Очнувшись, он выскочил под дождь. Тропинка к туалету вилась среди темных низких пальм, раздваивалась, огибая пышный куст бугенвиллеи. Справа мелькнула светлая тень. «Надя!» – окликнул он, но услышал в ответ лишь шорох дождя. Оскальзываясь, он побежал по тропинке, но тут со стороны дома раздался невнятный шум, а потом отчаянный, истошный визг. Задыхаясь, Андрей вбежал в комнату, чуть не сбив Надю с ног. Девушка заходилась в крике, а под ее ногами, скорчившись, на боку, лежала госпожа Ли – ее футболка была порвана, а из основания черепа торчала длинная бамбуковая щепка. Андрей склонился над хозяйкой. Госпожа Ли была еще жива – она тихо хрипела, веки дрожали.
– Это он! – вскрикнула Надя. – Он пришел сюда и убил! – Она упала на колени рядом с Андреем, цепляясь за его рукав. – Он, он! Она хотела идти в Ампану…
– Тихо ты! – шикнул Андрей. Госпожа Ли пыталась что-то сказать, и он мучительно напрягал слух. Под ухом раздавались истерические всхлипы Нади. Андрей поморщился.
– Муж прятать… – прошептала госпожа Ли, – третий пруд, доро… малая дорога… тростник. Найди… – Глаза хозяйки закатились, под веками видны были лишь желтоватые белки.
Они шли вдоль пруда – того самого пруда, на котором встретились сегодня днем, третьего по счету от дома. Дождь пошел сильнее, в свете фонарика сверкали золотистые нити. Надя отчаянно цеплялась за Андрея, спотыкалась, всхлипывала, просила вернуться. Андрей раздраженно подхватывал ее под локоть, бормотал успокаивающе, но продолжал идти дальше. Это было глупо, но он не мог больше сидеть в доме – ужас захлестывал его, страх сползал в мозг, как сель сползает на дорогу – еще немного, и разум смоет мутным потоком. И Андрей предпочел шагнуть навстречу страху – найти сумасшедшего господина Ли, прячущегося в тростниках. Андрей не знал, что скажет и как спросит. Не знал, что будет делать, когда услышит ответ. Он просто не мог больше сидеть на месте. А Надя… не мог же он оставить ее без присмотра!
– Там, – прошептала Надя, показывая на проход в тростниках. – Тропинка… Малая дорога.
Андрей кивнул. С узких листьев за шиворот полилась холодная вода, и он вздрогнул.
– Андрей… Давай вернемся, я не могу, мне страшно!
Он положил руку на плечо девушки. Под мокрой тканью ощущалась горячая кожа, дрожащее тело. Хотелось обнять, шептать, что все будет хорошо.
– Мы пройдем еще немного и сразу вернемся, – пообещал Андрей, обводя фонариком тростники.
– Не надо, – всхлипнула Надя, но он уже шел по тропинке.
Под ногами хлюпало, но скоро они ощутили, что идут по сухому. Андрей посветил вокруг. Они стояли под небольшим навесом, сплетенным из сухих листьев; такие же листья были набросаны внизу. Тут же валялись темные тряпки, закопченный чайник. Убежище господина Ли окружала стена тростников, в одном месте измятая и изорванная – как будто туда ворвался кто-то большой и тяжелый. Например, господин Ли. Андрей устремился к пролому, но Надя впилась ногтями в его ладонь. Он оглянулся, увидел бледное, прозрачное лицо, полные ужаса глаза.
– Я не пойду туда! – прошептала Надя. Ее губы дрожали. – Андрей, милый, пожалуйста, давай вернемся, не надо туда ходить…
Андрей нерешительно топтался на месте. Запал прошел, и было понятно: лучшее, что сейчас можно сделать, – вернуться в дом, переждать ночь, а утром идти в Ампану. Андрей понял, что ему по-настоящему страшно встретиться с Ли лицом к лицу – это была не просто адреналиновая волна, а глубокий, почти животный ужас. Страх затаился в душе Андрея много лет назад, задавленный, задушенный почти насмерть, но теперь воскрес – и готов был взломать хлипкие замки здравого смысла и рациональных отговорок, которыми Андрей когда-то закрылся от жуткой догадки. Двери готовы были раскрыться. И Андрей не выдержал, решительно повернул назад, поддерживая норовящую упасть Надю – ее коленки ходили ходуном.
