— Э, да тут дама! — вскричал тот, кого назвали Алешей. Он рванулся ко мне, схватил мою руку и смачно поцеловал. Щелкнул каблуками, склонил голову и упер жирный подбородок в не менее жирную грудь: — Алексей Добродеев!
Был это большой, толстый, очень подвижный человек с любопытными глазами, небрежно и дорого одетый, и от него изрядно попахивало спиртным.
— Екатерина Берест.
— Екатерина! Катюша! Вы позволите мне называть вас Катюшей? Рад, рад! Как это мы раньше не пересеклись? — Он плюхнулся на затрещавший диван рядом со мной, схватил ситниковский стакан и залпом выпил. Пошарил глазами по столу, крякнул, пробормотав: — Ох уж эти бедные богатые, поправиться есть, а закусить — извините!
Взял мои руки в свои большие, мягкие и горячие ладони и сказал, заглядывая мне в глаза:
— Ну, Сашка, ну, негодяй, и что они только в тебе находят? Кто вы, прелестное дитя?
Голос у него был бархатный, выражение лица самое благодушное, но внимательный острый взгляд диссонансом. Его колено уперлось в мое, и я отодвинулась.
— Прелестное дитя — владелица «Королевской охоты», — буркнул Ситников.
— Что такое «Королевская охота»? Кафе? Элитный клуб?
— Неужто не знаешь? Ты же у нас завсегда в курсе! Это детективное бюро.
— Ты нанял детектива? — В голосе Добродеева проскользнули недоверчивые нотки.
— А то! — хмыкнул Ситников.
— Но ведь… ведется следствие, при чем тут частная контора? Или ты хочешь сам…
— О чем ты? Какое следствие?
— Ну, как о чем… — Добродеев слегка смутился. — В связи с… — он замялся, — с Еленой.
— При чем здесь Елена?
Добродеев, похоже, растерялся. Побагровев, он переводил недоуменный взгляд с Ситникова на меня.
— Я не детектив, — вмешалась я. — «Королевская охота» — это охранное агентство, и я здесь потому, что…
Закончить я не успела, так как Ситников, потянувшись за салфеткой, опрокинул мой бокал. Я ахнула. Добродеев проворно отодвинулся.
— Черт! — буркнул Ситников, промокая салфеткой разлитое вино.
Некоторое время мы сидели молча, наблюдая, как мягкая ткань неторопливо впитывает красную жидкость.
— Охрана? — опомнился Добродеев. — Зачем тебе охрана? Ты думаешь, что тебе что-то угрожает?
— Всем нам что-то угрожает, — ответил философски Ситников. — Я слышал, Рубова ограбили и чуть не убили в собственном подъезде.
— Рубова? — оживился гость. — Не слышал! Когда? И много взяли? Ужас какой! Из дома выйти нельзя! А вы меня, ребята, не дурачите? Прекрасная дама — начальник охраны! Или начальница? Как вы сказали? «Королевская охота»? Что-то знакомое, вроде роман такой был, вспомнил — «Королевская рать». Такая красавица! — затараторил Добродеев — похоже, пришел в себя. — И я узнаю об этом последним? Я должен написать о вас! Непременно! Екатерина-амазонка!
— Господин Добродеев — журналист, пописывает в различные печатные органы, от красных до коричневых, включая зеленые и синие…
— Синие?
— Ну да, дамские журналы.
— Почему — «синие»? — спросила я.
— Издевается, «синие чулки» имеет в виду, — фыркнул Добродеев. — Ну и что? Истинный писатель вне политики! — Он уселся поудобнее, и было видно, что уйдет он не скоро. — Хорошо сидим. А по маленькой? За прекрасных дам!
— Есть водка, — сказал Ситников. — И все.
— А нам ничего больше и не надо! — обрадовался Добродеев. — Омни-а а ме-а-а мекум порто-о-о! [3] — пропел он низким, не без приятности батюшкиным басом. Он легко вскочил с дивана и побежал в прихожую. Вернулся через минуту с необъятным кожаным портфелем, откуда тут же принялся вытаскивать и метать на стол свертки и сверточки. По комнате поплыл запах копченого мяса. — Саша, давай тарелки!
Ситников распахнул дверцы серванта…
— Классный закусон! — приговаривал Добродеев, разворачивая еду. — А мы вот попросим прекрасную охотницу поухаживать за двумя голодными мужиками, ммм, как? — Он с улыбкой заглядывал мне в глаза.
Я принялась раскладывать мясо в тарелки, они внимательно наблюдали. Мне показалось, у меня дрожат руки. Часы где-то в глубине квартиры принялись плоско отбивать время. На шестом ударе я сбилась. Должно быть, одиннадцать! Или полночь. Ну и что? Меня ведь никто нигде не ждет…
Добродеев был в ударе. Самые невероятные истории, героем которых выступал он сам, сыпались как из рога изобилия. Мы молча внимали. Он размахивал руками, таращил глаза, делал драматические паузы. Говорил он о себе в третьем лице, называя по фамилии, и казалось, речь идет о каком-то незнакомом ловком парне по имени Алексей Добродеев. Действие происходило в разных странах, упоминались известные имена. Сюжет был довольно однообразен: Добродеев и Кто-то Ужасно Знаменитый. Добродеев сказал (сделал, написал) что-то необыкновенно замечательное, Кто-то Ужасно Знаменитый был потрясен!
— На Багамах, в апреле, я, кажется, еще не успел тебе, старик, рассказать, мы поселились в одну гостиницу со штатовской Олимпийской по плаванию. У тренера челюсть отвисла, когда Добродеев рванул по их дорожке!
— Воображаю, какой втык получила охрана, — скучно заметил Ситников.
— При чем тут охрана! Ты не представляешь себе, старик, какое время показал Алексей Добродеев! — Он с улыбкой смотрел на нас, ожидая аплодисментов.
— Алеша, я все равно в этом не разбираюсь. Вы знаете, — обратился он ко мне, — Алеша замечательно плавает, замечательно играет в теннис, бегает утром и вечером, ездит на велосипеде и катается на роликах.
Я взглянула на толстого Добродеева.
— Добродеев не толст! — сказал журналист гордо, перехватив мой взгляд. — Добродеев мускулист. Вот так-то, малыш!
— Да, кстати, ты знаешь, старик, на последнем приеме у мэра Мезенцев буквально умыкнул меня, несмотря на протесты Марика, с которым мы еще кое-куда собирались, и затащил к себе. Мы просидели у него до трех утра. Он начинает новый бизнес-проект и ищет надежного мужика на место генерального директора. Добродеев ему сразу сказал: ни за какие коврижки, нет, нет и нет! Добродеев — свободный художник! Кресло предпринимателя не для него.
— Разве Мезенцев уже в городе? — удивился хозяин. — Мне говорили, что до конца месяца он в Варшаве.
— Ему пришлось срочно вернуться, возникли проблемы дома, — не запнувшись, сообщил Добродеев, но при этом слегка покраснел. Видимо, соврал. Наступила пауза.
— Могу предложить кофе, — сказал Ситников. — Чай закончился.
— А как ты варишь кофе, старик? — встрепенулся Добродеев. — Знаешь, меня приятель-сириец научил варить классный кофе. Берешь…
— У меня растворимый, — перебил Ситников.