– В поселке «Волга» четырнадцатого июня, вечером. Как раз тогда, когда была убита Ирина.
– Нет, нет! Этого не может быть! Меня никто не видел… Потому что меня там не было! Не могло быть!
– В вашем шкафу вы спрятали белую сумку. Вы знаете, что это за сумка и кому она принадлежала…
– Но я просто не могла ее оставить… Это же не сумка, это знак, символ… Те, кто увидел бы ее позже, просто затоптали бы ее… Они не понимают, что такое «Биркин». Я не сделала никому плохо.
– У вас есть вечернее платье с гофрированными кружевами?
– Нет… Вернее, есть…
– Вы в нем были у Риты Мусинец на дне рождения?
– Да, это так. Это же легко проверить, – она вздохнула.
– А теперь принесите мне туфли, в которых вы были в тот вечер.
– Зачем? – Она мрачно взглянула исподлобья. – Вы ведь уже и так все решили…
– Возможно, они вас спасут, эти туфли… Все нужно проверить. А пока несите сюда сумку, платье…
Евгения, сама не своя от всего происходящего, забегала по квартире. В результате через несколько минут у Глафиры были все так необходимые ей доказательства того, что в ночь убийства Женя Туманова была в «Волге», у Родионова. Вечернее платье, черные маленькие туфли на шпильках, белая сумка «Биркин» с золотыми застежками, пачка сигарет «Vogue Aroma» и помада бледно-розового цвета.
– Попробую угадать марку и цвет вашей машины, Женя… Красный «Фольксваген», так? Который зарегистрирован на вашего отца-пенсионера – Барышева Бориса Петровича… Вы промчались на этой машине в «Волгу», и камера зафиксировала время – 22.36… Вы приехали туда, убили Ирину, испугались того, что натворили, и уже обратно поехали по другой дороге… Возможно, тот факт, что вы поехали по основной трассе в поселок, в какой-то степени оправдывает вас, то есть вы не скрылись, и тогда вы еще не собирались убивать вашу подругу, то есть убийство было непредумышленным…
Женя закрыла лицо руками, заплакала.
– Но вот то, что обратно домой вы поехали уже в объезд, чтобы камера вас не заметила, – это говорит о многом… Скажите, Женя, а ваш муж знает о том, что вы убили Ирину?
19 июня 2011 г.
– Господи, Лиза, как я рад, что ты пришла… Если бы ты только знала, как это тяжело – сидеть сиднем, ничего не делать, зная, что другие люди работают на тебя, стараются тебя спасти, да еще от того, в чем ты не виноват.
Дмитрий бросился к Лизе, обнял ее, как соскучившийся по маме мальчик. Теперь перед ней был не глава крупной строительной организации, не тот одетый в дорогой костюм Дмитрий Родионов, которого знал весь город и которому завидовали его друзья и враги, а милый, во всем домашнем, просто Дима, немного похудевший, побледневший, с кругами под глазами и потемневшими грустными глазами.
– Что, Дима, совсем одичал? – рассмеялась Лиза. – Думаю, ты здесь уже освоился, может, тогда и покормишь меня? Что-то я сегодня устала, проголодалась.
– Да-да, я покажу тебе, где все лежит… Глаша очень хорошо готовит, правда. И вообще, она чудесная.
– Что, понравилась? Ты смотри мне, не соблазни ее. Она – девушка строгих правил, мужчин презирает, считает их существами второго сорта…
– Что, муж оставил такой след в душе?
– Да ты его знаешь… Адам, бармен в «Ностальжи», думаю, ты с ним знаком.
– Адам? Конечно, знаю! Очень симпатичный малый. К тому же умный и приятный в общении. Так вот, значит, кто был тем счастливчиком… А ты не знаешь, почему они расстались?
Так, разговаривая, Дима прошел на кухню, по-хозяйски открыл холодильник и принялся доставать оттуда салатницы, контейнеры, кастрюльки…
– Вот, тут свекольный салат, это – перцы, запеченные с брынзой… Так ты не знаешь, почему Глаша рассталась с Адамом?
Лиза, помыв руки, села за стол, придвинула к себе салат.
– Все просто, Дима. Глаша – человек целеустремленный, у нее много интересов в жизни, и вообще, она неравнодушная, понимаешь? Нам с ней хорошо работается вместе, мы отлично понимаем друг друга и ладим. И это притом, что у меня семья, ребенок… Вот сейчас поужинаю и помчусь домой, к дочке… Папа-то наш, как всегда, в отъезде. Так вот. А Адам посчитал, что Глаша должна сидеть дома. Он даже не понял, что унизил ее тем самым. Я лично считаю, что брак – это не тюрьма, и в браке человек должен так же развиваться, как если бы он был вне брака. То есть заниматься тем, что нравится, учиться… Ты понимаешь меня? Ведь у нас с ней такая работа… Мы проводим очень много времени вне дома. Словом, Адам не выдержал, и они расстались. Хотя, как мне кажется, он до сих пор страдает по Глаше. Ведь она – чудесная! – закончила хвалебный гимн подруге Лиза уже с набитым ртом. – Ой, извини, Дима, но так вкусно…
– А Глаша? Она тоже страдает по Адаму?
– Вот уж нет! Она разочаровалась в нем, понимаешь? А это опасно для любви. Нет, думаю, что она пока еще ни в кого не влюблена. И меня это, как работодательницу, очень устраивает. Она все свое время и энергию отдает работе. Вот сейчас, к примеру, знаешь, где она?
– Поехала допрашивать одну мою знакомую, Женьку Туманову. Не знаю, правда, чего она хочет от нее добиться, но…
– Есть подозрение, Дима, что Ирину убила именно она, – осторожно произнесла Лиза. – Ты не помнишь, в чем она была в тот вечер? На дне рождения Риты Мусинец?
– Помню. Она сидела напротив меня. На ней был черный костюм или платье… Красивое такое, кружевное. Мне запомнился воротник – прозрачный, гофрированный.
– Ты так хорошо разбираешься в женской одежде?
– Ирина очень хорошо одевалась. Думаю, общаясь с ней, кое-чему научился. К тому же знаю, какой женщине что идет…
– Понятно, ты – эстет. Возможно, из этих соображений ты и собирался жениться на Ирине, так?
– Возможно. Раз нет любви, думал, так женюсь на красоте. К тому же дети были бы красивыми. Постой… ты сказала, что это Женя убила Ирину?! Да ты что?! Это же полный бред!
– Ее видели. В вечер убийства. Она поставила свой красный «Фольксваген» неподалеку от твоего дома и вошла в ворота.
– И кто же ее видел? Да еще и вечером?
– Твои соседи.
– Не хочу и слышать о своих соседях! Они меня обвинили, как будто я угрожал Ирине… Да мало ли чего люди наговорят друг другу в запальчивости? Но это же еще не означает, что я ее убил! И что? Теперь они вспомнили, что видели Женьку?
– Зоя видела женщину в кружевном платье, на шпильках, входящую во двор твоего дома. И машину видела. А на полу в твоем доме полно следов обуви редкого тридцать третьего размера.
– Это ты разговаривала с моими соседями?
– Нет. Янина помогла. Я сегодня встречалась с ней.
– Янина – это человек. Вот выйду, вернее, освобожусь… вернее, когда все закончится, обязательно отблагодарю ее за то, что она так старается для меня.