Даша понимающе кивнула:
— Что ж, с позиции Совета это логично. Но я не понимаю, почему в огромном бункере, рассчитанном чуть ли не на семьдесят тысяч человек, оказался всего один комплект радиокомплекса?
Александр облокотился о стену кабинета и сложил руки на груди:
— Никто ведь всерьёз не верил в возможность ядерной катастрофы. Поэтому и комплекс был один, и техники на весь бункер всего-то три вездехода, которые мы потеряли в день трагедии при эвакуации людей с поверхности, — неистребимый темперамент возмутился столь неподвижной позе, и глава аналитиков вновь отправился в обход кабинета. — У нас ведь на биофермах никогда не было, к примеру, ни одной коровы, зато мы успешно выращиваем устриц, экзотические водоросли и ещё с десяток морских существ, блюда из которых до катастрофы стоили бы половину моей зарплаты.
Компьютер на столе мелодично пропел короткий сигнал, и Александр бросился к нему, словно голодный хищник на добычу. Аналитик ткнул худым пальцем в консоль, и принтер тихонько загудел, выплёвывая из себя листы распечаток. Александр, не дожидаясь окончания печати, принялся выхватывать их из бумагоприёмника и буквально поедать глазами. Взгляд его тускнел с каждым прочитанным листом всё сильнее. Наконец Александр закончил и протянул бумаги Данилевскому. Физик посмотрел на медика:
— Есть изменения?
Александр печально покачал головой:
— Ничего кардинального. Мы, как всегда, почистили им кровь и восстановили ткани, а наша очередная разработка, как обычно, не дала результата. Нам снова не удалось повлиять на процесс разрушения ДНК и клеток костного мозга, — он опустил взгляд и с грустью добавил: — У нас остаётся всё меньше и меньше времени, — медик вздохнул, немного помолчал и поднял глаза на физика:
— Как думаешь, когда вы будете готовы?
Данилевский задумчиво потёр подбородок:
— Полагаю, месяца через четыре. Во-первых, на поверхности будет середина лета и плюсовая температура, а значит, не будет и снега, что облегчит охоту летающим мышам. Во-вторых, в тёплой среде газ более летуч, чем в холодной, что увеличит скорость диффузии в воздухе. Ну и, в-третьих, образца насекомого у нас нет, так что все расчёты сугубо теоретические, нельзя гарантировать восприимчивость этих мутантов к стандартным средствам, даже многократно усиленным, — учёный задумался и принялся корректировать цифры на экране компьютера. — Но кислотостойкость скафандров мы повысим существенно, молодец Рязанцев, светлая голова...
— Вы что, собрались тараканов травить? — недоверчиво протянула Даша.
— Совершенно непредсказуемые шансы на успех, — заявил физик, — однако мы вполне можем их выкурить из РЛС на какое-то время. И если данные Внешних верны, то как только тараканы окажутся на открытой местности, за них примутся летучие мыши. Если всё пойдёт согласно плану, эту операцию можно будет повторять до полного очищения радиокомплекса, — Данилевский забарабанил пальцами по консоли компьютера, запуская какую-то сложную специализированную программу. На дисплее замелькали синусоиды диаграмм, формулы и таблицы. Не отрываясь от работы, он добавил:
— Ещё на всякий случай мы изготовили несколько огнёметов. По отдельной просьбе командира Внешней группы.
На этот раз пейзаж, лежащий вокруг, разительно отличался от привычной картины. Затянутое серыми облаками пасмурное небо низко нависало над головой, мелкими каплями густо шёл дождь, изогнутый косой стеной давлением сильного ветра, под колёсами слюняво чавкала жирная бурая грязь. Приборы показывали уровень заражения местности более десяти тысяч рентген в час, огоньки шкалы индикатора защиты скафандра вплотную подошли к отметкам красной зоны критической угрозы. «Да, приятный летний дождичек, — подумал Тринадцатый, — ласковый и тёплый. Я бы даже сказал, очень тёплый. Прямо-таки горяченький. Счетчик Гейгера сейчас удивляется сам себе: вряд ли он когда-нибудь догадывался, что способен показывать такие цифры».
