— Но тогда моя епархия перестанет существовать!
— Или ее власть распространится на всю степь. По-моему, в твоих интересах, чтобы события развивались по второму варианту.
— Да, и сам там не появляйся, — добавила Орроба. — Отправь кого-нибудь из наших, при всех регалиях. Со своим они могут надумать поговорить по-свойски.
Когда степняк исчез, Айригаль подмигнул жене:
— Давай пару минут передохнем. Когда я попадаю в это тело, невольно чувствую себя человеком.
— Лучше бы ты не забывал о том, что мы — боги, — отрезала Орроба. — Идиотская привычка — спрашивать мнение этих людей, советоваться с ними. Они не знают и тысячной доли того, что знаем мы!
— Зато у них есть интуиция, моя дорогая. Тайленец понятия не имеет, какова будет реакция Фейранда, но он ее чувствует. Чем не предсказание будущего, к которому ты так стремишься?
Вместо того чтобы рассердиться, Орроба рассмеялась:
— Наверно, ты прав. Просто я продолжаю сомневаться, не рановато ли мы начали. То, что ведомо хотя бы нескольким людям, считай, знают все.
— Вот и посмотрим, как мои слуги умеют хранить тайну, — хитро прищурился Айригаль. — А послезавтра испытаем твоих. Но что мне было бы куда более любопытно…
— Да, дорогой?
— Что скажут остальные — тот же Темес. И в особенности Сентарк.
— Вот как? — усмехнулась Орроба. — Не я ли тебе говорила, что стоило взять его в долю!
— А если бы он не согласился? Подождать еще веков пятнадцать? Сказать, что мы пошутили? Поискать других союзников — и так, пока о наших планах не узнает только ленивый? Вот ведь любительница по двадцать раз обсуждать одно и то же!
— Тебя удивляет, что я боюсь? — почти шепотом проговорила Орроба.
— Хорошо, что об этом не знают твои жрецы. — Айригаль накрыл ее руку своей ладонью. — Прости. Но нам действительно рано бояться: пока что не происходит ничего необычного. Каждый старается по мере сил увеличить свое влияние на людей — дозволенными средствами, конечно. Вот и мы стараемся. Поймем, что поторопились, — затаимся.
— Но ты действительно думаешь, что Сентарк нам не союзник? — На лице Орробы появилась слабая улыбка.
— Сказать честно, мне очень не понравилась история с жезлом. — Почувствовав нетерпение прелатов, Айригаль нахмурился. — Вот ты веришь, что Сентарк представления не имеет, что с ним стало?
— Зная, что последней Жезл держала в руках его жрица? Пусть даже она погибла в Нетерте вместе со всеми… Едва ли.
— Вот когда поверишь, тогда и вернемся к этому разговору. Но мне почему-то кажется, что Жезл всплывет раньше.
«Кажется, — с легким чувством превосходства подумала Орроба. — Ты умен, муж мой, но интуицию, которую ты столь ценишь в людях, с успехом заменяет информация…»
* * *
— Давайте поговорим откровенно, — решительно предложила Бэх, обращаясь к Хельгу айн Лейну и Хагни Моргилю. — Мы ничего не знаем о вас, кроме того, что Его Светлость вам доверяет. Вы тоже вчера увидели нас впервые и теперь наверняка ломаете себе головы, чем же это мы сумели снискать такое расположение господина герцога.
— Скорей уж такое внимание Снисходительных, — вполголоса заметил Моргиль.
Бэх подарила ему осуждающий взгляд.
— Так получилось, — продолжила она, — что нам некогда присматриваться друг к другу. Поэтому начнем сначала. Во-первых, мы — талисса.
— Этого Его Светлость от нас не скрыл, — улыбнулся Хельг.
— Хорошо, во-вторых: не получали ли вы часом этой ночью какого-нибудь письма?
— Ну, ночью это было бы затруднительно, — протянул Хагни. — Но с утра — да, получал. Дескать, если я хочу и дальше любоваться на солнышко и валяться на травке, мне настоятельно рекомендуют до того, как покинуть с вами город, явиться в одно место для получения детальных инструкций. И это место — отнюдь не дворец Его Светлости.
— Со мной та же история, — признался Хельг.
Страж чувствовал себя не в своей тарелке. Угрозы, убийцы, подметные письма — все это существовало в какой-то другой жизни, где танцевали на балах вельможи, умирали от яда купцы, рушились и воздвигались королевства…
— Тогда в-третьих. То, что ночью двое убийц пытались нанести нам визит, вы уже знаете. Но был и еще один. И Мак его выследил.
Мессариец скромно опустил глаза, надеясь, что Бэх не станет упоминать о том, что последние два часа перед рассветом она провела в молитве. И теперь колено, по крайней мере, не напоминает о себе ежеминутно. Хотя мысль о том, чтобы пробежаться, по-прежнему вызывает живейшее отвращение. А вот о том, чтобы спокойно полежать…
— Вы сумели узнать что-нибудь новое? — быстро спросил Хагни.
— А то! — усмехнулся Макобер. — Например, что совладать с ними будет не так просто.
«По крайней мере мне», — добавил он про себя.
— А про статуэтку?
— Я почти уверен, что ниточку с «Лезвием ночи» нам не вытянуть, — нехотя признал мессариец.
Хагни кивнул:
— Не исключено. Мало ли откуда у убийцы статуэтка, может, друг подарил.
— Значит, все же Майонта, — задумчиво проговорил Хельг.
— Это будет в-пятых. — Бэх вновь взяла инициативу в свои руки. — А в-четвертых… Я так понимаю, что вам уже начали угрожать. И очевидно, исключительно из-за нас. Поэтому, господа, я хотела бы предложить вам остаться в Трумарите. Вам, разумеется, такая мысль и в голову не приходила, распоряжение Его Светлости — закон, но ведь часто ничто не заставляет подчиняться его капризам. И нам не составит труда написать ему, что мы сами отказываемся от вашей помощи.
Моргиль почувствовал, что еще немного, и он совершенно неприлично расхохочется. Они решили его пощадить! Нет, каково! Да даже если бы все обернулось по-другому, неужели они думают, он испугался бы! На Аллайре были четырехголовые псы, под Докмаром — одуревшие от голода крестьяне. Ну, добавились бы еще Снисходительные, что с того?
Хагни понимал, что обычный человек на его месте должен был уже утром как минимум испугаться. Или на худой конец побледнеть. Или еще что-нибудь…
А сейчас? Как он должен отреагировать сейчас?
— Не стоит, — прищурился он. — Я имею в виду, не стоит отказываться от помощи, если она может оказаться кстати. А я, можете спросить у госпожи Мист — дочка-то ей наверняка про меня рассказывала, — бываю очень кстати…
Мист несколько смутилась.
— Мало ли у нее знакомых было, — хрипловато произнесла чародейка, — про всех и не упомнишь. Но что-то такое она действительно говорила… То ли вы, Хагни, отменно готовите, то ли искусно играете в «обезьян и поросят»…
Правая рука Моргиля сжалась в кулак, но Хельг не дал ему возможности ответить.