– Говорят, Нью-Йорк самый криминальный город в мире. Вы это ощутили?
– Нет. Есть, разумеется, опасные районы… Центральный парк чуть ли не в руках банды грабителей и насильников, но мы были там один раз, и все обошлось. А вообще я как-то возвращалась домой около часу ночи… – Я запнулась, вспомнив, почему возвращалась одна так поздно, и закончила коротко: – И ничего. Всюду было полно народу, полиции… светло, как днем.
– А домой тянуло?
– Со страшной силой!
– А вот скажите мне, Екатерина Васильевна, что поразило вас больше всего? Самое сильное ваше впечатление во время поездки?
– Самое сильное, пожалуй, было, когда на улице упал человек. Не смейтесь, – сказала она, заметив улыбку на лице собеседника. – Был он какой-то искореженный, дергающийся, больной, видимо, с церебральным параличом. Шел довольно долго впереди меня и вдруг упал! Я страшно перепугалась, бросилась к нему, хотела поднять. Это был парень лет двадцати пяти. А он говорит: не нужно помогать, нас, говорит, учили. И так он это сказал, что я отошла, а уйти совсем не решаюсь. А он пытается встать, извивается, смотреть больно. Наконец встал на четвереньки, а потом все-таки поднялся и пошел! А я – за ним. Иду и думаю, что не захотел он моей жалости, не принял помощи, и не из-за гордости, а просто не желал быть убогим. Хотел быть, как все.
– Понятно. Еще!
– Еще? Собака-поводырь! Представляете, большая желтая псина – золотистый ретривер, – морда спокойная, умная, идет осторожно, все время оглядывается на слепую хозяйку. На ошейнике белая табличка, на табличке большими буквами написано: «Не мешайте мне и не обижайте. Я на работе!» Мы вместе остановились на переходе. Когда зажегся зеленый сигнал, пес повел женщину через дорогу. И все расступались Я чуть не заплакала…
Еще блошиный рынок! Моя любовь с первого взгляда. Представьте себе – длинные деревянные столы, сплошь заваленные старым барахлом. Чего там только нет! Индейские серебряные украшения с бирюзой, аметистами и кораллами; старинная посуда из Европы и Азии; столовое серебро; фарфор; чучела животных, старые автомобильные номера, телефонные аппараты чуть ли не позапрошлого века; разбитые фарфоровые куклы, самурайские мечи; угольные утюги.
Я купила себе таиландского Будду в шапочке с бирюзовыми бусинами. И знаете, там можно торговаться. Это как искусство, как… правила игры. И что еще меня поразило – старинные фотографии! Дамы в шляпах и кринолинах, мужчины в военной форме забытых армий… Можно подобрать себе предка для семейного альбома. Развлекать знакомых рассказами о дедушках генералах и бабушках фрейлинах.
А продавцы! Такие же странные, как их товар, – потертые, сморщенные, с несовременными лицами, как будто их тоже держат в старых кладовках или на чердаках всю неделю, а в выходные, отряхнув от пыли, выталкивают на люди!
– Екатерина Васильевна, вам романы писать нужно! Я давно заметил, что у вас богатое воображение. А развлечения?
– Развлечений много. Экскурсии, фестивали, концерты. Везде туристов тьма – не протолкнуться. Уличные ярмарки по воскресеньям, дым и чад от жареного мяса и хлеба, все радуются, как дети.
– Да-а, – протянул Кузнецов, – в гостях хорошо. Странную вы мне тут Америку нарисовали, удивили, не скрою. Ну, а как на личном фронте, если позволите спросить на правах старого друга?
– Позволяю. На личном фронте без перемен. – Надеюсь, мой голос прозвучал беззаботно. – Знаете, Леонид Максимович, я поняла, что любой брак – насилие над личностью. Меня не воспринимают как равноправную личность, а, наоборот, от меня ожидают уюта, обеда и покорности. А я не хочу быть кухонной женой! Я способна на большее, и вообще… – Я осеклась, подумав: «Господи, что я несу? Кто требует от меня уюта? Если уж на то пошло, так это, наоборот, я требую! Какой обед? Он же все мои попытки приготовить что-нибудь пресекал на корню и тащил ужинать в ресторан или к друзьям».
– Ясно. А не кажется ли вам, Екатерина Васильевна, что разумные люди всегда могут договориться?
– Разумные – да! А шовинисты с комплексом превосходства никогда и ни с кем договориться не могут. Им нужно только одно – безоговорочное подчинение! Им не нужна личность! – Меня несло, я с ужасом чувствовала, что не могу остановиться. – «Королевскую охоту» я ни за что не променяю на сомнительные радости сомнительного супружества! А всякие шовинисты…
Вдруг резко зазвенел телефон, и я опомнилась и заткнулась. Кузнецов, извинившись, ответил на звонок.
– Леонид Максимович, я к вам по делу, – сказала я, когда Кузнецов положил трубку. – Вчера в «Королевскую охоту» позвонил человек по фамилии Фоменко и спросил дядю. Он не знал, что дядя умер, и очень огорчился. Вчера он видел по телевизору парня, чью личность пытаются установить с помощью общественности, а его друг сказал, что это убийца генеральши Медведевой.
– Так и сказал? – удивился Кузнецов. – А почему он так решил?
– Его соседка работала домработницей у Медведевой, и ей показывали фотографию этого парня…
– Он что, знает этого парня?
– Он хочет знать, за что его задержали.
– Зачем?
– Не знаю, – я почувствовала себя глупо. – А что он натворил? Он действительно убил генеральшу?
Кузнецов рассматривал меня долгую минуту, потом сказал:
– Не знаю.
– Но он имеет отношение к убийству?
– Вообще-то это тайна следствия, Екатерина Васильевна.
– Да, да, я понимаю, – заторопилась я. – Знаете, я однажды видела Медведеву на собрании «Матерей в защиту мира». Поразительно красивая женщина, с сильным характером. Очень жаль… в городе только и разговоров… об убийстве.
– О чем же она говорила на собрании?
– Об армии, о мальчиках.
Они помолчали.
– А как она была убита? – спросила я.
– Удавлена шнуром от портьеры… в своей квартире.
– Какой ужас! Это… грабители?
– Пока трудно сказать. Похоже, она впустила убийцу сама.
По его тону я поняла, что больше он ничего не скажет.
– Леонид Максимович, – я поднялась, – я думаю, мне пора. Извините, что отняла у вас время.
– Ну, что вы, Екатерина Васильевна, рад был повидаться!
– А что мне сказать Фоменко?
– Дайте ему мой номер телефона, пусть позвонит. И сами тоже звоните, не исчезайте надолго.
– Ладно, буду звонить, – пообещала я.
– Катюша, я хотел попросить вас… – сказал вдруг Кузнецов. – Хотите поработать на нас?
– Хочу! А что нужно делать?
– Мне тут принесли американский юридический журнал… – он принялся перекладывать бумаги на своем столе, – …со статьей о свидетелях и свидетельских показаниях, а мой английский – сами понимаете. Я попытался было… А тут вдруг вы! Такое счастливое стечение обстоятельств. Поможете?