Нина Архипова презрительно выпятила губу и покачала головой.
– Да никого не было! Кто там мог быть заметной фигурой?! Посмотрите газеты тех лет, и вам все станет ясно! Так вы пойдете в «Гастроном»?
Евсеев встал.
– К сожалению, мне надо возвращаться на работу. Извините.
– Ничего, я Ленку попрошу. Главное, чтоб деньги были. А тут хватит и на вино, и на сосиски…
Нина Архипова на плакате и Нина Архипова в реальной жизни улыбались. Но это были совершенно непохожие улыбки.
* * *
Изнывая от жары, Евсеев купил мороженое и, подойдя к нужному подъезду респектабельного дома на Малой Грузинской, задержался, чтобы его доесть. Красивый фасад из желтоватого кирпича, широкие окна, огромные балконы, треугольные и полукруглые эркеры – в советские времена тоже умели строить элитное жилье. Правда, тогда квартиры не продавали всяким нуворишам и скоробогачам, а бесплатно распределяли среди номенклатурных работников. В этом и состояла справедливость того времени. Отец считал, что это правильная справедливость.
– Откуда у человека могут быть миллионы?! – возмущенно спрашивал он. – Ну, Билл Гейтс производит компьютерные программы, с ним понятно, Филя Киркоров дает концерты – тоже ясно, а депутат Вася Пупкин на какие шиши дом на Рублевке купил? Раньше всем все ясно было: украл или взятки брал! Потому они сами, жулики эти, и не высовывались, «бабки» свои грязные не показывали, наоборот, – прятали их, боялись «Москвича» задрипанного купить, про дачи уже и не говорю… Хотя те «дачи» слова доброго не стоили – так, избушка на курьих ножках. А сейчас все у нас будто разом поглупели: делают вид, что не понимают… А у наших противников все так и осталось: потратил за год больше, чем заработал, – значит продался иностранной разведке! И, кстати, нескольких наших агентов на этом провалили…
Пожилой человек с маленькой собачкой на поводке вышел из стальной двери, подозрительно осмотрел Евсеева и проверил: захлопнулся ли замок. Контрразведчик доел мороженое, вытер платком липкие пальцы и позвонил в домофон.
– Кто здесь? – пророкотал в динамике начальственный баритон.
– Здравствуйте, Валерий Петрович. Я вам звонил сегодня.
– Заходите. Третий этаж направо.
Любитель муз Валерий Петрович Барский хорошо сохранился. Это был высокий дородный мужчина со значительным выражением лица и уверенными манерами. Готовясь к визиту, он надел костюм и сорочку, только галстук так и остался висеть на спинке стула перед зеркалом. И еще одно послабление этикету – тапочки вместо строгих туфель.
– Чем скромный пенсионер вызвал интерес госбезопасности? – учтиво спросил хозяин, предложив Евсееву удобное кресло. Сам он стал у окна и зачем-то выглянул на улицу. – Я, знаете ли, всю жизнь ОБХСС побаивался, а с КГБ никогда не пересекался, – Барский улыбнулся. – Хотя в том деле – «Елисеевский», Мосгорторг, ваши коллеги участвовали – уж больно большой резонанс получился. А я проходил свидетелем – одним из нескольких сотен. Вы, наверное, тоже по тому делу пожаловали?
– Нет, я по другому вопросу, – успокоил хозяина Евсеев. – Меня интересует московская богема семидесятых годов. А точнее, некто дядя Коля, которого в этих кругах, якобы, хорошо знали…
– А при чем я и богема? – поднял бровь Барский. – Какая связь? Я ведь не артист, не певец…
– Но вы с ними дружили и тесно общались, у вас было много знакомых, друзей, приятелей… У нас к вам нет никаких претензий, так что вы можете чувствовать себя совершенно спокойно.
Хмыкнув, хозяин задумчиво прошелся по комнате. Ковер мягко гасил тяжелые шаги. Даже два ковра – они лежали друг на друге. Еще один, свернутый трубкой, стоял в углу.
Евсеев незаметно осмотрелся. Квартира была набита вещами, которые в далекие семидесятые считались предметами роскоши. Мебель из полированного ореха и карельской березы. «Хельга» с фарфоровыми сервизами, повсюду хрустальные вазы, развесистая хрустальная люстра, вместительный четырехстворчатый шифоньер, наверняка забитый до предела… Когда-то все это расценивалось, как показатель жизненного успеха, а сейчас напоминало склад неликвидов. Или конфискованного имущества.
– У вас точная информация, – наконец произнес Барский. – Я всегда подозревал, что около меня вились сексоты… Ну эти, которые выдают себя за друзей, а сами стучат в КГБ или ОБХСС… Но я так и не смог никого вычислить. Может, Мишка Свиридов… Может, Галя Бехтина… Может…
Он резко взмахнул рукой.
– Впрочем, что толку теперь гадать! Ладно, я действительно вращался в тех кругах… С Володей Высоцким водку пил, с Ниночкой Архиповой ездил в Сочи отдыхать, у себя собирал знаменитостей… Им это льстило: тогда торговля была в почете – можно было дефицит доставать… Вы знаете, что такое дефицит?
Евсеев кивнул.
– Слышал, отец рассказывал…
Но бывший торговый руководитель не обратил на его слова внимания.
– Это сейчас все расслабились: нужно что-то – иди в магазин и покупай, да еще вроде продавцам одолжение сделал… Деньги – товар, одним словом. А в наши времена было не все так просто, для товаров сложную классификацию разработали. Например, «товар достаточного ассортимента» – это то, что всегда на полках лежало: кильки в томате, соль, костюмы отечественные, обувь… Их, правда, только на пугало надевать, но это уже другой разговор. – Барский едва заметно улыбнулся. – Потом шел «товар, временно отсутствующий в продаже» – например, мясо, яйца, колбаса… Ну а «товара повышенного спроса» – черной икры, дубленок, ковров, любого импорта – на прилавок вообще никогда не поступало. И тут роль продавца, а особенно завмага – была совсем другой: это он покупателям одолжение делал, «доставал» то, что в магазине не продавалось!
– А народ как же, не возмущался? – спросил Евсеев, чтобы поддержать разговор. – Тогда же книги жалоб были…
Барский улыбнулся шире.
– Вот Поликарпыч, он заведовал продуктовым магазином на Остоженке, крученый был мужик, хитрый, ушлый… Встречаю его недавно, а он рассказывает: «Целую библиотеку собрал из жалобных книг, сейчас читаю и смеюсь! Сколько они, дураки, всяких глупостей писали! А я их насаживал, как хотел, да еще комедию ломал: „Ах, не пишите, да пожалейте, меня ведь накажут". Ха-ха-ха…»
Евсеев нетерпеливо пошевелился в кресле.
– Валерий Петрович, а как с дядей Колей? Знали вы такого? У него еще «Волга» была…
– Э-э-э-э… – Поклонник муз махнул рукой. – В богемных кругах «Волгой» никого не удивишь… Я сам актрисулек на «Волге» катал. Правда, на служебной, ну да какая разница! Вы лучше скажите: что делал этот ваш дядя Коля? Какова была его функция в том мире? Человека ведь по функциям запоминают. Вот про меня кого угодно спросите: «А кто, ребята, вам шмотки импортные доставал? Туфли немецкие, сапоги югославские, даже дубленки итальянские…» Никто меня ни с кем не спутает!
Бывший торговый начальник непроизвольно сложил Руки на груди и вскинул голову, на миг превратившись в памятник самому себе.