— Конечно.
Он показал похожие фигуры в другом кубе:
— А это?
— Да.
Стрелка снова вернулась к первому кубу:
— Это сообщение пришло первым. Вот фигуры, которые могут символизировать атомы углерода, водорода и кислорода. Ты согласен с этим?
— Конечно. Но что эти картинки здесь делают?
— Эти элементы составляют основу органической химии. Может вот этот ряд означать Солнечную систему? Большой, полый, почти сферический объект — наверное, Солнце. Символы внутри него — четыре атома водорода и один атом гелия. А вот здесь — маленькие прямоугольники, это планеты.
— Отлично. Так мы в Солнечной системе или нет?
— За столько лет она могла очень сильно измениться. А зачем нужен второй куб? Чем эти фигуры людей отличаются друг от друга?
Корбелл еще раз посмотрел на сообщения. В первом из них человеческие фигуры были объемными, плотными, только на месте легких виднелись пустоты. Во втором кубе фигуры оказались полыми, и через них проходила большая буква X, сложенная из тех же кубиков — словно кто-то перечеркнул людей крест-накрест.
— Как бы ты это расшифровал?
— Восемь звездных систем, две звезды двойные. Перечеркнутые люди… Я думаю, это значит вот что: «Всем, кого это касается. Мы люди, мы отвечаем заданной модели, наша химия основана на углероде и воде. Наша звездная система выглядит вот так. Те, кто происходит из вот этих восьми звездных систем, выглядят, как мы, но людьми не являются. Опасайтесь подделок». Похоже на правду?
— Пожалуй, да.
— Это очень человеческое послание. Твое ненаглядное Государство могло бы отправить такое, только… у него ведь не было естественных врагов. Все люди Земли стали его гражданами. Значит, это послание пришло отсюда?
— Да. Я посчитал, что его послали люди, и не был уверен, что смогу сам найти Солнце.
— Как они нашли нас? Тот, кто передавал сообщения, должен был засечь нас за двести световых лет, а мы тогда двигались с околосветовой скоростью.
— Выхлоп реактивного двигателя таранного типа легко обнаружить, имея нужные инструменты. Однако у отправлявших послания была на то важная причина: луч лазера очень мощный.
Корбелл улыбнулся с мстительным удовлетворением.
— Да, причина была. Мятеж! Государство распалось, Пирсса. Колонии восстали, и жители Солнечной системы решили предупредить возвращающиеся корабли: берегитесь колоний.
— Но Государство было Империей водной монополии! Такие образования не гибнут от революций, их способна разрушить только внешняя сила.
Корбелл рассмеялся. Собственный смех ему не понравился: какое-то писклявое кудахтанье.
— Я не учитель истории, Пирсса, идиот! Я архитектор! Об этих империях мне рассказал друг, а он из тех… был из тех людей, что все возводят в абсолютную степень, потому что так легче привлечь внимание. Я никогда не знал, насколько серьезно надо относиться к его словам.
— Но ты ему поверил.
— Да, поверил. Но какая империя простоит семьдесят тысяч лет? Если бы ты не принял мои слова за абсолютную истину, мы были бы дома два миллиона девятьсот тридцать тысяч лет назад. — И Корбелл принялся изучать звездную систему в первом кубе. — Наша система соответствует этой картинке?
— Да.
Солнце, три малые планеты, одна большая, наложенный на нее объект (большой спутник?), затем три средние планеты.
— Но Земли здесь нет. Странно.
— Видишь небесное тело, которое поднимается над горизонтом этого мира? — На мгновение Корбеллу показалось, что это наполовину полная Луна. Но объект был больше, чем Луна, его светлая сторона светилась белым и бело-оранжевым, а темная — тускло-красным.
— Планета с кислородной атмосферой, на орбите которой мы находимся, обращается вокруг этого небесного тела. Это газовый гигант, его температура выше, чем считает возможным теория. В этой системе есть и другие аномалии.
— Мы на орбите вокруг луны этого гиганта?
— Об этом я и говорю.
У Корбелла закружилась голова.
— Пирсса, покажи мне, что происходит.
И Пирсса показал — с диаграммами и фотографиями, которые он сделал, пока «Дон Жуан» летел внутри системы. Солнце оказалось молодым, очень горячим красным гигантом с массой примерно в одну солнечную и диаметром десять миллионов километров. Ближайшая к солнцу планета напоминала Меркурий, но имела несколько другой рельеф. Вторая планета находилась на месте Венеры, имела тот же размер, но меньше атмосферы; атмосфера содержала кислород. На орбите Земли не было ничего. Третья планета напоминала Марс, спутников у нее не было, а одна сторона начисто лишена рельефа.
— Система имеет много пунктов сходства с Солнечной, — заметил Пирсса. Корбелл чувствовал, как внутри у него медленно нарастает гнев. Его это дом или не его?
— Отлично. Просто замечательно. А где Земля? Вокруг четвертой планеты, мира размером с Юпитер, но гораздо более горячего, вращался спутник, очень похожий на Землю. Главная планета буквально поливала окружающее пространство инфракрасным излучением и более опасными видами радиации.
— А где другие луны? Их орбиты должны выглядеть странно, поскольку теперь среди них Земля. Если это Земля, конечно.
— Я думал об этом, но не смог найти Ганимед, самую большую из лун Юпитера.
— Хорошо, продолжай.
Пятая планета, ледяной гигант, имела асимметричную орбиту, которая пролегала между орбитой Юпитера и шестой планеты. Сейчас гигант находился возле Юпитера, и с «Дон Жуана» его было видно невооруженным взглядом. Пирсса дал увеличение, и экраны заполнил матово-белый шар, перечеркнутый бледно-синими полосами.
— Эта система гораздо моложе, чем Солнечная, — сказал бывший куратор. — Орбита пятой планеты еще не успела стать круговой благодаря приливным эффектам. «Юпитер» такой горячий, потому что совсем недавно конденсировался из планетарной туманности, да и звезда еще не начала светить равномерно.
— А как же землеподобная планета? Могла она появиться так быстро?
— Вряд ли. Третья планета очень похожа на Марс, но все же этого недостаточно.
— Тогда посмотрим на шестую.
Шестая планета подходила им больше. «Дон Жуан» пролетел точно над ее северным полюсом. Ледяной гигант, окрашенный бледно-голубым и зеленым, покоился внутри колец. Овальная тень планеты лежала на кольцах, и от этого внутреннее, прозрачное, становилось невидимым. Эта неровная трещина — наверняка расселина Кассини, подумал Корбелл. Вскоре он нашел еще несколько трещин, поменьше; они появились в результате приливного эффекта от небольших лун.
— Это Сатурн.
— Да, она очень напоминает Сатурн. Я постарался проложить курс поближе к ней, хотел найти несоответствия…