– Лихо нас отделали, – промычал Сергей.
– За что? – простонал Николай.
– Под настроение попали. Видать, досталось им от наших. Приехали за машиной и вспомнили, что русские машину делали. Других не тронули. Хотя кто знает, может, мы не слышали. Но тогда нас первых полечили. – Попытавшись сесть, он охнул. – Похоже, ребро сломали.
– Значит, наши им дают! – В голосе Николая прозвучала надежда.
– Но если успехи армии будут аукаться на нас, – чуть слышно заметил Сергей, – то…
– Собаки русские, – услышали оба голос сверху, – пора на работу.
– Какая работа? Мы еле живые, – сказал Сергей.
– Сейчас сдохнете, – угрожающе бросил открывший люк чеченец. Сверху упали два ошейника.
– Надо идти, – дотронувшись до правого бока, вздохнул Сергей, – иначе действительно прибьют. Да если и пинать начнут, – нацепляя ошейник, добавил он, – мне парочки ударов хватит.
Николай тоже надел ошейник. Сергей, постанывая, полез наверх. За ним Николай. Увидев их обезображенные побоями лица, чеченец оскалился в насмешливой улыбке.
– Погоди, дух, – буркнул Сергей, – дай Бог тебя хватануть, когда наши придут. Сам кончу. Под трибунал пойду, но убью.
Чеченец, взглянув на него, шагнул вперед.
– Тронешь, – бросил Сергей, – убьешь, работать не буду.
Замахнувшись, чеченец удержал кулак и, что-то процедив, соединил цепь с ошейником Сергея и толкнул его. Сергей упал и закричал от боли в боку. От ворот что-то громко и сердито рявкнул хозяин.
– Иди, – не дотрагиваясь до Николая, приказал чеченец. – Надо осмотреть джип. Заводится плохо. Глохнет. И что-то внизу гремит. Надо сделать к утру.
– Мы вчера в ночь остались, – буркнул Сергей, – так нас в благодарность чуть не убили.
– К утру машина должна быть готова.
– Хоть бинтов да какой-нибудь мази дай, – процедил Сергей. – Мы еле живые. Сам же говорил…
– Сейчас принесут, – сказал хозяин.
– Скажи мне полгода назад, – прошептал Николай, – что рабом буду, никогда бы не поверил. Слышал, что чеченцы вроде захваченными торгуют, но как-то не задумывался. А уж о том, что я буду как пес цепной… – Он вздохнул.
– Давай попробуем начать, – увидев, что хозяин по-прежнему стоит у ворот, сказал Сергей. – А то сейчас еще и этот своих костоломов натравит.
Из ворот вышел мальчик лет двенадцати с аптечкой в руках. Его догнала женщина и отдала набитую котомку. Мальчишка подошел и положил аптечку и котомку на капот джипа.
– У мальчишки пистолет за поясом, – шепнул Николай. – Ближе не подошел, козленыш! С пистолетом и умереть бы легче было.
– Жить надо, – ответил Сергей. Подойдя к машине, взял котомку. Посмотрев, вздохнул и, осторожно повернувшись всем телом, позвал: – Колька, иди. Здесь и смазать раны есть чем, и подкрепимся. Даже мяса положили.
– Как самочувствие? – спустившись в зиндан, спросил невысокий седой мужчина в светлом костюме с цветной косынкой вместо галстука. Сидевшие на нарах парни переглянулись. – Русский я, – правильно понял он, – курский. Правда, давно на родине не был. – Он вздохнул.
– Чего же ты у духов делаешь? – зло спросил Александр.
– Помогаю выжить таким, как вы, – спокойно ответил седой.
– Благодетель ты наш! – шутовски поклонился Александр. – Сдерни, пока я тебя по яме не размазал!
– До свидания, молодые люди. – Седой отступил к лестнице и довольно быстро забрался наверх.
– Гнида! – проводил его злым взглядом Александр.
– Может, зря ты на него так? – сказал Юрий. – Он лечит раненых пленных, а ты…
– Если бы лечил только раненых, не пустили бы одного. Да и видно по роже – шкура продажная.
– Что же вы так? – упрекнул врач сидевших за богато накрытым столом чеченцев. – Один-то еще ничего, а второго, видно, били недавно. Да и худые уж больно. Я бы понял, если б они были вашими рабами. Выкуп сейчас вряд ли получите. Сейчас или продают рабов в горные районы, или отправляют на строительство укреплений. А оттуда еще ни один не вернулся.
Сидящие за столом весело загудели.
– Ты, Иван, – поднимая рог с вином, проговорил Муса, – русский даже по имени. Но ты – наш!
– Подъем! – скомандовал Рамиль. – Сейчас поедем.
Ночевали они в каком-то старом кирпичном доме. Спали по очереди, с оружием. Всю ночь дали поспать только Малике. Правда, она пыталась протестовать. Не привыкший к подобным вольностям женщин Рамиль прикрикнул было на нее, но неожиданно для всех заступился Илья:
– Не рыкай на нее. Мы по русским законам жить будем. И она имеет полное право на свое мнение.
Явно недовольный этим, Рамиль, однако, промолчал. Группа собралась быстро. Полили из фляжек друг другу, чтобы умыться и заодно освежиться, хотя жары уже не было. Чувствовалось приближение «белых мух».
– Где мы сейчас? – достав карту, спросил Бабич.
– Пригородное. – Рамиль показал на карте. – Осталось совсем немного. Ночью, и даже вечером, опасней. Машин мало. А колонна, которая с нами шла, отправилась в сторону Аргуна. Там тоже укрепрайон сильный будет.
Илья, оставаясь верным себе – война войной, а обед есть обед, – захрустел сухим супом. Денис молча протянул ему оставленную с вечера лепешку и кусочек вяленого мяса.
– А сам-то? – с благодарностью принимая, все-таки спросил Богатырь.
– Я уже поел, – ответил Денис.
– Сели! – приказал Борис и направился к дороге.
Рамиль, заведя машину, смотрел на него. Бабич махнул рукой. «Газель» выехала на трассу и слегка замедлила ход. Борис, сунув автомат в открытую дверь фургона Илье, упершись руками, залез.
– Все помнят, как кого сейчас называют? – спросила Малика.
– Броня, – явно недовольный, ответил Богатырь. – Не могли чего-нибудь позвучнее найти!
– Месяц, – назвал свое прозвище по документу Денис.
– Филин, – усмехнулся Бабич.
– Ты откуда? – посмотрела она на Илью.
– Волгоград. Правда, я там ни разу не был. Попадется «земляк» – и все, сразу поймет, что я не…
– Ты? – спросила Малика Бориса.
– Питер, – усмехнулся тот. – Это на самом деле так, я в Ленинграде родился. Но знать его тоже не знаю.
– Я туляк, – опередил вопрос Малики Денис. – Завербовали в Грузии. Был в тренировочном лагере четыре с половиной месяца. Знаю только членов своей группы. В лицо и по данным в тренировочном лагере кличкам. Сюда пришли группой в шесть человек. Проводник – чеченец. Шли через Аргунское ущелье. Воевать пришел только из-за денег, поэтому обрезание не делал и Коран не изучал. А их что, обязательно заставляют Коран штудировать?