— А звать тебя как? Настоящее имя?
Девушка продолжала молчать.
— Слушай, я думал, ты умнее! Я же тебя в училище нашел, значит, имя твое узнать мне — раз плюнуть. Теперь-то чего скрывать? Ты ж у меня в руках!
Девушка продолжала колебаться, и Гуров, вздохнув, завел двигатель.
— Хорошо, посиди пока в камере, повспоминай, — проговорил он, трогаясь с места.
— В камеру? — задохнулась та.
— А ты думала куда? В ночной клуб?
Некоторое время они ехали молча. Девушка сидела, оглушенная произошедшим, и, видимо, мысленно прикидывала собственные перспективы. Наконец она не выдержала.
— Не надо в полицию! Ну, давайте поговорим здесь, пожалуйста! Я все расскажу, — лепетала девчонка, резко сменив агрессивный тон на кроткий.
— Вот видишь, ты уже начинаешь осваивать правила вежливого тона, — одобрительно произнес Гуров. — Машину я пока останавливать не буду, а ты можешь начинать говорить.
Девушка сделала усилие, словно перед прыжком, и заговорила:
— Аня меня зовут, фамилия Нестерова. Но меня действительно никто не посылал к вам! Я сама подсела. Мне деньги были нужны, а вы мне показались обеспеченным мужчиной и к тому же симпатичным. Вы такой…
— Не утруждайся комплиментами, — прервал ее Гуров. — Я на них не ведусь. Дальше давай.
Со слов девушки, она сама выбрала Гурова в качестве жертвы, рассчитывая получить от него бесплатную выпивку и еду, а затем приличную сумму за ночь. Однако добычу неожиданным образом увели у нее из-под носа. Пока она приходила в себя после такого вероломства, оставшись одна за столиком, к ней подошли двое и начали расспрашивать, о чем с ней разговаривал Гуров. Сначала она пробовала отмахиваться, но в конце концов с ней поговорили более серьезно, и она рассказала, что тот интересовался Анатолием Рожковым.
— Кто эти двое? Только не говори мне, что ты их впервые видела! В «Атлантиде» ты не просто так работаешь — всех знаешь.
Аня немного помолчала. Потом тихо сказала:
— Это подручные Арсена. Они настоящие головорезы, я с ними дела не имею. Я только с приличными клиентами знакомлюсь, а от бандитов подальше держусь. У нас в прошлом году одну девчонку так изуродовали, что она не то что работать — жить нормально не может.
— Имена-фамилии их давай. — Гуров не был склонен проявлять сочувствие.
— Фамилии? — удивленно посмотрела на него Аня. — Откуда мне их знать? Они мне паспорт не показывали! Знаю, что зовут их все в клубе Гномом и Верзилой, а больше ничего!
— Чем занимается Арсен?
Девушка снова замолчала, но, поймав холодный взгляд Гурова, сказала умоляюще:
— Убьет он меня, если узнает!
— Убьет, — согласился Гуров. — Рано или поздно. Если ты не прекратишь заниматься тем, чем сейчас. Но если все расскажешь, бояться тебе нечего. Потому что Арсена этого я и так посажу, без твоей помощи. Но тогда и на мою не рассчитывай. Пойдешь как соучастница.
На глазах Ани появились слезы. Она всхлипнула и прошептала:
— За что вы так со мной?
— Ну ты даешь! — удивленно посмотрел на нее Лев. — На жалость, что ли, давить собралась? Так я тебя и так пожалел, а то бы давно в камере отдыхала! А за что — ты не хуже меня знаешь. Ты не в библиотеку пришла работать, а в ночной клуб, где всем бандиты заправляют! Да и профессия твоя далека от законной. Так что овечкой невинной не прикидывайся и время не тяни. У меня его и впрямь немного, так что давай коротко и ясно. Наркотиками в клубе торгуют?
Девчонка кивнула головой.
— Игры тоже проводятся?
