– Попрошу документы, – постучал в боковое окно лейтенант. Через секунду он прочел в бордовой кожаной книжечке: майор Петров – командир группы розыска Управления конвойной охраны внутренних войск.

– Все в порядке. – Он вернул удостоверение и направился к коллегам, только что проверившим документы у экипажа «шестерки».

– Войсковики, группа розыска. А у вас что?

– Главк уголовного розыска МВД, – ответил усталый капитан. – Как бы они не перестреляли друг друга...

– Это их проблемы, – пробурчал младший по званию.

Милицейские автомобили уехали.

Через несколько минут ожила рация в машине одиннадцатого отдела.

– У них прикрытие внутренних войск, – сообщил дежурный. – Соблюдайте осторожность. Высылаем ударную группу. Надо наконец выяснить, что это за птицы.

Примерно такой же текст получила бригада Синаева.

– У них милицейское прикрытие. Сейчас прибудет первое отделение и заглянет под их «крышу». Будьте наготове.

Из разных районов к дому Верки Носовой мчались машины с вооруженными, решительными и хорошо подготовленными бойцами.

Глава девятая

– Для этого дела мне приказ не нужен. Тут совесть приказывает. И справедливость. Мы с Василием столько раз в переплетах бывали...

Крупный, коротко стриженный мужчина одним махом проглотил полстакана водки и вяло занюхал хлебом.

– В Штатах, когда приговор по Бейцову исполняли... Он, сволочь, новейший истребитель угнал и припрятался там на военно-морской базе. Пэгэушники его достать не могли, у подразделения "Л" Второго главка – осечка за осечкой... А Политбюро ждет и сам Генеральный интересуется... Ну, нас и направили...

Мужчина еще плеснул по стаканам бесцветной сорокаградусной жидкости. У него было малоподвижное лицо и медленные движения, но двое сотрапезников, похожие на него, как близнецы, знали, что Карл умеет двигаться очень быстро, как, впрочем, и каждый из них.

– Помянем еще раз Василия Вертуховского. – Карл поднял стакан, и все трое, не чокаясь, выпили.

– Ты закусывай! Голубовский сейчас совещание проводит, все начальство здесь, – сказал Орлов. – Еще попадешься кому-нибудь на глаза...

Карл не обратил на эти слова никакого внимания. Вытерев рот тыльной стороной тяжелой ладони, он продолжал говорить больше для себя, медленно и невыразительно:

– Дело сделали, а уйти не можем: оцеплено все, тут и полиция, и ФБР, и контрразведка... Попрощались, пообещали, кто уцелеет, семьям помогать...

– И как вылезли? – поинтересовался Орлов. О проведенных операциях сотрудники подотдела физических воздействий в обычном состоянии никогда не разговаривали.

– В титановой цистерне с окислителем ракетного топлива...

– Как так? Этот окислитель бетон проедает. Разольют при заправке, а через час в плите углубление будто выкрошили ломами...

– Мы часового нейтрализовали и со склада скафандры взяли, в которых реакторы осматривают. Они двадцать минут продержались, а когда потом снимать стали – кусками разлезлись.

Карл ударил кулаком по столу.

– Тогда уцелел, а сейчас эта сука его, как свинью, заколола! Вы как хотите, а я пойду!

– Несанкционированное воздействие считается преступлением, – как можно мягче напомнил Орлов.

Щека Карла дернулась.

– А мы большие законники, правда? Можно сказать, святые...

– Честно говоря, мне приходилось нарушать законы, – грубым голосом сказал третий сидящий за столом человек. – И многих государств, могу признаться... Он пристукнул стаканом по полированной столешнице.

– Но наши инструкции и приказы – черта с два! Тут я действительно святой.

Орлов кивнул.

– И я так считаю.

– Черт с вами, – без обиды отозвался Карл.

Допив литровую бутылку, они распрощались.

Карл проводил взглядом идущих к выходу из базового корпуса коллег, а сам направился в зал экипировки. В помещении никого не было. Он отпер металлический шкаф со своей фамилией на приклеенной инвентарной бирке, перебрал лязгающее снаряжение, вытянул кевларовый пулезащитный жилет и привычно надел его под рубашку. Затем из внутреннего отделения извлек «МСП», переломил стволы и зарядил каждый длинным латунным цилиндром спецпатрона. Стволы с мягким щелчком стали на место, одновременно подскочил вверх флажок предохранителя. Он выключался большим пальцем, а второй – автоматически, когда ладонь сжимала рукоятку. Оружие было малогабаритным, бесшумным, отличалось мощным боем и не выбрасывало гильз. Первый выстрел выводил цель из строя, второй являлся контрольным.

Подбросив «МСП» на ладони. Карл отработанным движением сунул его в боковой карман пиджака.

В это время на втором этаже базового корпуса оперативного отдела ГРУ проходило совещание по разбору происшедшего ЧП.

– Все сделали правильно, как обычно: подъезд проверили, обеспечили темноту. Василий зашел, мы ждем в машине, двигатель работает, – бойко докладывал коротко стриженный человек, в котором сосед Каймакова Вовчик легко узнал бы одного из врачей «скорой помощи». На самом деле это был старший группы, руководивший провалившейся операцией.

Когда он закончил, подполковник Голубовский спросил:

– Вертуховский был экипирован инфракрасными очками?

Начальник подотдела физических воздействий Плеско отрицательно покачал головой.

– Почему? – вопрос прозвучал угрожающе.

«Врач» с фигурой борца шевельнулся.

– Исходя из конкретных условий и характеристик объекта...

– Как же ему с такими никудышными характеристиками удалось убить Вертуховского? – Теперь в тоне подполковника слышалась откровенная угроза.

Исполнители молчали.

– Ведь с самого начала было ясно, что Унылый – подставная фигура, пешка, а играют против нас совсем другие люди, которых недооценивать нельзя...

– В подъезде, кроме Унылого, никаких людей не было, товарищ подполковник, – твердо сказал «врач». – Они сошлись один на один. За Василием – внезапность и инициатива, у него огромный боевой опыт. Раз он погиб, значит, характеристики объекта даны неправильно!

– Конечно, – приободрился Плеско и посмотрел на руководителя аналитической группы. – Мы исходили из представленных нам параметров.

– Все учтено и просчитано на компьютере, – возразил аналитик. – Рост, вес, спортивные и боевые навыки, психологический статус, жизненный опыт, участие в экстремальных ситуациях – всего около девяноста параметров. Общая оценка – сорок баллов. Это значит: типичная жертва, реальной опасности не представляет. У Вертуховского, например, восемьсот пятьдесят...

В небольшом, обставленном канцелярской мебелью кабинете наступила тяжелая тишина.