Макс зажмурился, почувствовав, как его сознание раздваивается. Он сидел в кресле рядом с женой в богатом лондонском доме и одновременно участвовал в перестрелке в Тиходонске, причем семь лет назад! Так где он на самом деле?
Макс поднес пальцы к вискам и энергично растер их. Нет, все в порядке, он в своем доме в Лондоне. Но кто тогда там? Ерунда, просто кино!
— Как они узнали? — Анна взяла его за руку. Вторая половинка сознания вернулась на место. Он просто смотрел кино. — Как они узнали, Максик?
Карданов слышал ее, но не мог ответить. Он услышал странную музыку, прекрасную и печальную, которая звала куда-то и чего-то требовала. В его сознании появилась какая-то странная, еще не оформившаяся до конца мысль, и он старательно пытался ухватить ее суть. Ничего не получалось, а ведь это было нечто важное. Но что? Откуда-то появилось ощущение глубокой тоски. Очень глубокой, всепоглощающей.
— Макс! — Анна взяла его за плечо и слегка встряхнула. — Макс! Что с тобой? Ты меня слышишь?
— У Веретнева я встречался с одним писателем и рассказал ему про свою жизнь. — В ушах появился какой-то посторонний звон, и Макс, взяв из рук жены пульт, убавил звук. Но тем не менее он прекрасно слышал все, что сопровождало изображение. — Он расспрашивал подробности, потом несколько раз приходил ко мне. Я не думал, что действительно напишет… А видишь… как получилось.
Карданов говорил медленно, с расстановкой, будто каждое слово давалось ему тяжело. Анна поднялась на ноги и уступила супругу место в кресле. Макс не стал сопротивляться. Голова его откинулась на спинку.
— Принести что-нибудь выпить, Макс?
— Да, виски. Со льдом.
Анна поспешно вышла из комнаты, и Карданов слышал, как она спустилась вниз по лестнице. Макс снова перевел взгляд на экран телевизора. События на экране сменились — теперь на месте перестрелки работали следователи. Этого Макс не видел. Автор сценария реконструировал события. А скорее всего, собирал дополнительный материал.
Фильм далеко выходил за рамки его рассказа. И все же снятый в России материал фактически воспроизводил его биографию. Щемящее чувство тоски в душе увеличивалось и множилось с каждой секундой. Головная боль отступила, прошла и пульсация в области виска..
Анна вернулась через минуту. В одной руке она держала широкий, до половины наполненный светло-желтой жидкостью стакан, в другой — вазочку со льдом.
Макс жадно отхлебнул виски — раз, другой. Стакан опустел.
— Ты даже не положил лед. — Анна опустилась рядом с ним на корточки. Поставила вазочку на пол. — Что тебя так расстроило, Макс? — участливо поинтересовалась она.
— Не знаю, — честно ответил Карданов. — Тоска… Анна… Это как со сном, наверное. Я мысленно вернулся в свое прошлое и будто бы пережил те события заново. — Макс натянуто улыбнулся. — Ну вот. А я хотел написать автобиографическую книгу на эту тему. Видишь, опоздал. Ее не только написали, но успели и фильм по ней снять. И главное, ты заметила, как точно они актера похожего подобрали. Как двойник…
При последнем произнесенном слове голос Карданова снова сорвался. Двойник! Макс помнил, как он создавался. Помнил занятия у Спеца, особую подготовку: ему нужен был двойник. Так решили наверху, и так было сделано в реальности. И потом он убил его!
Карданова захлестнуло чувство ярости. Сколько же эти сволочи экспериментировали над ним! Как с подопытным кроликом. Макс с силой швырнул стакан в каминную доску, с хрустальным звоном разлетелись осколки.
Анна испуганно вскрикнула:
— Что с тобой, Макс?!
— Нет, нет, ничего. Я действительно разволновался! Макс натянуто улыбнулся и провел ладонью по щеке супруги.
— Какое-то странное состояние. Будто я потерял что-то и никак не могу найти. Потому что не знаю, что я потерял. Ты меня понимаешь?
Анна кивнула, хотя на самом деле мало что поняла из его слов.
— Выключить телевизор? — только и спросила она.
— Нет. Давай досмотрим.
— Но если ты волнуешься…
— Нет. Я уже успокоился.
Действительно, он спокойно досмотрел серию до конца.
— Хороший фильм. Только очень тяжелый. Во всяком случае, для меня.
Макс встал.
— На днях надо съездить к матери, — совершенно неожиданно добавил он. — Я давно собирался посмотреть ей в глаза…
Больше он ничего не сказал и, оставив жену в полной растерянности, стремительно покинул гостиную. Анна молча смотрела ему вслед. Телевизор все еще работал, передавали какую-то дурацкую и навязчивую рекламу. Анна переключила канал.
* * *
Уитем, юго-восточная Англия,
семьдесят километров
на северо-восток от Лондона,
28 сентября 2004 года, 10 часов
11 минут по местному времени.
Самое знаменитое растение Британии — вереск. За городом взгляд то и дело упирается в вересковые пустоши. Прославленный Бернсом вересковый мед продается в сувенирных магазинчиках, есть даже вересковые ликеры и виски. По сути своей это неприхотливый низкий кустарник. Холмы, заросшие вереском, выглядят будто покрытые коричневым ковром, а в период цветения преображаются в широкую цветовую гамму: белый — сиреневый — фиолетовый. Британские пчелы вьются над вереском, как отечественные над клевером.
— Тебе нравятся здешние пейзажи? — спросил Макс, двумя пальцами придерживая чуткий, послушный руль.
— Мне все здесь нравится, — ответила Анна. — Здесь другая жизнь. Нет хамства, суеты, мелочности. Англичане никуда не спешат, они приветливы, доброжелательны. Вежливо улыбаются, пытаются помочь, возвращают забытые вещи.
Они миновали дорожный указатель с надписью «Уитем». Макс снизил скорость.
— И старость здесь имеет благопристойный вид, — продолжала Анна. — На улицах не увидишь тяжело ковыляющую с палочкой старушку, инвалида на костылях. Они ездят в колясках с моторчиками по тротуарам. В дождь надевают пластиковый колпак, получается микроавтомобильчик.
— Я видел, — кивнул Макс.
— А вон посмотри! Разве скажешь, что это старики?
Макс повернул голову. Мужчина и женщина в джинсах, сапожках и кожаных куртках подъехали на огромном черном мотоцикле к магазину, сняли шлемы и вразвалку вошли внутрь. Им было далеко за шестьдесят. Так они привыкли жить сорок лет назад, так живут и сейчас. Язык не повернется назвать их стариками.
— Ладно, сейчас посмотрим, стала ли моя мамаша настоящей англичанкой. Только узнаю дорогу!
Роскошный «Астон-Мартин» притормозил у дорожного ресторана на въезде в городок, Макс вошел внутрь. Колокольчик на двери ресторана мелодично зазвенел, хозяин поднял голову и посмотрел на высокого широкоплечего мужчину в дорогом твидовом костюме. Он спросил что-то у барменши, та принялась объяснять, оживленно жестикулируя, потом достала из фартука блокнот, вырвала оттуда листок и что-то нарисовала. Мужчина взял бумажку, поблагодарил и вышел.