И тем не менее, едва Несс с помощью трансферного диска оказался там, где обычно обедал, в его сознании отчетливо доминировала лишь одна тема: речь Ники. Гул стоял непомерный. «Каким громким он оказался бы на самом деле, - подумалось ему, - не будь шумоподавления?»
Ряды треугольных столов терялись в пространстве помещения. Несс прошел в глубину обширной комнаты, отыскивая знакомые лица. Слегка толкаясь, он проложил себе путь к свободному месту между двумя знакомыми, устроившимися верхом на длинной, с мягкой обивкой, скамье. Откликаясь на его тяжесть, на столе прямо перед ним немедленно материализовалась неглубокая кормушка с кашицей, порция хлеба и чашка с охлажденной водой. Свобода выбора по его вкусу, что была на борту корабля, осталась лишь в воспоминаниях.
По обе стороны от него приветственно качнулись головы. Несс знал обоих сидевших рядом с ним граждан по встречам в обеденном зале и предполагал, что они живут где-то в городе. Оранжевая лента на одном из них и недорогие, оранжевые же, дополнительные карманы на поясе другого говорили об их приверженности эксперименталистам, а отсутствие золотистых тонов подсказывало, что они не из фракции Ники.
Отсутствие контакта с людьми, «дикими» или цивилизованными, не мешало эксперименталистам выбирать человеческие имена-прозвища. А в случае его сотрапезников сказывалось еще и достаточно вдохновенное увлечение музыкой.
– Евтерп, Орфей, - Несс подчеркнул, что узнал знакомых. Теперь одна его голова вела непринужденную беседу, а вторая была занята обедом. Он упустил возможность поесть, променяв ее на митинг, и теперь буквально умирал с голоду. - Как дела с последней композицией? - Говоря по совести, ему было все равно. Просто этот вопрос был из тех, что требовали двух развернутых ответов, во время которых он мог бы спокойно поесть.
Но его план провалился.
– Хорошо, даже очень, - ответил Евтерп. Отложив в сторону недоеденный кусок хлеба, он выдал двойную заливистую трель. - Это может подождать. Мы только что говорили, - Евтерп движением одной гибкой шеи, охватил весь обеденный зал, -… сейчас все только и говорят о последнем выступлении Ники. Ты в курсе?
В словах Евтерпа слышались слабые скептические нотки. И Несс ответил очень осторожно.
– Отчасти.
– Оно было поразительным. Нет, хуже… оно беспрецедентно, - сказал Орфей, судя по тону, не скрывая пренебрежения.
Несс что-то нажал на кнопочной консоли стола, чтобы вернуть остатки синтезированной кашицы в процесс рециркуляции: аппетит у него явно пропал. И наполовину полная кормушка тут же исчезла.
– Цепная реакция, - сказал он, - этой сверхновой вспышки в ядре галактики столь же беспрецедентна. Как беспрецедентен и волновой фронт радиации, который уничтожит все, что окажется на его пути. Что же удивляться, что и наши ответные действия должны быть беспрецедентными?
– Но не методы! - Орфей замолчал, делая очередной долгий глоток воды; очевидно, его мнение было столь важным, что выражать его требовалось одними и теми же устами. - Большинство лиц… э-э… большинство эксперименталистов согласились бы с тобой. Какова бы ни была наша реакция или какой бы она ни стала, она определенно не должна быть беспрецедентной. Но коль скоро мы уже некоторое время следуем беспрецедентным курсом… Несс, не выйдет ли так, что создастся прецедент? Не создастся ли прецедент?
Откуда-то из-за Орфея дал знать о себе знакомый запах: органические отходы. Навоз. Сознание Несса едва отметило мягкий звук падения. Все выпавшее было тут же быстро удалено.
Столы были снабжены трансферными дисками для подачи пищи. Проходы между рядами столов тоже были выложены трансферными дисками с фильтрами, через которые проходили экскременты и только экскременты, возвращаясь прямо в синтезаторы. «Выпас» и сбор удобрений - стадо граждан делало и то и другое одновременно еще до того, как стало осознавать значение этих действий. Техника же лишь делала этот процесс более эффективным.
Все прочие известные разумные расы не были травоядными, и только травоядные удаляли отходы из организма там же, где ели. Часть подготовки, которую проходил Несс перед посещением других разумных рас, включала тренировку пищеварительного тракта. И в очередной раз он почувствовал себя не в своей тарелке.
– Несс, - нетерпеливой флейтой просвистел Евтерп. - Ты понял точку зрения Орфея?
Несс с сожалением понял смысл сказанного или, скорее, тот глубокой реализм, что таился в высказывании его соплеменника. Успех приносил близкие знакомства, а близкие знакомства порождали удовлетворение - даже в среде эксперименталистов. Путешествия Несса открыли перед ним лишь крошечную часть галактики, но и этот весьма ограниченный опыт очень часто удивлял его. Едва ли не последним таким «чудом» оказались гв’оты. А какие новые сюрпризы, какие невообразимые опасности все еще лежали на пути Флота?
В беспрецедентном бегстве от взорвавшегося ядра самодовольство и удовлетворенность могли уничтожить их всех.
Дружеское общение в очередной раз внезапно перешло в невыносимое напоминание о том, каким неподходящим и каким отличающимся от представителей своего собственного вида, каким странным он стал. Оправдываясь перед собой, Несс выбрал ближайший трансферный диск, который доставил бы его в небольшой, без дверей и без окон, куб - его дом.
Ника, убеждал он себя, прав. Побег из эпицентра взрыва - перманентное чрезвычайное обстоятельство или нечто столь близкое к нему, что разницу могли бы не заметить многие поколения.
Хотя Несс и испытывал перед Конкордансом благоговейный ужас, что заставляло его спрятать обе головы между передними ногами, он не мог не подметить иронию. Сам страх, что грозил загнать его в неподвижность, при этом в конце концов давал ему небывалую надежду на встречу с предметом своей привязанности.
В скалистые утесы, окружавшие залив Грит-Норт, били волны. Соленые брызги поднимались высоко в воздух. Между гребнями волн колебалась фосфоресцирующая пена и массой пузырьков оседала среди каменистой осыпи. И только на скалистых высотах, раскинувшихся у края залива, можно было ощутить, какая стена воды обрушивается из его устья. Яркая, синевато-коричневая, местами чисто белая планета, источник этой мощной приливной волны, висела в вышине, в прозрачном ночном небе, затмевая свет звезд. Одинокая лента орбитальных солнц, окружавших ПЗ-3, приобретала удвоенную яркость благодаря отражениям от поверхности экваториального океана.
– Здорово. - Омар еще несколько раз открыл и закрыл рот, будто пытаясь что-то сказать, но он так и не смог найти ни единого более походящего слова. - Здорово, - повторил он.
Присутствие пяти спутников-планет означало ежедневное повторение десяти приливов, и нигде больше на ПЗ-4 приливные волны не были так высоки, как в этом дальнем фиорде. Кирстен благоговела и трепетала от страха, когда впервые попала сюда. И целыми днями не могла двинуться с места. Вспоминая об этом, она рассмеялась.
– Так это ничего, парни, что я пораньше вытащила вас из спальных мешков?