Майор сидел рядом с Четвёртым в бронированной кабине ползущего сквозь двадцатисантиметровый слой жижи бульдозера и внимательно разглядывал тянущийся по обе стороны горизонт. В прошлый выход зрение не обмануло его, у самой линии встречи земли и неба ровная покрытая грязью пустыня действительно переходила во что-то другое. Наверное, это следы пожарища когда-то возвышавшегося здесь величественного леса, хотя точно определить не представлялось возможным, слишком велико расстояние. Если этот нежный, словно мякоть кокоса, радиоактивно-кислотный дождь, всё же закончится, надо будет попробовать выйти из кабины и воспользоваться биноклем. Тринадцатый посмотрел в монитор камеры заднего обзора. Трясущийся позади бульдозера прицеп с ёмкостью, наполненной предположительно ядовитым для тараканов газом, наполовину закрывал плетущуюся в арьергарде «Коробочку». Весь личный состав Внешней группы и два приданных для проведения профилактики РЛС техника находились внутри десантного отделения бронетранспортёра, и «Коробочка» тускло мерцала в рассеянном солнечном свете мокрой от дождя броней цвета хаки. Экипаж БТР приноравливался к новому поворотному устройству башни, и бронетранспортёр вертел стволом пулемёта, словно вентилятор пропеллером. Если так пойдёт дальше, то «Коробочка» взлетит. Майор улыбнулся и принялся ещё раз прогонять в памяти инструкции по применению газа. Процесс был несложным и полностью автоматизированным, все операции должны будут выполняться двумя электроманипуляторами; по идее, если не произойдёт ничего непредвиденного, люди покинут машины лишь после того, как с тараканами будет покончено.
— Командир, я — «Коробочка». Вижу медведя, двигается параллельным курсом, удаление семьсот метров. Приём, — зашипел в наушнике эфир ближней связи.
— Принимаю тебя, — Тринадцатый попытался разглядеть зверя в боковую амбразуру кабины. Серая туша действительно скользила вдали, грациозно выбрасывая вперёд лапы, словно бежать ему приходилось не по глубокой жиже, а по асфальту. — Попугай его немного. Дай предупредительную очередь.
«Коробочка» чуть повела башней и плюнула огнём. Жижа перед бегущим зверем грязными фонтанами взлетела в воздух. Зверюга немедленно дала дёру подобру-поздорову. Эфир зазвучал довольным голосом командира «Коробочки»:
— Похоже, это был наш старый знакомый. Узнал нас.
Тринадцатый вспомнил, как на глазах заживала рана на теле летучей мыши, кровавые клочья, летящие из туши получившего очередь из крупнокалиберного пулемёта медведя, и снова поразился живучести новых обитателей планеты. М-да, природа не терпит пустоты. Человек веками старательно истреблял её творения в угоду собственному благополучию, в погоне за наживой стирая с лица земли сотни и тысячи живых видов, загрязняя воду, отравляя воздух, пожирая недра, вырубая леса. Он никогда не считался с теми, кто был слабее, и не задумывался над тем, что обречённые им на гибель существа тоже имели своё право на жизнь. Не останавливаясь ни перед какими жертвами, человек не переставал усеивать костьми слабых подножие своего трона, гордо именуя себя венцом творения эволюции, пока, вконец не ослеплённый своим глупым тщеславием, не перешёл ту роковую черту, за которой уже нет возврата. И эволюция сделала выводы. И приняла меры. Венец творения был пинком сброшен со своего трона и низвергнут глубоко под землю, за его место уже борются новые, молодые и сильные, лучше приспособленные, среди которых уже нет места для вчерашнего чванливого царя природы. Загнанным в норы, подобно крысам, остаткам человечества теперь предстоит заново доказать своё право носить венец повелителя — или незаметно исчезнуть с лица планеты, которую они попытались убить столь изощрённо и почти успешно. И на этот раз правила игры будут намного жёстче.