Подуровень совещаний был забит до отказа, и от белых комбинезонов сотрудников высших отделов рябило в глазах. Арториус пришёл за час до начала совещания, планируя загодя рассмотреть, запомнить и изучить весь состав комиссии, но на деле он оказался одним из последних. Такое количество народа не собиралось здесь уже много лет, со времени прошлых выборов в Совет. Большую часть людей, заполнивших подуровень, Арториус видел впервые. У чиновника захватило дух, когда цепкая память талантливого управленца начала вытаскивать из своих глубин на поверхность давно заученные голограммы из личных дел лучших специалистов Корпорации и сопоставлять их с живыми людьми, сидящими сейчас вокруг. Арториус не ошибся в своих прогнозах и ожиданиях. Совет действительно собрал для столь важной миссии лучших из лучших умов Бункера. На третьего помощника и двух его коллег по отделу управления никто из присутствующих не обратил никакого внимания. Подуровень гудел, словно растревоженный улей на биоферме мёда, казалось, что сам воздух здесь пропитан научной энергией высочайшего напряжения. Учёные с жаром обсуждали беспрецедентную посадку космического челнока Орбиты в пик сезона штормов. Споры то тут, то там то затихали, то разгорались вновь, кто-то чертил какие-то графики, ежеминутно кто-нибудь из учёных выводил на настенные экраны вереницы сложнейших формул.
Арториус мысленно покорил себя за несообразительность. Как можно было так недооценить цвет научной мысли Роса и прийти на совещание всего лишь за час до его начала. Да, это не флегматичные управленцы из родного отдела. Тут собрались люди увлечённые, высочайшая одержимость их своими профессиями буквально поражала воображение чиновника. На мгновение он почувствовал какую-то общность с этими совсем незнакомыми ему людьми. Вот так надо работать! Именно так! День, ночь, усталость — всё это ерунда по сравнению с любимым делом. Ничто не способно остановить настоящий Талант! Если бы престарелый Совет так же относился к своей работе, то выводы относительно плана развития по Арториусу были бы совершенно другими, несомненно!
Однако сейчас не время для эмоций. Чиновник взял себя в руки и успокоился. Пора пользоваться такой бесценной возможностью проникнуть в закрытые круги посвящённых. Арториус принялся внимательно изучать присутствующих. Рядом с ним расположилась группа учёных с красными крестами на нашивках комбинезонов. Медики обсуждали степень тяжести положения ожидаемого пациента и методы его терапии. Самый молодой из них явно пользовался наибольшим авторитетом. По крайней мере, только его никто не осмеливался перебивать. Арториус прислушался.
— И всё же, коллеги, я настаиваю на применении репликантно-регенерационной индукции по Серебрякову, — молодому учёному на вид было не более тридцати пяти, но речь его была уверенна и обстоятельна. Чиновник разглядел браслет академика на запястье говорившего. Окружившие его коллеги, самый молодой из которых был старше докладчика лет на десять, снова замолчали и обратились в слух. — Метод профессора Дементьева, бесспорно, позволит восстановить разрушенные и повреждённые структуры на клеточном уровне в более сжатые сроки, но необходимо учитывать, что помимо тяжёлых ожогов пациент получил высокую степень поражения жёстким излучением. Орбита фиксировала в тот день мощные космические лучи в совокупности с метеоритным дождём. Именно они вывели из строя автоматику. А это, заметьте, не просто солнечная радиация. Поэтому лечение потребует тщательной деионизации клеток костного мозга и нервных волокон и, скорее всего, репликации какой-то части этих структур. В этом процессе методике по Серебрякову нет равных.
— Этого никто и не оспаривает, — молодому учёному возражал седой профессор, чью позицию, судя по реакции окружающих, поддерживало не менее половины собравшихся. — Ваш научный труд по четырнадцатой модификации методики Серебрякова всем нам хорошо известен. Но скажите, Александр Алексеевич, почему вы настолько уверены в своём диагнозе? Пациента ещё не доставили в бункер, а возможности Орбиты в области медицины крайне примитивны, — сторонники седого профессора согласно закивали головами.
— Называйте это, если хотите, профессиональным чутьём, — академик Александр был абсолютно серьёзен, — хотя я основывался именно на той же позиции, что и вы. А именно: Орбита не в состоянии поставить полный диагноз. Однако, коллеги, их скудные возможности всем нам хорошо известны. Я составил математическую модель на основе собственного анализа предоставленных Орбитой данных, и компьютер подтвердил мои предположения с вероятностью в семьдесят восемь и девяносто пять сотых процента. — С этими словами Александр подошёл к терминалу экрана и набрал на консоли команду. Весь настенный экран тут же заполнили диаграммы и цифры, понять которые Арториус не мог. Однако остальные чувствовали себя как дома. На мгновение разговоры в подуровне стихли, и всё внимание присутствующих обратилось на экран. Тишина тут же взорвалась комментариями.
— Судя по дотошности в учёте поправочных коэффициентов и градиентов размытия, математическая оболочка расчёта принадлежит перу господина Трубецкого? — скрипучий старческий голос директора по медицине мгновенно превратил шумный подуровень в оплот звенящей тишины. Арториус поймал себя на мысли, что даже не заметил, в какой момент старик академик появился среди всеобщего гвалта.
— Совершенно верно, господин директор, — Александр встал в знак уважения перед преклонным возрастом и грандиозными заслугами директора. Арториус отметил, что молодой академик держится абсолютно уверенно и совершенно не испытывает никакого дискомфорта от того, что держит ответ перед самим директором. Где-то внутри подсознания чиновника защемила лёгкая зависть. Александр тем временем продолжил: — Денис Денисович любезно согласился разработать для нужд моей группы узкоспециализированную оболочку. Другие нас не устраивали, — молодой учёный кивнул кому-то в противоположном углу подуровня.
Арториус проследил взгляд и узнал в человеке, окружённом большой группой людей, ведущего специалиста аналитической группы Трубецкого, голограмму которого он тщательно изучил полчаса назад. По кто же этот молодой академик? Арториус уже сломал голову в попытках самостоятельно найти ответ на этот вопрос, однако доселе все усилия были тщетны.
Трубецкой приподнялся в кресле и ответил:
— Наша совместная модель вот уже полгода демонстрирует устойчивую работу без сбоев и нарушений. Это новая разработка аналитической группы. — Трубецкой произносил фразы несколько скороговоркой, что выдавало в нем человека, привыкшего объяснять колоссальные объёмы информации людям, не являющимся новичками в предмете обсуждения. Арториус напрягся, не желая потерять логическую нить объяснений. Порази всё вокруг заражённость! Да он теперь не потеряет не то что ни звука, но даже и байта, и секунды информации. Вот та среда, где должно с ювелирной аккуратностью посеять семена шестнадцатилетнего плана. И глупо было бы искать контакта с людьми, на языке которых ты не говоришь.
— Так как оболочка показала себя в высшей степени надёжной и стабильной, мы планируем на базе данной математической модели подготовить узкоспециализированные продукты для всех подразделений, которые подадут заявки. Полные характеристики модели будут выложены в сеть к исходу ближайшей третьей смены. Отмечу только тот факт, что наша разработка по стабильности превосходит аналоги американского продукта «Майкрософт» на девяносто один процент, — Трубецкой указал на противоположный настенный экран, куда кто-то из его сотрудников уже вывел густую цифробуквенную вязь характеристик.