– Ясного дня, сударь малефик. Извините, мы не были представлены друг другу. Генриэтта Куколь, вигилла Тихого Трибунала.
– Счастлив знакомству.
Ничего похожего на счастье на грубоватом лице Андреа Мускулюса не отразилось. Скорее, наоборот. А в голосе прозвучала откровенная издевка. Прав был Месроп. Нас здесь не любят.
Этот бычок – не мистрис Форзац. Будем брать бычка за рога.
– Я прошу вас оказать содействие следствию.
– Я давно не под следствием, сударыня. Чист, аки агнец.
Мускулюс злорадно ухмыльнулся краешком рта.
– Мне это известно, сударь. Если желаете, могу еще раз принести извинения от лица Трибунала.
Малефик тяжело переступил с ноги на ногу. Изображая задумчивость, воздел очи горе; потер тщательно выбритый подбородок. Снял шляпу, стряхнул несуществующую пылинку, опять надел шляпу.
– В принципе, я не против, сударыня.
«Хвала Вечному Страннику!»
– Рекомендую подать запрос от имени Тихого Трибунала ответственному секретарю лейб-малефициума. Рассмотрев ваш запрос в трехдневный срок, секретарь передаст его моему прямому начальнику, лейб-малефактору Серафиму Нексусу. Когда господин лейб-малефактор найдет время ознакомиться с этой бумагой, он примет решение, оформит соответствующим приказом и велит мне исполнять. После чего я, несомненно, окажу вам любую посильную помощь.
Можно представить, как «здорового сударя» мурыжили в ТТ во время следствия. А теперь появилась чудесная возможность отыграться. Получите и распишитесь.
– Извиняюсь за назойливость, но речь идет об остаточных некро-эманациях. Вы чудесно знаете, до чего они нестабильны…
– Очень сожалею, сударыня. Увы, сегодня, как вы могли заметить, выходной. Который я решил посвятить розыскам редчайшего манускрипта.
– Какого именно?
– «Основы станомантики» Криббеля Этерна.
– Насколько я понимаю, станомантика – не ваш профиль.
– Ошибаетесь! Определение дальнейшей судьбы человека по тому, как он стоит, ходит, переминается с ноги на ногу, – действительно не мой профиль. Но как насчет прямых и обратных связей? Тесная обувь, мелкие травмы голеностопа, пальцев ног, мозоли от жестких башмаков? Мелочи?! Отнюдь! Если проследить связь, мы приходим к изящному варианту косвенной порчи через станомантику! А порча…
– …ваша родная стихия, – закончила за малефика Анри. – Изящно, не спорю. Ваш ум остер, и рассуждения оригинальны. Не сочтите за попытку грубой лести.
– А посему с сожалением вынужден откланяться, – развел руками Мускулюс.
Ответ его, как ни странно, содержал искренние нотки.
– Воля ваша, сударь. Однако, боюсь, вы зря потратите выходной день.
– Почему вы так думаете? В Реттии достаточно букинистических лавок…
– …где торгуют хламом и беллетристикой. Если «Основ станомантики» не оказалось в «Инкунабуле», вы не найдете их нигде в городе. Я знаю, о чем говорю. Свой экземпляр я выхаживала больше года.
– У вас есть Криббель Этерн?
Очень хотелось покуражиться в ответ. Но Анри раздумала рисковать.
– Разумеется. Мой профиль до поступления на службу – общая мантика.
– Какое издание?
– Академическое. С иллюстрациями Дюрье.
– Вы дразните меня, сударыня? Или…
– Или. Я предлагаю соглашение. Вы получаете от меня «Основы станомантики» на необходимый срок. Если захотите, закажете копию переписчику. В придачу я готова частично, в меру моей занятости, консультировать вас. Взамен…
– …я беру для вас некро-след.
– Да.
Анри ожидала паузы. Этот упрямец с телосложением кузнеца и подходящей фамилией – «Нихонова школа»! – не мог так вот сразу признать себя побежденным хрупкой женщиной. Он будет делать вид, что колеблется, взвешивает «за» и «против», в итоге не уступив даме, а приняв собственное решение…
Она ждала паузы и ошиблась.
– Хорошо. Я согласен. Сейчас мне надо домой, но через два часа я подойду в указанное вами место. И помните: с учетом будущих консультаций!
Малефик подмигнул со значением.
Анри едва не сделала ответный знак от сглаза.
Как раз в этот момент жонглер отложил в сторону кольца и булавы, взял маленькую кифару, настроенную на два тона выше обычного, и заиграл знакомое вступление. Мотив подхватила девушка – слабым, но приятным сопрано. Ария Терцини из трагедии «Заря». Та самая ария, которую мурлыкала Анри, высаживая «Розу шагов»; ария, которую пел хор мальчиков во сне – вещем, но неразгаданном.
Такие совпадения ни одна мантисса не сочла бы пустой случайностью.
Я жил в тени имен. В тени великих,
Прекрасных, благороднейших имен.
От их лучей в глазах плясали блики,
В ушах плескался шелест их знамен,
И строго на меня взирали лики
Со стен, коря за то, что неумен.
Знать имена теней я начал позже.
Вот тень змеи. Тень чашки. Тень врага.
Тень-кучер крепко держит тени-вожжи,
Тень-кот ворует тень от пирога…
А вот тень-день. Он был сегодня прожит
И тенью-ночью поднят на рога.
В предчувствии движения племен,
Разломов тверди и кончины мира,
Пою не то, о чем мечтает лира,
А имена теней и тень имен.
Два ближайших часа она провела с пользой.
Заморила червячка в «Гусе и яблоке»: здесь подавали чудесное фондю по-виллански, с кукурузной мукой и тремя каплями вишневой водки. Сперва Анри думала отказаться от лакомства, потому что котелок для фондю изнутри натирали чесноком, а ей еще работать с людьми. Но передумала: в конце концов, с малефиком ей не целоваться, а некротические эманации отслеживать, а если и целоваться, то существенно позже, и вообще – потерпит.
Бокал облегченного кларета скрасил терзания души.
– Пудинг? – предложил содержатель траттории, чернявый хитрец Этьен Кормило.
Никто не верил, что фамилия у Этьена настоящая. Вигилла тоже не верила, пока однажды не навела справки по служебным каналам. Оказалось, чистая правда: чернявый происходил из древнего рода Рапунцельских кормчих, от самого Люберета Тяжкое Кормило, проведшего фрегат «Паладин» сквозь рифы и отмели Буйнакца. Выяснилось также, что Этьен подвергнут остракизму старейшинами рода, за предательство традиций.
Предательства такого свойства радовали Анри: кормчие ее интересовали мало, а кормильцы – более чем.