– Вам не кажется, что пахнет машинным маслом? А ну-ка, посветите сюда…
Полина поднесла фонарь к петлям. На них явственно проступали свежие маслянистые пятна.
– Их недавно смазывали, – Дуло взялся за дверную ручку и рванул на себя дверь. Та со скрежетом сдвинулась и медленно подалась.
Полина зажмурилась и втянула голову, ожидая обрушения потолка. В лицо пахнуло затхлостью и тленом, по спине пробежал холодок. Пересилив страх, она открыла глаза. За дверью была небольшая комната.
Сергей Дуло забрал фонарь и стал обходить помещение. Полина повсюду следовала за ним. Свет выхватывал то один, то другой фрагмент серых известняковых стен.
Неожиданно Дуло издал негромкий возглас и остановился как вкопанный.
– Что? – испуганно спросила Полина и замерла, потрясенная тем, что открылось ее взгляду. Потом прикрыла рукой рот, чтобы не закричать от ужаса. Хотелось бежать, да только ноги ее не слушались. Она продолжала стоять на месте, распахнув наполнившиеся слезами глаза…
В высокой вертикальной нише стоял почерневший от времени деревянный крест. На нем, раскинув руки, висела распятая мумия. Полуистлевший балахон прикрывал плоское тело и ноги. На черепе, обтянутом коричневой кожей, – черные провалы глазниц и клочки длинных волос. На шее – ржавая скоба, на запястьях – железные гвозди.
Рядом с этой была еще одна ниша, в ней – массивный сосновый крест, который еще не успел потемнеть. На нем виднелись бурые потеки и пятна. Из окончаний перекрестий торчали гвозди. Приторный запах, который Полина почувствовала еще в тоннеле, указывал на то, что дерево пропитано кровью.
– Все случилось именно здесь, – тихо сказал Дуло.
Он посветил вокруг себя.
– Смотрите! – вскрикнула Полина.
– Что? – рванулся к ней Сергей.
– Здесь что-то написано. По-моему, это буква «А». А вот еще одна… и еще… Здесь есть какие-то знаки, – осматривая каменный пол комнаты, Полина присела на корточки. – Как думаете, что они означают? Кажется, их нарисовали, а потом хотели стереть…
Она протянула руку, но отдернула ее, как только услышала окрик Дуло:
– Ничего не трогайте! – Следователь присел рядом. – Хотел бы я знать, что все это значит. – Потом встал. – Ладно, пошли.
Они вернулись в коридор и направились к выходу. Подойдя к лестнице, Полина собралась подняться по ней.
– Вам не туда, – остановил ее Дуло.
– Это еще почему?
– Потому что, если вернетесь в дом, вас арестуют.
– За что? – Она замерла в растерянности.
– Один полицейский чиновник считает, что вы причастны к обоим убийствам. Он уже выдал ордер на ваш арест.
– Плевать я хотела на ваших гребаных чиновников! – Ею овладело неуемное возмущение, и она занесла ногу, чтобы подняться на первую ступеньку.
– Ну, тогда ближайшие несколько месяцев вы проведете на нарах. И я уже ничем не смогу вам помочь.
Полина замерла. Перспектива не показалась заманчивой.
– Вы серьезно?
– Более чем. Я предлагаю подумать, где вы сможете отсидеться неделю, а то и две, пока я поймаю настоящего убийцу.
– А вы сумеете его поймать?
– Обещаю, – сказал он.
– Что я должна делать сейчас?
– Пройти тот же путь, что сегодня утром.
– Одна?! – воскликнула Полина.
– Да, – спокойно сказал следователь. – А я в это время вернусь в дом, возьму свою машину и встречу вас у кладбищенской часовни.
– И у меня нет другого выхода? – спросила она.
– Абсолютно, – покачал головой Дуло.
– Скажите, почему вы помогаете мне?
– Из чувства сострадания, – он вручил ей фонарь, взял за плечи и подтолкнул к подземному ходу.
Выбравшись из подземелья, Дуло ничего не стал объяснять Бекешеву. Времени до встречи с Полиной оставалось все меньше, и он с тревогой думал о том, каково ей сейчас одной.
Он быстрым шагом направился к выходу. Во дворе усадьбы стоял оперативник Филиппов.
– Ты вот что, – сказал ему Сергей. – Поговори с Бекешевым и найди бригадира, который руководил строительством дома. Спроси про хозяйственные подклети, которые должны были засыпать и забетонировать. Возьми у Бекешева накладные на бетон, те, что он показывал мне. И еще… Порасспрашивай домочадцев, кто такая Юлия Валерьевна? Узнаешь, сразу мне позвони.
Дуло вышел за ворота и сел в машину. Ехать пришлось в объезд, по трассе, далее через Прилуцк и потом по разбитой дороге до кладбища.
Полина ждала у поваленной березы. Усевшись в машину, она долго молчала.
– Только там, внизу, в полной мере осознала, что произошло, – сказала она серьезным тоном. – Это совсем не похоже на шутку. Едемте в Александров, там живет моя подруга, у которой я могу остановиться.
– Думаете, она согласится? Между прочим, администратор поселковой гостиницы сказала, что вы – неуживчивая особа.
Полина улыбнулась:
– Я привыкла к тому, что не нравлюсь женщинам.
– Готов поспорить, что с мужчинами дела обстоят с точностью до наоборот, – сказал Дуло, разворачивая машину на узкой дороге.
Полина заерзала в кресле и промолчала. Ей не хотелось объяснять, что красота не всегда способствует личному счастью.
Задумавшись, она вспомнила о мужчине, который, как говорили, сломал всю ее жизнь…
Во вторую их встречу Михаил увез Полину к себе на дачу. Оказавшись на охраняемой территории элитного подмосковного поселка, она в полной мере осознала общественный статус своего нового знакомого. Великолепие, которое предстало ее взору, было куплено отнюдь не на одну лишь зарплату…
Просторные комнаты, роскошная мебель, старинные ковры. Особое впечатление производил крытый бассейн, возле которого она потеряла девственность.
Произошло это без особого романтизма. Полина не успела сообразить, как оказалась на кафельном полу. Все случилось быстро. Она молчала и только тупо фиксировала то, что с ней происходит: как жестко лежать на холодном полу, каким тяжелым оказался этот малознакомый мужчина и как размеренно бьется ее голова о кафель…
Вслед за тем последовало предложение стать официальной любовницей (конечно же, Михаил был женат). Ей был вручен подарок – перстень с крупным бриллиантом.
Сидя в плетеном кресле рядом с бассейном, она сжимала в руке бархатную коробочку и молчала.
Михаил не чувствовал себя виноватым, казалось, он был уверен, что события развивались единственным для него возможным путем. Иного способа завладеть ею всецело не существовало. Жесткость, граничащая с жестокостью, была отличительной чертой его характера. Он был жесток со всеми без исключения.