Лизонька всё это время скромно сидела на стуле напротив и пристально взирала на него, стараясь внушить какую-то чрезвычайно важную мысль, отчего у него тяжко билось сердце и плохо слушались пальцы. Когда Илья ушел от экономистов, отказавшись от вполне заслуженного угощения, у него взмокла спина и противной мелкой дрожью дрожали колени, как будто он греб против течения по меньшей мере полдня.
Оценив состояние своего заместителя после визита в экономический отдел как крайне негативное, Владимир Иванович решил принять превентивные меры, пока еще не всё потеряно. Позвонил начальнице проштрафившегося отдела и условился о конфиденциальной встрече.
Они встретились на втором этаже в пустынном холле перед конференц-залом и встали рядышком у окна, боязливо оглядываясь при каждом шорохе, как два подростка на недозволенном свидании. Первым делом возбужденный Владимир Иванович высказал свое нелицеприятное мнение о несносной красотке, считающей, что ей всё дозволено:
— Ну, чего она жизнь портит хорошему парню? Ах, Илья Викторович то, Илья Викторович се! Ведь всем ясно, что он ей не пара! Я считаю, что вы должны с ней серьезно поговорить и сказать, что вы просто пошутили! А если вы ей ничего не скажете, я сам скажу Илье, как она из него собиралась настоящего мужчину делать, по вашему, кстати, указанию! Тоже мне, просветительница нашлась!
Вера Гавриловна была с ним категорически не согласна. Пылко возразила, одной рукой удерживая подле себя бьющего копытом Владимира Ивановича, другой красиво жестикулируя, делая свою речь еще убедительнее:
— Ничего не надо ему говорить! И вообще вы всё перепутали! Настоящего мужчину из него собиралась сотворить Любовь Николаевна, а вовсе не Лизонька! И не надо Лизе мешать! Вдруг это любовь? Я никогда не слышала, чтобы она сама пыталась привлечь мужчину! А тут чего только не выкидывает! Я сама видела, как она Зайцеву глазки строила и краснела при этом, как будто что-то непристойное делала, а он ноль внимания, как чугунный!
Владимир Иванович упорно стоял на своем, ни на грош не веря коварной особе.
— Да все они одним миром мазаны, что эта ваша Любовь Николаевна, что Лизонька! Обе любят над мужиками куражиться. Влюбит она в себя парня и бросит, в первый раз, что ли? Сколько за ней красавцев увивалось, и где они теперь? Все с носом остались! А Илья переживать будет! Он и так к ней давно не равнодушен… — и замер, прикусив свой болтливый язык.
Вера Гавриловна сделала охотничью стойку, как спаниель, почуявший дичь, даже на щеках от возбуждения появились пунцовые пятна.
— Ага! Недаром я что-то такое чувствовала! Но, вот те крест, — после этих слов Владимир Иванович ожидал, что собеседница перекрестится, но она лишь понизила голос, — Лизонька в последнее время тоже сама не своя!
Собеседник скептически поджал губы, не давая провести себя на мякине.
— И о чем это говорит? О большой и пламенной любви? Не смешите меня, пожалуйста! Я не глуповатый мальчик, как вы, видимо, считаете!
Вера Гавриловна не на шутку рассердилась и сильно сдавила локоть собеседника, оставив пять красных пятен.
— Какой вы бесчувственный! И почему вы так заместителя-то своего принижаете? Нормальный мужчина, симпатичный, умный, добрый. Почему его полюбить-то нельзя?
Владимир Иванович яростно замахал руками.
— Да можно, можно его полюбить! Только это же души и сердца требует, а Лизонька как мотылек! Сегодня с одним, завтра с другим! Свяжется с ней Илья, и что? На сколько хватит ее пылкой любви? На месяц? На два? А потом? Нет уж, пусть лучше, как сейчас, — чем он меньше ее видит, тем лучше спит.
Вера Гавриловна озаренно протянула, внезапно прекратив спор:
— Чем меньше видит? Чудненько…
Владимир Иванович с подозрением посмотрел на ее алые губки, сложившиеся в лукавую ухмылку.
— Что вы это задумали, дражайшая Вера Гавриловна?
Она невинно повела соболиными бровями и сделала непроницаемое лицо.
— Да ничего особенного, Владимир Иванович! Будем бороться с вашей бессонницей, ведь чем меньше знаешь, тем крепче спишь!
И ушла прочь легкой походкой, оставив возмущенного коллегу сердито смотреть ей вслед. Кипя от негодования, он тоже пошел обратно в отдел, подпинывая по дороге ступеньки и бурча себе под нос:
— Опять какие-нибудь козни затеяла, интриганка чертова!
На следующий день пришедший ровно в девять Генрих с легкой завистью говорил, стаскивая с себя промокшую куртку:
— Дождь льет как из ведра. Я пока из машины выходил, насквозь промок. Хорошо Лизоньке, ее до входа под зонтиком провожают. И почему я не женщина?
Игорь, желающий восстановить справедливость, тут же заметил:
— Ну, такой красоткой, как Лизонька, тебе явно не бывать. Лучше радуйся, что ты мужчина! У нас возможностей больше!
Генрих хотел было подискутировать на эту сомнительную тему, но тут в отдел ввалился насквозь промокший Лешик, оставляя за собой маленькие лужицы, и внимание переключилось на него, к вящему удовлетворению Зайцева, яростно желающего, чтобы имя Лизоньки ни в каком контексте не звучало.
После обеда начальника вызвали на административный этаж и Владимир Иванович ушел, болезненно морщась в ожидании возможных неприятностей. Вернулся через полчаса и в соответствии с поступившим из отдела кадров распоряжением известил Зайцева:
— Илья, тебе завтра придется ехать в командировку на два дня. Работы много, там у них с сетями проблемы. — И с надеждой добавил, умильно глядя на заместителя: — Но, если управишься пораньше, то и хорошо, вернешься в тот же день.
Подумав, что небольшой отдых от различных передряг именно то, что доктор прописал, Зайцев мысленно показал начальнику непочтительный кукиш. Побросал в небольшой разъездной чемоданчик, с которым автоматизаторы ездили по области, нужные инструменты и посчитал себя готовым к командировке.
В это же время Вера Гавриловна, стоя посредине своего отдела, как полководец, двигающий в бой свои отборные войска, озабоченно говорила нерадостной Лизоньке:
— Поскольку Марья Ивановна себя неважно чувствует, — при этих словах та удивленно посмотрела на начальницу, но, тотчас сообразив, что это неспроста, схватилась за внезапно заболевшую голову и показательно покашляла, демонстрируя крайнюю немощь, — ехать на проверку придется тебе. На два дня, так что готовься.
Лизонька не возражала, какая разница, где работать? В командировке хоть не так скучно, всё-таки смена обстановки. В последнее время было что-то уж очень тоскливо.
Вера Гавриловна подняла руку, как будто благословляя сотрудницу на одной ей известный подвиг и направилась было к двери, но, будто вспомнив в последнюю минуту какую-то несущественную мелочь, притормозила:
— Да, чуть не забыла. Чтобы дважды машину в район не гонять, с тобой поедет кто-то из автоматизаторов. — Положила палец себе на лоб, имитируя усиленную умственную деятельность. — То ли Петухов, то ли Рудт. А может, кто-то еще. Не помню…