– Спасибо тебе, буду знать теперь, на кого рассчитывать.

– Да тише ты! – Кавказ оглянулся на дверь.

– Когда ты зашел, там были двое, сейчас никого нет.

– А ты откуда знаешь? – удивился Кавказ.

– Смотри! – Бурцев кивнул в сторону небольшого телевизора. Кавказ, обойдя стол, увидел на экране комнату рядом с кабинетом.

– Молоток! Короче, что решили с москвичами?

– Валить их надо и уходить. У меня предчувствие, что это плохо кончится. Золота у них уже порядочно, так что берите и уходите в Амурскую область. В Мостовом ты уже был. Там и дождетесь меня. Главное, чтобы тихо уйти. Ты знаешь, что моим псам сказать – мол, вы остаетесь, а мы сваливаем. И главное, чтобы Элка с Гайдуком не узнали, они на себя и примут ментов. Когда буду уходить, шепну про Гайдука, пусть его втихаря бабусе покажут. Тогда его возьмут, Элку тоже прихватят. А мы просто исчезнем. Пока хватятся, мы уже в Польше будем.

– И что теперь? – спросил Гайдук у Эллы. – Думаешь, они сумеют договориться? – Он кивнул в сторону кабинета Бурцева.

– Что-то тут не так, – проговорила она. – Чтобы Алихан пошел договариваться… вряд ли. Ему через себя перешагнуть надо, а он этого не умеет.

– Но ты сама все слышала.

– А я говорю, что тут что-то не так, – упрямо повторила она. – Ты своим скажи, пусть понаблюдают за Кавказом и его людьми. За Бурцевым я сама присмотрю, у меня помощники есть.

– А что он может сделать?

– Скорее всего менты сумели его напугать. Сдавать нас ему невыгодно, мы его тоже потащим как заказчика. Да к тому же нам менты ничего предъявить не могут. Конечно, если бабка тебя не опознает. И главное, убили двоих подкупленных очевидцев, а шофера не тронули. Тебе это ни о чем не говорит?

– Думаешь, кто-то все знает?

– Только Бурцев, – задумчиво проговорила она. – Он что-то решил. Но что?

– Надо сваливать отсюда, пока на нас не нацепили наручники.

– Пока не за что. Да если и поймут что-то, все равно не успеют.

– Что задумала, Королева?

– Стать богатой! – Элла засмеялась. – В общем, не выпускай Кавказа из поля зрения. Не сам, конечно.

– Понял, – кивнул Гайдук и обнял Эллу. Она оттолкнула его.

– Не сейчас и не здесь. Делай, что я говорю, и мы будем счастливы и богаты.

– Ты что тут делаешь? – спросил Кавказ, увидев сидевшего на корточках у стены Ивана.

– Картину рисую. – Не глядя на него, Иван улыбнулся своей широкой, глупой улыбкой. – А потом продавать буду и стану богатым и умным. Богатого никто дураком не назовет.

– Пикассо, – усмехнулся Кавказ и пошел дальше по коридору.

– Дурака видят, но не замечают, – пробормотал Иван и, положив уголь, встал. Посмотрел на нарисованные фигуры. – Очень хорошо. Потом вырежу и сделаю выставку.

– Ваня, – послышался женский голос, – пора принимать лекарства.

– Они горькие! – Иван поморщился. – Хочу конфет, много-много! – сказал он вошедшей женщине.

– Обязательно принесу, – улыбнулась она. – Если выпьешь лекарства и позволишь сделать тебе укол, принесу целый кулек.

– Большой кулек, – он развел руки, – вот такой.

– Такой и принесу, – сказала женщина.

Иван сунул в рот таблетку и запил водой. Поморщился и взял еще две. Выпил. Женщина дала ему мензурку с темной жидкостью.

– Конфеты принеси, а то пить не буду.

– А почему он его в психушку не сунет? – Парень в кимоно посмотрел на дверь комнаты Ивана.

– Черт его знает, – пожал плечами другой.

– Да очень высокий, – сказала Мария Степановна, – вот как он, – кивнула она на стоящего у двери милиционера. – Волосы короткие, светлые. Джинсы на нем были и майка такая, пятнами, как у военных. Да его же женщина, которая там была, тоже видела. Она кивнула ему, как сейчас помню. А парнишка с мотоциклом стоял, тоже, видать, узнал его, рукой ему махнул, куда бежать. Тот и побежал.

– А вы ничего не путаете, Мария Степановна? – спросил полковник.

– Да вот те крест, не путаю! – перекрестилась она. – Я ж тогда и уехала, на автовокзал добиралась. Только сейчас узнала, что Лидка Бурцева погибла, ну и спросила про того мужика – он тоже побился или как? А Пашка удивился: какой мужик, спрашивает. Ну я и рассказала. Или что не так сделала? – Она посмотрела на племянника.

– Все вы сделали правильно, Мария Степановна, – успокоил ее полковник. – И большущее вам спасибо. А это вам к чаю. – Он протянул ей большую коробку конфет.

– Ой, спасибо вам! – ахнула растроганная женщина.

– Слышь, начальник, – вздохнул водитель «КАМАЗа», – сколько еще это дело идти будет? Сколько еще мне семью прятать и самому скрываться?…

– Я бы на твоем месте вообще молчал в тряпочку! – осадил его рослый молодой мужчина в штатском. – Тебя надо было бы посадить. Из-за тебя сейчас вся эта канитель и началась. Я в отпуске, а тут охраняй тебя. Почему ты сразу не рассказал правду? На деньги позарился! А сейчас в тебе совесть проснулась? Байки для дураков! Просто пожалел тебя Сизов, а зря. Женщину убили, а ты, мразь, деньги взял и сейчас прячешься. Да и показания начал давать, когда узнал, что бабу и парня убили. За задницу свою испугался. – Опустив голову, Урин молчал. – Скорей бы Тишков приехал. – Оперативник посмотрел на часы. – И на кой хрен я согласился, дурак? Под программу защиты свидетелей ты не попадаешь, пока нет конкретного подозреваемого. Уж очень хочется, чтобы Бура наконец серьезно прихватили. А то вообще оборзел, сука! Лидия Андреевна меня предупреждала. Золотой человек была. Чай будешь?

– Я сделаю, – хотела встать жена Урина.

– Сидеть! – остановил ее опер, желая их напугать. – А то снайперу ты как на блюдечке.

Женщина вжалась в кресло.

Тайга

Трижды простучали выстрелы. Пижон, прыгнув вправо, рухнул в густые кусты и покатился вниз по склону. В стороне коротко простучал автомат и дважды огрызнулся карабин. С другой стороны выстрелила снайперская винтовка. Отбросив карабин, в котором кончились патроны, Пижон вытащил пистолет.

– Откуда они взялись, суки? – прошептал он.

* * *

– Группа из пяти вооруженных людей, – докладывал по рации сержант СОБРа. – Один убит, один задержан. Трое, отстреливаясь, разделились и пытаются уйти. Кто они и откуда, задержанный не говорит. Он ранен.

– Ну, снайпер, паскуда! – присев за валуном процедил капитан СОБРа, – Серегина зацепил крепко. Двое ранены у нас и один убит. И не обойдешь гниду. Верх сопки лысый, а он в камнях. Если еще часа три просидит, может и уйти. Темнота опустится, и туман ляжет. А воевать он, сука, умеет!