– Так, – сказал Стас, – будьте постоянно наготове. Брать надо всех. Сыграете по варианту «спешный отъезд». Понятно?
– Конечно. Все будет как в аптеке.
– Смотри мне, Аптекарь. Пока!
– Покедова! – Аптекарь отключил сотовый.
– И что сказали? – спросил сидевший за рулем «десятки» лысый мужчина.
– Пасти их и быть готовыми, – ответил Аптекарь. – Кощей приказал, пока не трогать, но постоянно держать в поле зрения. Брать будем всех – и щенка, и взрослых.
* * *
– Ну спасибо тебе, Лида! – поцеловал ее в щеку Антон Тимофеевич. – Переговоры удались благодаря тебе. Ты же не перевела дословно, что я говорил про…
– Такое переводу не подлежит! – засмеялась Лида.
– Русский язык богат, – подмигнул ей Антон Тимофеевич.
– Спасибо вам. Я не знаю, что бы я делала, когда узнала, что…
– Забудь. У тебя жизнь наладится – и свадьбу сыграешь, и детишки будут, и…
– Ребенок через семь месяцев увидит свет и плачем возвестит о своем появлении. Так что о муже и свадьбе я пока ничего слышать не хочу. Может, это и пройдет со временем, но сейчас – нет.
– Молодец. А у моего внука будет все.
– А если внучка? – улыбнулась она и вдруг удивленно фыркнула: – Извините, Антон Тимофеевич, это будет правнук.
– Наконец-то спохватилась! А я думаю, когда же ты скажешь – правнук или правнучка. Да ведь про внука-то я просто так говорил, потом спохватился, но никто не поправляет.
– А имя придумали правнуку?
– А если правнучка?
– Ее я назову сама – в честь бабушки. А сыну я бы хотела дать ваши имя и отчество. Ведь если бы не вы, я бы сделала…
– А что, это правильно. Антон Тимофеевич… Мне не в чем себя упрекнуть. Что касается Витьки, много к нему сейчас вопросов появилось. Очень много, но главный один. И если я получу ответ, что Витька виновен, я его без суда и следствия жизни лишу. Своей рукой убью щенка, пусть потом что хотят со мной делают.
– Подождите, Антон Тимофеевич, – покачала головой Ли-да. – Значит, вы в чем-то его подозреваете?…
– Подозревать начал недавно, а сейчас почти уверен. И очень бы не хотелось, чтобы я оказался прав.
– Феликс убит? – удивленно спросила по телефону Вера.
– Убит, – ответил Корней. – Влез в дела с лесом, и капут ему пришел. И лес забрали, и его замочили, а азиков повязали. Вот такие пироги. А у тебя как делишки?
– Да все хорошо, только надоел мне Степка до не могу. Его губы слюнявые, запах пота и… – Она замолчала.
– Ну, голубушка, придется потерпеть. Как только поймешь, что все будет твоим, спровадим его на станцию, откуда не возвращаются. Есть такая станция, и название ей кладбище.
– Да уж скорее бы! Знаете, Василий Петрович, когда вы в тот раз позвонили, я думала, это…
– Меня не колышет, что ты там думала. Сейчас главное – не напортачь. Поняла?!
– Не напортачу.
– Смотри, куколка! Осталось хрен да малехо, уж потерпи.
– А куда деваться? Как хорошо, что Феликс погиб.
– Повезло тебе, не догадался он, что не он один умный такой, а поголовастее есть.
– С кем ты говоришь? – В комнату вошел Степан.
– С дядей Васей. Единственный родственник остался…
– Дай телефон.
Вера протянула ему сотовый.
– Алло, – буркнул Степан, – кто говорит?
– Да это я, – ответил Корней. – Что-то уж ты больно недоверчив, Степушка, в батяню, видать.
– Да уж какой есть. А вы почему моей жене названиваете?
– Слушай сюда: не выделывайся, а то можешь для начала и без зубов остаться. А племяннице своей я когда желаю, тогда и звоню. Уяснил, банкир-дебил?
– Да, – угрюмо ответил Степан. – Но ты, Василий Петрович…
– На ты своих шестерок зови, щенок! – перебил его Корней. – А ко мне на вы и с уважением. Не зли меня, Степка, тогда я неуправляемым становлюсь, а если за родного, то и убить могу. И вот что еще. Ты не блатуй шибко, когда на тебя наезжать начнут. А начнут обязательно, ты ж не батька твой Буденный, рылом не вышел. Я вот к чему это тебе говорю. Придут к тебе орелики, и от кого бы они ни были, ко мне их отправляй. Понял? И не блатуй особо, а то и грохнуть могут. Уж на что твой батька крутой был, и то замочили. Понял расклад?
– Все понял, Василий Петрович, – уважительно ответил Степан.
– Ну тогда покедова. Верке, племяшке, привет передай.
– Обязательно. – Положив телефон, Степан посмотрел на жену. – А Корней ведь вор в законе. Она кивнула. – Я не думал, что он твой дядя.
– Я стеснялась, потому что кому приятно иметь такого родственника?
– Ну я, например, совсем не против иметь такого дядюшку, – усмехнулся он.
– Считай, что ты его уже имеешь! А знаешь, Тулин убит.
– Ну и ладно? Мне-то что?
– Но он нас познакомил.
– И черт с ним! Меня клиенты сегодня достали, какие-то дивиденды требуют. А я вообще ничего об этом не слышал. Там управляющий разбирается. Хлопотное это дело – банкиром быть.
«Скорей бы от тебя избавиться, – подумала Вера. – Как ты мне надоел!»
– Значит, они арестованы, – недовольно покачал головой пожилой китаец. – Если кто-то из них заговорит, это будет ударом по нашей ветви.
– Не заговорит ни один, – ответил полный китаец.
– Я хочу услышать, почему все так вышло. Как получилось, что они пытались украсть лес?
– Не знаю, Фун Чау. Я сам…
Стоявший за его спиной рослый китаец набросил ему на шею шелковый шнур и резко стянул. Полный вздрогнул, открыл рот и стал падать. Рослый аккуратно уложил тело на ковер.
– Карающий меч, – Фун Чау посмотрел на худощавого мускулистого мужчину, – мне нужно знать все, и виновных должна настигнуть кара Дракона.
– Что? – спросил по телефону Потапов.
– То, что слышал, – проговорил мужчина. – Если ты еще раз попытаешься что-то выяснить, то твой внук, твой сын и его жена сдохнут. – Телефон отключился.
Потапов осел в кресле. Сглотнул и быстро набрал номер.
– Да? – поднял трубку сын. – Ты чего, пап?
– С тобой все нормально? – спросил Потапов.
– Да. А почему ты…
– А Люда? Ленька?
– Да все нормально, пап. А почему ты спрашиваешь?