– Внешний осмотр ничего такого не подтвердил. Материалы отправили в лабораторию, будем ждать.
– Ты сказал, что много накопал на Родионова. Что именно?
– Да то, что чувствую я сердцем – таксист не имеет к этому никакого отношения. Я взял с него подписку о невыезде, но уверен, что он к смерти Ирины непричастен. Конечно, он нервничает, да и любой бы на его месте нервничал, все-таки убили его потенциальную клиентку… Но это нормально. А за то время, что Ирина его поджидала, ее мог убить твой Родионов.
– Во-первых, он никакой не мой, во-вторых, откуда вдруг такие умозаключения?
– Лиза, ну, подумай сама! Кто еще мог ее прикончить в этом маленьком поселке, вечером, пьяную, да еще после того, как Родионов застукал ее на месте преступления?! Ты же не знаешь, а я встречался с ее любовничком…
– Любовничком?
Мирошкин рассказал ей о своей встрече с Ильей Тумановым.
– Я даже представляю, что могло произойти после того, как они, Родионов и Виноградова, вернулись домой… Может, он сначала действительно вошел в дом, да только вы, бабы, дуры, и она, пьяная, могла крикнуть ему вслед нечто такое, что просто вывело его окончательно из себя… Хотя нет, скорее всего, он дома выпил, добавил и, может, хотел было уже угомониться и лечь спать или устроиться, как он говорит, на диване перед телевизором, да только Ирина явно спровоцировала его на дальнейшие действия…
Лиза понимала, к чему клонит Мирошкин. Да, и такое могло случиться, что Ирина, влюбленная давным-давно в Туманова, могла сообщить об этом Дмитрию в самой пошлой и раздражающей форме. Выкрикнуть ему в лицо, мол, я уже давно с ним, а ты, слепой, ничего не замечаешь… Это окончательно добило Диму, и он, не выдержав, бросился на нее, сначала ударил по лицу, а потом схватил первое, что попалось под руку, и ударил ее по голове. Удар по голове ей точно нанесли, об этом свидетельствует прижизненная травма, и к наезду она не имеет никакого отношения.
И вот Ирина лежит без сознания, а Дмитрий, оглушенный биением собственного сердца и страшной, окружающей его тишиной, понимает, как же он ненавидит ее, лживую, подлую… Возможно, что не так давно он сделал ей какой-нибудь подарок или накануне они вели задушевные беседы о будущем, о детях, уже распланировали, какого цвета будут обои в детской, а тут вдруг такое… Возможно также, что она в вульгарной форме сообщила ему и о том, что все друзья давно знают об этой их связи с Тумановым и посмеиваются над рогоносцем Родионовым…
Неужели Сережа прав, подозревая Диму?
– Сережа, я даже представила, как они могли окончательно разругаться, и даже допустила, что Дима ударил ее… Пусть. Такое возможно. Но где он взял машину, которой переехал ее? Его машина, насколько мне известно, исследована и на ней ничего не найдено?
– Да, ты права. Его машина чиста в этом смысле. Ну, значит, где-то взял. Может, на дороге нашел… Случайную.
– Да, она стояла на обочине, как раз напротив его дома, и была открыта, так?
– Понимаю, что бред.
– Тогда ты должен отпустить его.
– Я подумаю…
– Но у тебя нет на него никаких улик, кроме следов кроссовок его размера. Предположительно, его кроссовок.
– У него был мотив, понимаешь? И за время, прошедшее с момента, когда она вызвала такси, до момента, когда такси приехало, ее кто-то убил…
– Постой, а почему ты решил, что ее отвезли за поселок и убили именно там до появления такси? Убийца мог оглушить ее, положить в авто и, дождавшись, когда уедет такси, вывезти из деревни, раздавить машиной, проехав по ней пару раз, чтобы потом бросить в кусты…
– Но тогда этот убийца должен был знать, что она вызвала такси, – покачала головой Лиза.
– Ладно, расскажу тебе тогда еще кое-что, чтобы уж окончательно запутать… – неожиданно произнес Сергей. – Мои эксперты обнаружили еще кое-что в доме Родионова. И не только там…
– Мирошкин, я тебя сейчас убью!
– Поосторожнее с угрозами! Вот так люди скажут, а потом становятся первыми подозреваемыми… Там была еще одна женщина.
– Где?
– У Родионова в доме. Женщина в туфлях на каблуках. Эти следы не могут принадлежать ни убитой Виноградовой, ни домработнице Саловой, они очень маленькие, тридцать третьего размера!!! Представляешь?
– На самом деле очень редкий размер. И где были обнаружены эти следы?
– В холле, на лестнице, в гостиной, в спальне… Женщина словно вошла в дом, поднялась по лестнице, все осмотрела и потом вернулась обратно. Следов не так уж много, то есть создается впечатление, что она была там единожды. Пришла и ушла. Да, еще потопталась на террасе, была в беседке, ее след теряется на обочине дороги, буквально в двух шагах от ворот. Скорее всего, эта Золушка приехала туда на машине, там очень четкий след от протектора…
– Ну вот!
– Но этот след не совпадает, правда, с тем следом, который оставил убийца на своей машине.
– Послушай, Сережа, на въезде в город есть камера видеонаблюдения…
– Да, я уже дал задание, мне должны прислать сведения, касающиеся всех машин, которые въезжали в город или выезжали на трассу, ведущую в сторону «Волги», четырнадцатого июня с восьми до одиннадцати часов вечера.
– Сережа, ты действительно считаешь, что это мог быть Родионов?
– Лиза, я понимаю твои чувства, ты переживаешь и все такое… А теперь представь себе, что я не прав и что Родионов не при делах, а вот убийца, который находится сейчас на свободе и замер в ожидании, что же мы будем предпринимать дальше, кого подозревать и судить, не такой уж и дурак…
– Что ты хочешь этим сказать?
– Только то, что пусть этот убийца и дальше продолжает думать, что мы подозреваем Родионова. Если мы его сейчас выпустим, то убийца забеспокоится и тогда уж точно подкинет ему пару-тройку неопровержимых улик…
– Сережа, да ты вообще соображаешь, что говоришь! Значит, ты и сам понимаешь, что это не Дима, но все равно будешь продолжать держать его в изоляторе? Ты подумал о том, какая это для него душевная травма? Сначала он узнает, что его девушка изменяет ему с Тумановым, о том, что все его знакомые (предположим, она так сказала) в курсе их отношений, потом эту девушку убивают, и это убийство вешают на него! Да он нормальный, душевный и совестливый человек, он не заслуживает такого к себе отношения! Возможно, на свободе он и вспомнит что-то, поможет следствию…
Последнюю фразу она сказала сгоряча, понимая, что уж такого точно не может случиться. Однако на Мирошкина эти слова произвели какое-то магическое действие.
– Думаешь? Вспомнит? Может, ты и права… Хорошо, я его отпущу. Но надо сделать так, чтобы сокамерники, с которыми он сейчас сидит, знали, будто его уже отправили по этапу, на зону…
– Сережа, ты прелесть! Я и сама хотела тебе это предложить, но не посмела…