Алина стряхнула пепел с груди, Макар забрал сигарету и загасил ее в пепельнице, после чего его лицо очутилось над ее лицом. Глаза, губы, голубая жилка на шее, мочка уха, выглядывающая из-под волос, выступающий бугорок груди – все это мечтал он присвоить. А мечты имеют свойство не сбываться, во всяком случае, так всегда было у Макара, вероятно, потому он и пил. Алина водила пальцем по его подбородку, тихо мурлыча:
– Ты мне показался вначале алкоголиком, тунеядцем и недалеким.
– А ты показалась мне далекой, как жена олигарха.
– Ого, – хохотнула она. – Ты ходок по чужим женам?
– Ого, какого ты обо мне мнения?!
Алина провела ладонью по его щеке, запустила пальцы в волосы и очень серьезно сказала:
– У меня хорошее мнение о тебе, даже не представляешь, насколько хорошее. Ты ведь не то, что хочешь изобразить.
Не то? Верно. Но, извините, распахни душу – туда обязательно наплюют. Макар намеренно ограждал себя от ударов, привык прятаться за маску, но Алина чутко уловила, каков он на самом деле. Не захлебнуться бы счастьем. Хотя почему в нем не утонуть, когда оно есть? Завтра оно может бессовестно убежать, потому что это самая непостоянная величина на свете. А сегодня… Сегодня он живет на сто процентов, вкладывая в поцелуи себя настоящего…
А потом наступила передышка, когда молчание есть точное выражение состояния. В сон не клонило. Усталость была, но та, которая не дает заснуть. Идиллию нарушил телефонный звонок, но Макар будто не слышал его. Алина приподнялась:
– Телефон звонит.
– Пусть звонит, – сказал он, прижав ее к себе.
– Ты хоть знаешь, который час?
– Не хочу знать.
– Но в такое время звонят, только если случилось что-то экстренное.
– Взять трубку?
– Конечно, возьми.
Макар поднялся, не удосужившись что-либо накинуть на себя, так и пошел к телефону голый, ворча:
– Это звонит Севастьян, которому померещилась в окне косматая жена с оскалом и клыками, как у ведьмы.
Алина подперла рукой голову, рассматривая его, прыснула:
– Ты неплохо смотришься нагим.
– Да? – он повернулся к ней, механически взяв трубку. – Ты тоже. Слушаю.
– Вы Макар Дергунов?
Женский голос. Это еще что за шутки?
– Допустим, я. А вы кто?
– Света.
– Не понял, какая Света?
– Вероника. Но я не Вероника, а Света…
– Света?!! – обалдел он. Все, теперь для Макара мир сконцентрировался на телефонной трубке. – Да-да, я слушаю.
– Макар, я хочу вам рассказать… я скажу, где сестра Алины Вероника… только обещайте, что поможете мне…
– Обещаю. Клянусь, помогу.
– Я верю вам. Все не так, как вы думаете. Я никого не убивала…
– Знаю, знаю. Я же говорил тебе, а ты не поверила…
– Да, не поверила, все же указывает на меня. Мне было очень страшно. И сейчас тоже… но я все расскажу… Настоящая Вероника… Ааа!!!
Это был такой страшный вопль, что Макар непроизвольно дернулся, похолодев. Через секунду раздался хрип.
– Света! – закричал Макар в трубку, догадавшись, что это не просто хрип, на другом конце провода случилось нечто непоправимое. Поэтому Макара интересовало сейчас одно: – Света, где ты? Скажи мне, где находишься? Я сейчас приеду. Света, скажи…
Он услышал. Но голос был далеким и сдавленным:
– Таксофон… где тетя… На… Ломо…
И все. Тишина. Ни гудков, ни других звуков. Макар бросил трубку, кинулся одеваться.
– Что случилось? – встревоженно спросила Алина.
– Звонила жена Севастьяна.
– Не может быть!
– Говорила со мной, потом закричала. Там что-то произошло.
– Ты куда?..
– Туда. Где же это? – он вычислял вслух улицу, застегивая рубашку. – Она сказала: «На Ломо…» Ломова, Ломакина или Ломоносова? Стоп. Где тетя! Тетя… Выход из ее двора на Ломоносова.
Алина подскочила:
– Я поеду с тобой.
– Нет, – категорично сказал он, натягивая пуловер. – Ты никуда не выйдешь. Поспи лучше. Так, – ощупывая карманы, произнес он. – Ключи здесь… От квартиры тоже… И никому – слышишь? – никому не открывай.
– Никто же не знает, где я сейчас живу.
– Да? Вот теперь я в этом сильно сомневаюсь. Все, пока.
Он поцеловал ее и помчался к выходу.
– Позвони, как там! – крикнула вдогонку Алина.
Но Макар уже слетал по ступенькам, перепрыгивая сразу через несколько.
Телевизор работал, а Роксана Сергеевна дремала в кресле. Вздрагивала она лишь от громких звуков, таращилась на экран, ничего не понимая в идущем фильме, затем ее веки снова слипались. А на смену ей к восьми утра, кончились выходные деньки. Днем на работе не поспишь, придется до ночи ждать.
Она вздрогнула на сей раз от стука в дверь, спросонок не уловила, что стук не условный, поспешила открыть Светочке. Ноги после сиденья одеревенели, немного свело спину – все ж таки возраст. Роксана Сергеевна двигалась медленно, хватаясь за мебель для опоры, ведь пока кровь разгонится и дойдет до конечностей, нужно время.
– Вот старость – не радость, – пробормотала она.
И дошла практически до прихожей, как вдруг опять постучали. Тут-то и остановилась Роксана Сергеевна, до нее наконец дошло: не тот стук. Или показалось? Голова-то тяжелая после дремы. Она решила дождаться, пока Светочка еще раз постучит. Постепенно и ноги приобретали обычное состояние.
Стук повторился. Но не тот, не условный. Может, Светочка от страха забыла, о чем условились? А сердце тревожно застучало, словно предрекая беду. Роксана Сергеевна сообразила, что в таких случаях надо спросить:
– Это ты, деточка?
А за дверью молчок! Значит, не Светочка? Кто же тогда? Это не день, чтоб открывать каждому. Снова стук. Нет, не Светочка постучала.
– Кто там? – крикнула Роксана Сергеевна, испугавшись. И ни звука за дверью. – Я сейчас милицию вызову! Уже набираю номер… Алло, милиция?
Удаляющиеся шаги. Суетливые! Что такое?! Любопытство у пожилых людей развито сверх меры, но Роксане Сергеевне не пришла мысль посмотреть, кто стучался к ней, а потом, испугавшись милиции, трусливо убежал. Значит, у этого человека на уме было дурное. Роксана Сергеевна вернулась в комнату, посмотрела на часы, и тут до нее дошло:
– А где же Светочка?
Мчаться по ночным улицам сплошное удовольствие: ни тебе пробок, ни тебе лихачей, ни тебе правил. Удовольствие, когда свободен от плохих мыслей, но мысли были хуже некуда. Макар только думал: успеть бы. И гнал машину на неприемлемой, рискованной для новичка скорости.