— Она падает прямо на нас!
— Хорошо сказано, — одобрил Скатольц.
Неужели Корбелл нашел источник вечной молодости, чтобы теперь погибнуть вместе с остальным миром? Это ужасно нечестно!
— Пока это всего лишь предположение, — заметил он.
— Конечно. Но Девочки правили небом. Когда они проиграли, они могли направить Ганимед по длинной траектории, чтобы она в конце концов врезалась в Землю.
Сейчас нельзя думать только о Ганимеде. Надо приготовиться использовать первую же возможность. Но зачем теперь вечная молодость, если «Дон Жуан» доставил его домой как раз ко времени столкновения со сбежавшей луной?
— Постойте. Зачем им длинная траектория, если есть короткая?
Крайхайфт пожал плечами, а Скатольц задал риторический вопрос:
— Кто может знать, что на уме у Девочек? Они все давно мертвы.
— Но глупыми они не были. Они понимали: чем длиннее траектория, тем больше вероятность того, что луна не попадет в планету. Прошло уже… — Разделить на двенадцать. — Сто тысяч лет.
— Мы не знаем, как они передвигали планеты. Так откуда нам знать, какие у них могли возникнуть трудности? Возможно, они могли направить эту луну только длинным путем.
Корбелл встал, потянулся и снова сел, на этот раз на гладкий камень. Уперся ногами в еще один камень, поменьше. Оранжевый кошкохвост спал у него над головой.
— Мне не нравится эта история и мое место в ней. Малейшие изменения в конструкции «Дон Жуана» — и я мог прилететь на сто тысяч лет раньше или позже. А шансы того, что я попаду на Землю как раз к столкновению, были настолько малы!
Гординг рассмеялся.
— Как странно, что и я живу в это время.
— И я! — воскликнул Скатольц. Джером покраснел.
— Могла эта история значить что-нибудь другое?
— Конечно. Подробностей там нет.
— Ну хорошо. Девочки поняли, что проиграли, и решили отомстить. Но почему таким образом? Контроль над небом они к тому времени уже потеряли, иначе верргули бы Землю на место, подальше от Юпитера, чтобы на ней не было так жарко. Значит, и луну они на Землю бросить не могли — ни по короткой траектории, ни по длинной.
— Но луна летит к нам, — заметил Крайхайфт.
— Дай ему договорить! — это уже Скатольц.
— Я говорил вам о том, что мне рассказала Мирелли-Лира? Она… — некоторое время Корбелл подбирал подходящие слова на Мальчиковом. Наконец он нашелся: — Она убежала из вневременной тюрьмы с тысячей других пленников. Некоторые из них смогли добраться сюда. Потом Мальчики схватили всех, кроме нее.
— Ты потерял нить разговора, — с упреком произнес Крайхайфт.
— Нет. Наоборот, все сходится. Если Девочки были настолько близки к поражению, то могли сделать очень мало. Но если Мальчики держали всех дикта в одном месте, Девочки могли их уничтожить.
И пока Корбелл говорил, он понял, что прав. Остальные тоже это поняли, а думать они умели лучше него. Сейчас они думали о том, как под натиском скуки, случайностей и божественного гнева гибнет цивилизация бессмертных Мальчиков. А без дикта новых мальчиков взять неоткуда.
— Твоя Мирелли-Лира сбежала, потому что за ней погналось недостаточно Мальчиков. А новые дикта, бывшие преступники, стали балованными домашними зверьками. — Скатольц горько рассмеялся. — Но к нам все равно летит луна. Даже если ее появление — случайность, результат ошибки Девочек, все равно нам от этого не легче. Она может и не попасть в Землю, но… — Он заговорил быстрее и начал использовать незнакомые слова. Корбелл не смог даже понять такой Мальчиковый, не то что говорить на нем. Внезапно Мальчики встали на ноги и ушли. Гординг быстро взял себя в руки, не стал открыто демонстрировать гнев. Джером ощущал, что прочно сидит на гладком камне, упираясь ногами в другой камень. За спину он смотреть боялся.
— Не станут Мальчики, — горько произнес Горинг, — обсуждать такие важные вопросы с диктом.
— А в чем у них дело?
— Им надо принять решение. Если луна летит в нашу планету, настанет конец света. Но если ее появление — случайность, она может пролететь и рядом с планетой. Тогда нас ждут землетрясения и приливные волны.
— А Город Дикта стоит на берегу океана. Им придется куда-то перевезти вас.
— Перевезти? А как? И куда? Они не могут отпустить нас. Мы их сокровище, ценная собственность, источник новых Мальчиков. — Гординг уже был зол. Еще немного — и начнет крушить все, что попадется под руку. Вот теперь — пора.
— А может быть, они возьмут несколько женщин, самых лучших, и будут спаривать их с вашими детьми. Мальчиков сейчас достаточно, они могут подождать, пока поголовье дикта снова восстановится. Им надо внимательно относиться к выведению молодого поколения, ведь основой стада послужили бракованные пленники из…
Горинг бросился к нему внезапно и очень быстро. Корбелл оттолкнулся от камня и протянул руку за голову. Разбуженный кошкохвост попытался уползти, но Джером схватил его за хвост. Гординг поднялся с земли и снова бросился на него. Лицо дикта было спокойно, но чувствовалось, что он идет убивать. Вот только двигался он недостаточно быстро. Корбелл метнул в него кошкохвоста, и зубы животного сомкнулись на шее дикта. В ту же секунду Джером нанес ему мощный удар в челюсть. Гординг снова отскочил. Кошкохвост висел у него на шее меховой удавкой, крепко сжимая зубы, но отвлечь пожилого человека было не так-то легко. Корбелл потерял равновесие и мог только смотреть, как Гординг ринулся вперед. В его солнечное сплетение влетел кулак, и Джером согнулся. А потом в затылке взорвалась молния.
Боль в животе… И шея тоже болит… Корбелл понял, что лежит, скорчившись, среди раздавленных ягод земляники, и попытался разогнуться. Вокруг стояло множество Мальчиков, все смотрели на него. Скатольц покачал головой и улыбнулся.
— У тебя хорошо получилось, Корбелл!
— Тогда почему я лежу на земле и у меня все болит? А, ладно, неважно. — Он попытался оглядеться. Гординг спокойно стоял среди Мальчиков, зажимая руками рану на шее. Он больше не выглядел рассерженным.
— Прости, Гординг. Я не должен был этого говорить.
Наверное, я просто вам завидую. Вы все… ну, гораздо умнее меня, и я все время это чувствую.
Гординг тяжело дышал, из-под руки, которой он зажимал шею, текла кровь.
— Я понимаю, — сказал он. — Ты небрежно обошелся с незнакомым языком. Я не должен был обижаться. Пожалуй, я пойду к остальным дикта.
Он сделал два неуверенных шага, и на его запястьях сомкнулись маленькие руки. Крайхайфт улыбался.
— Так дело не пойдет. Ты не можешь вернуться к ним, Гординг. Что они подумают, когда твои волосы начнут менять цвет?
Пожилой дикта рассмеялся.
— Я должен был хотя бы попытаться.