подвинув стул, аккуратно присела.
– Доктор сказал, я еще с месяц пролежу.
– Я знаю. У тебя перелом и сотрясение, еще сломано…
– Хватит, – попросил Денис, – а то я сейчас умру. И так весь в гипсе, как робот. У тебя-то как дела?
– Бислан звонил и сказал, что документы восстановят. Я говорю о доме. Паспорт у меня с собой. Диплома нет, но он и не нужен, я все равно не смогу сейчас учить детей. По ночам до сих пор вижу, как дома взрываются. Маму часто во сне вижу, Илью, Марият. Ису вспоминаю. И все думаю о Машеньке и Борисе. Неужели они там остались?
– Нет. Наверняка Бабич ушел. Из-за девочки ушел. Наверное, подумал, что нам крышка. Да и что бы он сделать мог? Нам повезло, что гантамировцы рядом оказались. Ты ведь меня на себе…
– Перестань.
– Врач тебя хвалил.
– Я помогаю здесь. Кормят меня и кровать поставили. Семен Антонович, доктор, обещал даже зарплату выдать.
– На Новый год домой поеду, – сказал Денис.
Малика, опустив голову, вздохнула.
– Надеюсь, ты меня доставишь до дома? – тихо спросил он.
– Конечно. Я пойду, – Малика поднялась, – надо таблетки раздавать.
– Приходи, – попросил он.
Она кивнула.
* * *
Борис расстрелял рожок автомата и, упав за камень, вставил другой. Разведчики, отстреливаясь, заняли круговую оборону вокруг дома, в котором находились женщины, трое мужчин-заложников и Маша. Все ждали вертолет, когда дозор увидел подкрадывающихся духов. Начался бой. Борис уже несколько раз хвалил себя за то, что, обыскав убитых ваххабитов, собрал рожки с патронами. У двоих убитых были автоматы иностранного производства. У троих АКМ калибра семь шестьдесят два.
– Вот такую рухлядь и сдают добровольцы в селениях, – усмехнулся Лосев. – Патронов под них уже не найдешь.
У всех были автоматы калибра пять сорок пять. Духи были замечены вовремя, и прапорщик, загнав освобожденных в подвал дома, расстрелял двух пленных чеченцев. Из домов в солдат тоже начали стрелять.
– Вот и освобождай их! – крикнул Лосев. – А говорят, при зачистке, мол, мирные жители гибнут. А мы сколько раз нарывались! В подвал заглянешь, а оттуда пулю получишь. Поэтому сейчас проще – «лимонку», пару очередей, а потом уж разбираемся, кто там.
Боевики, их оказалось довольно много, наседали. Двоих разведчиков ранили. Откуда-то бил снайпер.
– Если ранят, – крикнул Борис прапорщику, – а вы уходить станете, пристрели меня!
– Да куда же мы без тебя! – весело ответил прапорщик. И тут они услышали шум вертолетов.
– Вертушки! – радостно крикнул кто-то.
Вертолеты ударили по позициям боевиков ракетами. Развернувшись, зашли еще раз.
– Дома чистим! – скомандовал Лосев. – Стреляли из них.
Прикрывая друг друга очередями, разведчики бросились в селение. Около дома остались пятеро. Борис бежал рядом с Лосевым. Он успел увидеть блеск на чердаке и, прыгнув, сбил прапорщика. Короткий посвист пули услышали оба. Лосев из автомата полоснул по чердаку. Вскочив, бросился туда. Борис расстрелял рожок по чердаку и кинулся к дому. Прапорщик бросил в окно «лимонку», прижался к стене. В доме грохнул взрыв. Лосев в прыжке полоснул из автомата. Справа от Бориса, ударившись о землю, взорвалась еще одна «лимонка». Его отбросило в сторону. Прапорщик, вскинув автомат, продырявил пулями потолок. Заменив рожок, уловил движение в соседней комнате и, падая, ударил очередью по дверному проему. Пули пробили стену. В комнате раздался короткий женский крик. В дом впрыгнули еще двое разведчиков. И тоже расстреляли потолок. Узкоглазый разведчик полез наверх. Вытянув руки в открытый лаз, нажал на спусковой крючок. Потом забрался на чердак.
– Есть! – увидев лежащего там чеченца с винтовкой, крикнул он.
– Мужику хана! – раздалось с улицы.
Лосев выскочил в окно. Увидел присевшего возле лежащего с окровавленной головой Бориса черноволосого разведчика. Подбежал.
– На лбу ссадина, – вытерев кровь тампоном, сказал он. – Щека тоже чем-то распорота. А вот в боку вроде как пуля.
– Осколок. – Сержант заметил короткий прорез на куртке.
– Живой, – приложив пальцы к сонной артерии, кивнул прапорщик. – Он меня спас. Снял бы дух. Где вертушки? Его с собой берем. Скажем как есть. Все подтвердят, что дрался мужик классно.
Командование объединенных Вооруженных сил заявило: освобождение Грозного от боевиков началось. Боевики бросают на позиции мальчишек. Детей постарше обучают снайперской стрельбе. Младших готовят для диверсионной работы. Задержан житель Грозного, пятнадцатилетний мальчик Дима Борисов. Он рассказал, что должен был взорвать машину с русскими солдатами.
– Подошел, вырвал чеку и бросил, – равнодушно, совершенно спокойно говорил подросток.
По данным разведки, у боевиков паническое настроение. Не хватает боеприпасов, много раненых. По сообщению «Нью-Йорк таймс», чеченские боевики окружили и уничтожили в горах танковую колонну федеральных войск и батальон десантников. В пресс-центре объединенных сил подобное заявление назвали полной чушью и отказались даже комментировать. Пограничники и группы ВДВ контролируют восемьдесят один километр границы с Грузией.
Бабич открыл глаза и увидел на окне решетку. Усмехнулся.
– Очнулся? – услышал он.
Посмотрел вправо и увидел женщину в белом халате. Она наблюдала за капельницей.
– Это тюремная больница? – спросил Борис. В голове шумело, и в виски отдавало болью. Сильно болел правый бок.
– Да ты что, служивый! Если про решетку думаешь, то сейчас палат не хватает, вот и устроили палату из кладовой. А решетку не сняли, забыли. – Она улыбнулась.
– А где я есть-то? – спросил Бабич. – Что за город?
– Кизил-Юрт. Тебя военные привезли. Здесь военных не держат, беженцы в основном.