— Да… Арсен сам не раз мне говорил, чтобы я уговаривала клиента поиграть. Ну, ненавязчиво так, с намеком. За это отдельно доплачивал.
— Кто стоит над Арсеном?
— Этого я не знаю. — Аня замолчала, но, поймав взгляд полковника, испуганно продолжила: — Я правда не знаю! Вы что же, думаете, Арсен мне так все и сказал? Есть какой-то человек, важный, Арсен и сам его боится. Имени-фамилии не знаю, слышала только, как Арсен несколько раз с ним по телефону разговаривал. Очень уважительно. И еще, бывало, говорил, чтобы всю выручку быстро собрали, потому что, дескать, хозяин приедет. Но самого хозяина я никогда не видела. Арсен сам к нему выходил с деньгами.
— Это Орленко? — прямо спросил Гуров.
— Нет, — покачала головой девушка. — Орленко приезжал как клиент. Ел-пил за счет заведения, девочек получал тоже бесплатно, кого сам выбирал… Арсен ему платит, но он не хозяин. — Она продолжала смотреть на Гурова вопросительно и только повторяла: — Я все сказала, правда. Может быть, вы меня отпустите?
— Где проходят игры? — спросил Гуров.
— В конце зала есть дверь. Она ведет во внутреннее помещение, а из него вход в кабинет Арсена и в игровую комнату. Игры обычно начинаются в десять вечера. Каждый вечер.
Полковник некоторое время сидел в задумчивости, потом отстегнул наручники и сказал:
— Ступай. Если понадобишься, я тебя найду. И запомни мой совет — в клубе не показывайся. Тебе же лучше будет.
— Я туда больше ни ногой, — затрясла головой девчонка и, поспешно выскочив из машины, побежала прочь.
Гуров развернулся и поехал в убойный отдел. Он прошел прямо к полковнику Каспарову, куда следом был вызван и Селедцов.
— Ну что, картина с клубом складывается почти ясная. Неясны другие детали, касающиеся гибели Руслана Мажарова, — сказал Гуров. — Я просил информацию на Саркисова и его людей. Тех самых, что на меня напали. Вы их видели на съемке, и мне удалось выяснить их клички — Гном и Верзила. Приходилось слышать?
— Еще бы! — кивнул Каспаров. — Оба судимые, отсидели за рэкет, что процветал в девяностые. Были членами группировки Миши Крутого. Самого Крутого убили, многих бандитов пересажали, кого не сумели, тот на дно залег и не высовывался.
— А Саркисов? Тоже оттуда?
— Он не из нашего города, — покачал головой полковник. — Приехал из Нальчика. Я звонил туда, в свое время Саркисов тоже числился в одной из местных группировок. Полагаю, что к нам в Приморское переехал от греха подальше, когда его друзей начали активно брать.
— Извините, но я просто поражаюсь! — усмехнулся Гуров. — У вас прямо под носом творится беспредел! Бывший бандит — а он таковым, кстати, и остался! — возглавляет клуб, в котором процветает торговля наркотиками, проституция, азартные игры! А вы как будто ничего не замечаете! Или вы тоже имеете свой процент за молчание? — Он в упор посмотрел на Каспарова: — Имейте в виду, я ведь никого покрывать не стану. Мне поручено расследовать убийство, и обо всем, что всплывет попутно, я обязательно доложу в Москве.
Каспаров смерил его грустным взглядом и вздохнул:
— Эх, Лев Иванович! Если б вы знали, где нам приходится работать! Приморское сейчас — совсем не тот город, в котором я родился! И тогда, конечно, взяточничество здесь процветало, блат был в почете, но сейчас, вы правильно выразились, полный беспредел. Правда, в девяностые было еще хуже. Прекращать эти безобразия должны ОБЭП и наркоконтроль. А как они его прекратят, если сами в нем участвуют и получают свои деньги? А я что могу сделать? Я возглавляю убойный отдел! К кому я пойду со своими обвинениями? К Орленко? Я вас умоляю!