Рядом с верандой стояла бочка, заполненная дождевой водой. В тусклом свете фонарика Надя отмывала заляпанные глиной руки, по воде расплывались оранжево-розовые пятна охры. Прыгая на одной ноге и держась за плечо Андрея, она полоскала измазанные ноги. Края шортов темнели, намокая. И точно так же темнели глаза Нади – когда она смотрела на Андрея, в них был не только ужас. Когда, вся мокрая и дрожащая, девушка забралась с ногами на кровать, прижавшись горячим боком к Андрею, он уже не удивился. Приближалось утро, и ладонь бродила по мягким густым волосам, по прозрачной беззащитной шее.
Все как тогда, в подмосковном лесу, – шелест дождя по крыше, сырая узкая кровать и огромные глаза Нади, в которых плясали золотые искорки, и ее рассеянная, довольная улыбка. Только теперь…
– Теперь-то ты не спросишь, как меня зовут? – мрачно усмехнулся Андрей, и Надя отшатнулась.
– Ты… Я же знала, что мы где-то встречались!
– У тебя очень плохая память на лица, Наденька. И на имена.
Надя морщила лоб, натягивая простыню на грудь. Даже сейчас она была прекрасна – Андрей молча рассматривал ее, удивляясь тому, как долго не верил сам себе. Ему не нужно уже было спрашивать господина Ли, безумного собеседника духов, – Андрей знал все сам, двери раскрылись, и застарелый темный ужас, расплескавшись, обернулся покорным изумлением.
– Сейчас… – протянула Надя. – На том самом дне рождения, в лесу…
– Да.
– Мы тогда…
– Да.
– Ты обиделся на меня почему-то.
Андрей потянулся, улыбаясь.
– Потому что ты меня обидела, Надя. Спросила, как меня зовут. После всего… – Надя мучительно покраснела, и Андрей с болезненным удовольствием продолжал: – Конечно, зачем тебе помнить имя случайно подцепленного самца… Я был тебе неинтересен – не тот, не то, слабый, вялый, слишком мало силы, слишком мало жизни. Мне повезло – я годился лишь на то, чтобы избавиться от возбуждения. Так? – Андрей взглянул на нее. Надя, закусив губу, мотала головой. – Но карп, долго плывущий против течения, превращается в дракона, да? Теперь я для тебя гожусь… Не хуже Стива, а? Тем более что Стив обманул тебя, оказался слабаком, пьянью, никакого толка… А мне долго пришлось плыть, чтобы снова с тобой встретиться… Я нашел тебя, Наденька. Почти случайно, но нашел. Я все про тебя знаю.
– Ты маньяк, – прошептала Надя, торопливо одеваясь, путаясь в брюках. – Сумасшедший, сумасшедший!
– Да, маньяк. Столько времени убить, чтобы вновь встретиться с такой… «Плохая женщина» – так тебя господин Ли назвал? Очень мягко, Надя. Я бы назвал тебя лярвой. Знаешь, откуда произошло это слово?
– Не знаю, и знать не хочу. Ты свихнулся, – холодно ответила Надя.
– Я тоже так думал, – улыбнулся Андрей. – Валил на разыгравшуюся фантазию… Видишь ли, Надя, Леха был моим другом… бывшим, мы разошлись, потерялись, но он был моим другом. Ты даже не заметила этого по пьяни, да? Я захотел отомстить. За себя и за Леху. Добиться, чтоб ты выбрала меня. – Андрей остановился – давно отрепетированная речь не радовала. Все слова были заготовлены на случай, если догадки не оправдаются, и потому не годились. А что он скажет, если почудившееся когда-то окажется правдой, Андрей никогда не думал. – Ладно уж, хватит притворяться, – буркнул он. – Ты попалась, Надя, – он вытащил из-под подушки острый обломок бамбуковой палки и демонстративно помахал им. – Интересно, сколько тебе лет на самом де…