Боевики отвязали женщине руки. Она упала на землю. Сквозь разорванное на спине платье выступила кровь. Локтев посмотрел в ту сторону и порывисто отвернулся.
– Работайте! – приказал хозяин.
– Чего-то они всюду торчат, – сказал Илья. – Раненых полно. Я видел, на трех машинах везли. Сегодня, видно, чеченки с детьми выйти из города хотели. Их не выпустили.
– Живой щит готовят, – усмехнулся Борис. – Они смелые за спинами детей и беременных женщин прятаться. Когда захватили теплоход на Черном море, там турки и чеченцы были, потом они турецким властям сдались. Так Басаев был очень недоволен: как это его люди сдались? – Он посмотрел на часы и, сунув за ремень пистолет, взял автомат. Вставил рожок, передернул затвор. Илья и Денис тоже взяли оружие.
– Думаешь, можно его к себе взять? – спросил Богатырь.
– Это наш шанс, – кивнул Бабич. – Казбич многое знает. Может, кого из охраны Басая тоже. Он вчера вроде действительно обрадовался. Я понял, он хочет свинтить из Грозного.
– Так чего ждет? – пожал плечами Илья. – Давно бы испарился. Он же здесь все знает.
– Одному уходить тяжеловато, – вмешался Денис. – Сейчас ведь запросто можно нарваться на каких-нибудь борцов за Аллаха, а это отморозки и против всех работают. У кого что можно взять – хапают. Мародеры на всех войнах и во всех армиях были. А здесь-то уж тем более.
– Я готова, – вошла Малика.
– Тебе сегодня идти не следует, – сказал Борис. – Мало ли что там может быть.
– Я готова, – тихо, но твердо повторила она.
– Правильно, – неожиданно поддержал ее Богатырь. – Мы же по-чеченски ни бум-бум. Она будет стоять рядом, как будто не с нами. Этот твой знакомый может, вроде бы по забывчивости, по-чеченски что-то ляпнуть. А это сигнал будет, чтоб нас брали. Малика услышит и…
– А чего им сигналы придумывать? – усмехнулся Борис. – Появлюсь – очередь по ногам, и все. Повяжут и утащат куда надо. А уж там беседовать начнут. Я им что хочешь расскажу. Тем более ничего не знаю. Но всю свою фантазию в ход пущу, такого наговорю!.. А если серьезно, то если увидите, что берут, кончайте меня. Я надеюсь на вас, – кивнул он и вышел.
– Меня-то они хрен цапнут, – проворчал Илья, перекладывая «лимонку» в нагрудный карман.
– Думаешь, придет? – набивая рожок автомата, покосился на евшего мясо Казбича коренастый блондин с густой, неожиданно черной бородой.
– Волчара придет, – кивнул чеченец. – Если сказал, значит…
– А чего он в Грозном делает? По-моему, он тебе по ушам насчет сынка своего приятеля проехал. На мусоров пашет? Ты же говорил, что он вроде в прошлом десантник какой-то.
– Он сам по себе. Может, конечно, насчет заложника и набрехал, но что по своим делам сюда явился – точно.
– Лады, – кивнул блондин и встал. Сунул рожок в подсумок. – Будем посмотреть, что это за Волчара.
Борис, остановившись, прикурил. Краем глаза увидел направлявшихся к нему четверых чеченцев.
«Кажется, влип, – подумал он. – Сучара Казбич, подставил, псина!» Повернувшись, спокойно посмотрел на подошедшего первым молодого боевика.
– Ты кто? – по-русски спросил тот.
Бориса поражало, что все чеченцы по-русски говорят почти без акцента. Хотя это объяснялось просто: с ранних лет в этой республике начинали говорить по-русски. Борис, зевнув, сунул пальцы в нагрудный карман и отдал ему справку, которую дала им Малика.
– Извини, – усмехнулся боевик, возвращая справку. – Мы подумали…
– Ты еще и думать умеешь? – с деланным удивлением спросил Бабич.
Глаза боевика злобно вспыхнули.
– Ты не забывай, – угрожающе проговорил он, – где ты, а то…
– Ты это Бараеву скажи, – усмехнулся Борис. – Он сейчас у Басаева, он тебе все сам и пояснит.
– Это группа волков, – негромко сказал по-чеченски другой боевик. – Она создана из славян для провокаций и террористических актов среди русской армии. С ними лучше не связываться.
– При мне говорите по-русски, – потребовал Борис. – Кстати, – усмехнулся он, – а вы кто?
Первый протянул ему удостоверение. В нем по-русски и по-чеченски было написано: «Старший лейтенант отдела борьбы с терроризмом Акуев Махмуд».
– Ошиблись вы, ребята, – улыбнулся Борис. – Я занимаюсь этим, но на вашей стороне.
Чеченцы отошли.
«Фу-у! – Он облегченно вздохнул. – Так запросто нарваться можно. А справка действует, – с благодарностью вспомнил он Малику. – Я думал, такие бумажки на хрен здесь никому не нужны».
– Узнай, – тихо сказал молодому, с пробивавшейся щетиной парню старший боевик, – есть ли такой. И быстрей. Глаз с него не спускать!
– По-моему, его сейчас будут проверять, – тихо сказала Малика стоявшему рядом Денису. – Видишь? – она кивнула на севшего в потрепанную «шестерку» боевика. – Он наблюдает за Борисом. А один куда-то уехал.
– Надо сказать Борьке, – заторопился Богатырь, – чтоб уходил.
– Как? – зло спросил Денис. – Кажется, надо готовиться к бою. Борис не поведет «хвост» в дом. Он наверняка понял, что его пасут.
– Думаешь?
– У него школа богатая, – хмыкнул Калмыков.
– Тормози, – бросил блондин, – кажется, за твоим знакомым «хвост».
– Я тоже так подумал, – сказал сидевший за рулем «восьмерки» Казбич. Вздохнув, взял с заднего сиденья автомат.
– Ты куда? – насторожился блондин.
– Помнишь? – Казбич показал ему удостоверение. – Гилаевым подписано, а он в Грозном большая шишка. В случае, если федералы будут атаковать город, старшим будет он.
– И что ты хочешь?
– Уведу Волчару, – выходя, ответил чеченец.
– Сдурел?! – Блондин передернул затвор автомата.
Казбич быстро подошел к «шестерке» и требовательно проговорил:
– Испарились! Гилаев будет очень недоволен.
Парень со щетиной на подбородке взглянул на него.
– Быстро отсюда, – повторил Казбич. – Сейчас Басаев с командирами поедут. Мы знаем, что делаем.
Парень кивнул и толкнул водителя в бок:
– Поехали.
«Жигули» тронулись.
Борис, увидев Казбича, застыл. Блондин перебрался за руль «восьмерки» и завел ее. Стоявшая у окна второго этажа Малика поймала в оптический прицел голову незнакомого ей чеченца, на которого смотрел Борис, и положила палец на курок. Илья пристроил пулемет на подоконнике. Денис с автоматом в руках затаился у входа в дом. Казбич подошел к Борису.
– Садись в машину, – тихо сказал он. – Тебя срисовали и, кажется, послали перепроверить. Ты показал какую-то ксиву…
– Кто в машине? – увидел подъезжавшую «восьмерку» Бабич.