— Нам следовало бы поговорить с Реджи, — размышляет Тобиас, — но, с учетом нового плана, нам лучше всего подойдет сама Нита.
— Ты прав, — соглашаюсь я.
Когда я впервые попала сюда, мне казалось, что Резиденция огромна и непознаваема. Теперь ни мне, ни Тобиасу не нужно сверяться с указателями, чтобы добраться до больницы. Странно, но время действительно может заставить какое-то место уменьшиться в размерах. Мы не разговариваем по пути, но, в конце концов, я решаюсь:
— Что случилось? Ты помалкивал, когда мы все обсуждали с ребятами.
— Просто я сомневаюсь. Они хотят стереть воспоминания наших друзей, поэтому мы решили опередить их?
Поворачиваюсь к нему и слегка дотрагиваюсь до его плеча.
— Тобиас, у нас — два дня, чтобы остановить их. Если ты придумаешь способ для спасения города, я всегда готова его обсудить.
— Я не смогу, — его темно-синие глаза грустны. — Трис, мы действуем так от безнадежности, желая лишь сохранить то, что важно для нас. В общем, по той же причине, что и само Бюро. В чем же разница?
— Разница в том, что правильно, а что — нет, — говорю я твердо. — Люди в городе невиновны. А ученые из Бюро, между прочим, предоставили Джанин сыворотку моделирования атаки.
Его рот кривится, наверное, я его не убедила. Я вздыхаю.
— Ситуация далека от идеальной. Но когда ты вынужден выбирать из двух зол, ты принимаешь то решение, которое поможет тебе спасти жизни тех, кого ты любишь и кому доверяешь. Ты согласен?
Он тянется к моей руке, его ладонь теплая и сильная.
— Да.
— Трис, — нам навстречу выбегает Кристина.
За ней по пятам несется Питер, его темные волосы гладко зачесаны набок. Кристина взволнованна, и во мне моментально вспыхивает надежда. Неужели Юрайя очнулся? Но, когда она приближается к нам, я понимаю, что Кристина в панике. Задыхаясь, она выпаливает:
— Врачи сказали, что Юрайя вряд ли проснется. У него отсутствует мозговая активность.
На меня наваливается неимоверная тяжесть. Я знала, конечно, что такое возможно, но верила, что Юрайя поправится.
— Они собирались сразу же отключить его систему жизнеобеспечения, но я упросила их подождать, — Кристина вытирает внезапно накатившие слезы. — У меня есть четыре дня, чтобы сообщить его родственникам.
Зик до сих пор находится в городе, так же как и его мать. Они не знают о том, что Юрайя в коме. А мы полностью сосредоточились на своих делах… Как же так?
— Бюро собирается «перезагрузить» город в ближайшие сорок восемь часов, — произношу я. — Если мы не остановим их, то и Зик, и его мать забудут Юрайю.
Они не смогут с ним попрощаться. Получится так, будто его вообще не существовало в этом мире.
— Что? — восклицает Кристина, и ее глаза широко распахиваются. — Мои родные в городе. Они не могут «перезагрузить» абсолютно всех! Нет?
— Это довольно легко, кстати, — замечает Питер.
— А ты сам что собираешься делать? — требовательно спрашиваю я у него.
— Проведаю Юрайю, — заявляет тот. — Запрещено, что ли?
— Тебе наплевать на него, — ору я. — Какое у тебя право…
— Трис, — прерывает меня Кристина, — не сейчас, ладно?
— Мы должны пойти в город, — говорит Тобиас, запинаясь. — Мэтью говорил, что можно привить некоторых от воздействия сыворотки памяти. Мы сделаем прививку родственникам Юрайи и привезем их в Резиденцию. Нам необходимо провернуть все завтра утром, пока не стало слишком поздно. А Кристина займется своей семьей. Мне же придется в любом случае пообщаться с Зиком и Ханной.
Кристина кивает. Я беру Тобиаса за руку, желая его поддержать.
— И я с вами, — ворчит Питер. — Если не возьмете, настучу Дэвиду.
Мы ошеломленно таращимся на Питера. Понятия не имею, зачем ему нужно вернуться в город, но ничего хорошего из этого явно не выйдет. Хотя Дэвиду нельзя быть в курсе наших планов.
— Хорошо, — говорит Тобиас. — Но если от тебя будет какой-нибудь шум, я лично отправлю тебя в нокаут, а потом запру в заброшенном здании.
Питер закатывает глаза.
— А как вы собираетесь добраться туда? — спрашивает Кристина. — Разве здесь принято брать машину просто так, если вдруг захотелось покататься по окрестностям?
— Амар подвезет нас, — заверяю я. — Он всегда добровольно вызывается на патрулирование. Следовательно, он знает нужных людей. И он не откажется помочь Юрайе и его семье. А еще кто-то должен остаться с Юрайей, чтобы врачи не передумали. Кристина, ты согласна?
Тобиас машинально потирает свою шею в том месте, где у него находится татуировка лихача, и продолжает:
— Надо подумать над тем, как сказать его родным обо всем. Ведь я должен был присматривать за ним…
— Тобиас, — начинаю я, но он перебивает меня:
— Мне вряд ли позволят встретиться с Нитой. Мне пора.
Иногда трудно понять, что именно нужно предпринять, чтобы позаботиться о друге. Я наблюдаю за Питером и Тобиасом. Они уходят и старательно держат дистанцию. Похоже, Тобиас всегда нуждается в ком-то, потому что люди слишком легко отпускали его. И он оставался в полном одиночестве. Но он прав: он должен сделать это для Зика, а мне следует увидеться с Нитой.
— Пойдем же, — тянет меня за руку Кристина, — часы посещения скоро закончатся. Я возвращаюсь, чтобы побыть с Юрайей.
Палату, в которой находится Нита, легко узнать по сидящему рядом с ее дверью охраннику. Прежде чем зайти к ней, я отправляюсь вместе с Кристиной к Юрайе. Кристина садится у его постели на стул, я стою рядом с ней. Как же давно мы с ней не болтали, не смеялись вместе над чем-нибудь! Я затерялась в тумане Бюро, в попытке соответствовать обстоятельствам.
Юрайя абсолютно не выглядит раненым: кое-какие ушибы, несколько царапин, но ничего достаточно серьезного, что могло бы убить его. Наклоняюсь, чтобы рассмотреть татуировку змеи вокруг его уха. Он не похож на самого себя — без широкой улыбки на лице и ярких темных глаз, без его постоянной готовности к бою.
— Мы с ним никогда не были по-настоящему близки, — задумчиво произносит Кристина. — Разве что в самом конце. Нас объединила потеря близких людей.
— Да, — отвечаю я. — Но ты очень помогла ему.
Я подтаскиваю поближе другой стул и сажусь рядом с ней. Она накрывает руку Юрайи, безвольно лежащую на простынях.
— Трис, иногда мне кажется, что я потеряла всех своих друзей.
— У тебя есть Кара и Тобиас. И еще я.
Она поворачивается ко мне, и наше общее горе заставляет нас взяться за руки. Наша дружба подвергалась множеству испытаний, самым сильным из которых стала смерть Уилла. Но мы уцелели. Наверное, какие-то связи и могут быть разорваны, но только не эта.