Беглецы обошли один бархан, второй, поднялись на третий. Карпенко шел впереди, внимательно глядя под ноги. Иногда на растрепанном ветром песке ему попадались смазанные следы: будто кто-то протащил отрезок толстого шланга. Но те, кто их оставлял, почему-то не встречались, хотя нельзя сказать, что это вызывало у генерала досаду.
– Давайте пройдем напрямую, так короче, – показал рукой Королев.
Они находились в самом центре «желтых песков», казалось, что здесь аккумулятор тепла не потерял ни одного градуса. Карпенко внимательно всмотрелся в почти круглую ложбинку, зажатую со всех сторон голыми, желтовато-серыми холмами. Идти через нее не хотелось, хотя сразу он не смог бы объяснить, что именно ему не нравится. И лишь всмотревшись, понял причину интуитивного чувства.
– Короче, говоришь? – угрюмо переспросил он. – Пусть наши враги здесь ходят. Это самый короткий путь к могиле...
– Почему? – не понял Королев.
– Видишь следы на склонах, будто тащили что-то?
– Вижу...
– А бугорки под песком?
– Да. И что это?
– Клубки змей. Гюрз, кобр и других тварей. Здесь залегают на зимнюю спячку гады со всего Сарыкума!
– Бр-р-р! – Королев опасливо посмотрел под ноги.
– Потому они и не попадаются нам на каждом шагу. И кстати, о врагах... Давай направим «чехов» сюда...
Соблюдая повышенную осторожность, они обошли опасное место, поднялись на гребень и стали ждать. На противостоящем бархане появились фигуры преследователей.
– Шестеро! – посчитал Карпенко и огорчился. – Я думал, двоих положил, а выходит – одного. Ладно...
Он быстро прицелился и выстрелил: раз, другой, третий... «Гвардейцы» залегли и открыли ответный огонь.
– Бей из пистолета! – не оборачиваясь, крикнул генерал.
– Далеко... Не достать.
– Все равно бей!
– А, беспокоящий огонь...
Королев поднял тупорылую машинку и быстро расстрелял обойму. Его выстрелы не причиняли вреда бандитам, а пуля Карпенко пробила предплечье Бадыра.
Перетягивая рану индпакетом, главарь разразился злобной бранью. Все шло наперекосяк. Преследование затянулось, один человек убит, один ранен, куда-то пропал рябой недомерок, теперь и он может действовать только одной рукой. Зачем им нужны эти двое? Отомстить можно любым другим русским, причем без всякого риска... Не выполнено задание? Но Волк уехал в Москву и неизвестно, вернется ли обратно, а если и вернется, то позабудет о подробностях этого дела... Если он, Бадыр, примет решение прекратить погоню, то никто его не осудит. Кроме... родственников Ибрагима, Алаудина и других убитых. Им ничего не объяснишь. Раз месть не исполнена, ты не мужчина, причины во внимание не принимаются. Нет, на полпути дело бросать нельзя. Надо попробовать в последний раз!
Когда русаки перестали стрелять, Бадыр вскочил и заорал во всю глотку:
– Живо вперед! Не отпускать их далеко!
Он бросился первым, остальные устремились за ним. Сбежав в ложбинку, Бадыр несколько раз наступил на что-то упругое, но в азарте погони не обратил на это внимания. И совершенно напрасно. Потому что пятерых бегущих следом сотоварищей не мешало предупредить о разбуженных и разъяренных пресмыкающихся. Сам Бадыр миновал опасное место и благополучно взобрался на следующий склон.
Но когда Порченый мулла наступил на расплетающийся клубок, сразу две черно-серых пружины выметнулись из песка и ударили его по ногам. Он истошно закричал, но было поздно.
Песок невинной с виду лощины зашевелился, тут и там высовывались плоские треугольные головы с горящими холодным дьявольским огнем глазами, зло били мощные хвосты, выталкивая на поверхность полутора-двухметровые мускулистые тела, наполненные ядом и ненавистью ко всему живому. Почти круглая площадка между барханами зловеще преобразилась; из вскипающего песка, словно выдавливаемые из преисподней, появлялись раздувшие капюшоны кобры и отыскивающие цель для атаки гюрзы. Пятерка бадыровских боевиков замерла, окруженная со всех сторон самыми опасными и вдобавок крайне разъяренными змеями. Они не могли сделать ни шагу вперед или назад, но и стоять среди сплетающихся в кольца, змеящихся впритирку к тяжелым ботинкам, поднимающихся на хвосте, будто стремящихся заглянуть в глаза пресмыкающихся было выше человеческих сил. Их могло спасти только одно: медленное и плавное вознесение в небо, но Аллах не помогает отъявленным грешникам, лишь на словах чтящих Коран, да и груз многочисленных преступлений не позволял оторваться от грешной земли. Оставалось пользоваться привычными методами.
Окованные железом приклады размозжили несколько тварей, автоматные очереди попытались расчистить дорогу. Полетели в стороны куски бьющейся плоти и брызги черной крови, конвульсивно задергались тела убитых гадов. Но пули не могли решить дело, тут нужен был армейский ранцевый огнемет... Резкие движения бандитов только ускорили развязку. Адский ковер у них под ногами вздыбился, одна за другой выстреливали сжатые для атаки пружины... Голова атакующей кобры движется со скоростью револьверной пули – двести метров в секунду, из открытой пасти торчат вперед два ядовитых зуба, при попадании в цель специальная железа Как из шприца впрыскивает яд в тело жертвы. Но рассмотреть это можно лишь при ускоренной съемке. Люди Бадыра видели только взлетающие в мгновенном броске черно-серые ленты...
Гюрза с руку толщиной ударила Счастливчика, затем наступил черед Анашиста... В горячке те замолотили автоматами по живому ковру, превращая его в агонизирующее кровавое месиво. Однако это не помогло Скорпиону, он завопил, отчаянно размахивая рукой, на которой висела не сумевшая освободить зубы метровая кобра. Со стороны могло показаться, что он размахивает кнутом, и наконец кнут вырвался, описал полукруг и шлепнулся на шею Лентяя. Обезумевший от ужаса Лентяй понесся назад сквозь строй ударов и даже сумел выскочить из опасной зоны, но, пробежав несколько десятков метров, упал замертво.
Все кончилось за несколько минут. Порченый мулла упал там, где стоял, остальные, шатаясь и бросив оружие, брели, ничего не видя перед собой и получая все новые и новые укусы, пока тоже не повалились на покрытый гадами песок. Онемевший Бадыр смотрел на ужасный конец своего войска, губы его шевелились. «Кара Аллаха, кара Аллаха», – беззвучно шептал он.
Засевшие в засаде на обратном склоне бархана Карпенко и Королев напрасно ждали преследователей. Погоня прекратилась. Убедившись в этом, они вышли из «желтых песков», на попутках добрались до Махачкалы и вечером уже были в Москве. Имран Макоев, сразу советовавший им лететь самолетом, был прав на все сто процентов.
* * *
Остров приближался. Катер шел на хорошей скорости, иссеченное ветром и мелкими брызгами лицо майора Плеско горело, будто с него сняли кожу. Он взглянул на часы. Почти десять. Переход занял гораздо больше трех часов, и к утренней пробежке Верлинова он безнадежно опоздал.
«Как готовит операции, сука! – зло подумал ликвидатор. – Отправил меня – и считает, что сделал дело! А как я буду управляться, его не колышет...» Ясно, что придется задержаться тут до вечера, а то и до завтрашнего дня. Без явки, без соответствующей легенды и подкрепляющих ее документов, без прикрытия... А ведь все это должен обеспечить руководитель местной резидентуры!