– Долларов?
Инга презрительно скривилась:
– Каких долларов! Рублей!
Лампы над баром мигнули и стали наливаться тлеющим розовым светом. Бармен смотрел на странную компанию и улыбался.
Леший расплатился. Полторы тысячи рублей – офигенные деньги за несколько бокалов коктейля, пирожные и чай. Но все равно это не семьсот евро. Можно считать, что он здорово сэкономил!
* * *
От «дяди Вити» Леший поехал в «Козерог». Здесь было попроще, зато привычней и цены гораздо демократичнее. Здесь частенько собираются московские диггеры, поэтому Лешего знали хорошо, его фото (новенькая химка, вязаная шапочка, крутой налобник, глаза прикрыты налепленным поверх фото черным скотчем – конспирация, фу-ты ну-ты…) висит в дубовой рамке на так называемой «Доске Почета» рядом с барной стойкой. Он ел сосиски с пюре и жалел, что нельзя хорошо выпить, – он не употреблял за рулем.
В десять вечера Леший поднял руку, требуя расчет. Официант кивнул и без промедления направился к нему. Леший расплатился и вышел на улицу. Сегодняшнее погружение в порносайты оставило привкус, отбить который безалкогольное пиво было не в состоянии. Стакан «Русского Размера» наверняка решил бы проблему. Леший пожалел, что приехал сюда на машине. Но у него была запланирована еще одна встреча, где он должен появиться трезвый, как стекло.
Он прошел на стоянку и сел в машину. В салоне ему почудился какой-то посторонний запах – то ли курева, то ли чужого пота, Леший так и не понял. И никаких выводов сделать не успел. Правую руку, в которой он держал ключ, схватили и дернули назад, выламывая из плечевого сустава. Леший подался вперед, едва не въехав лицом в баранку, но его успели поймать за волосы.
– Закрой пасть, – послышался совсем рядом тихий голос – Слово – убью.
Лешего прижали к спинке сиденья, примотали скотчем за шею к подголовнику. Обе руки завели назад, запястья тоже стянули скотчем. Волосы не отпускали. В шею уперлось что-то металлическое. Чьи-то руки обшарили карманы Лешего. Посыпалась мелочь.
– Разговор будет короткий, – отрывисто произнес голос – Монеты, «николашки». Ты взял их в подвале на Малой Пироговской. Где они?
Волосы потянули вниз и назад. Скальп Лешего затрещал по швам.
– У Кривицкого, – просипел он.
– Врешь. У Кривицкого один «николашка», больше нету. Где остальные?
– Спрятал.
Металл, упирающийся в шею, натянул до предела кожу.
– Монеты не ваши, – сказал голос. И повторил: – Не ваши. Я понятно говорю? Монеты вернуть. К Кривицкому не ходить. На Пироговскую не ходить, кривулины свои на потолках не рисовать. Не послушаешься – будет плохо.
Шевеление сзади, неразборчивый шепот – спорят о чем-то. Потом тишина.
– Завтра, – зазвучал опять голос – Здесь. В это же время. Оставишь монеты в машине и вернешься в «Козерог». И будешь сидеть тихо до половины одиннадцатого. Если не сделаешь, как говорю, проживешь очень короткую жизнь. Все. Разговор окончен. Запомни…
Что именно следовало запомнить, Леший не узнал. Его ударили чем-то тяжелым в висок. Вселенная вдруг закрутилась в бешеную спираль и с гулом вобралась в крохотную светлую точку. Потом точка исчезла.
5 сентября 2002 года. Дайтона-Бич, штат Флорида
– Нет, так, наверное, не получится…
– Получится… Только надо держать меня за пятку…
– Давай попробуем, подними ножку… У тебя нежные, гладкие пяточки… Я люблю тебя…
Спальня находилась в наименее пострадавшей части дома, но то, что делали Билл и Оксана, кровати не требовало и могло происходить где угодно. Мачо обхватил гладкое изящное тело супруги мускулистыми волосатыми руками и, подсев, пытался исполнить то, что в Камасутре обозначалось как позиция номер шесть: «Прямая луна», – то есть соитие стоя в положении лицом к лицу. Разновидность этой позиции: «Обратная луна» – лицом к затылку, считается более сложной, однако в конкретной ситуации и для конкретных партнеров дело обстояло ровно наоборот.
– Ну что?..
– Нет… А точно получалось?..
– Точно…
– А с кем?
– Какая разница… Раз нет, давай сзади…
Оксана привычно повернулась, растопыренные ладони уперлись в стену, тонкие пальцы напряженно дрожали. На этот раз все шло как по маслу.
– Давай, давай, еще! – подбадривала она партнера.
Мачо двигался со скоростью подавателя патронов в крупнокалиберном пулемете при темпе стрельбы четыреста выстрелов в минуту, Оксана не уступала ему, работая в противофазе. Тонкая межкомнатная перегородка заметно прогибалась и жалобно поскрипывала.
– Еще! Сильней! Давай! Ох…
Девушка на миг замерла, напряженное тело расслабилось, но Мачо требовательно сжал голые бедра, и она вновь принялась за работу, хотя сейчас старалась не для себя, а для партнера. И эти старания увенчались успехом. Билл издал короткое рычание, снизил темп подачи патронов, а потом и вовсе прекратил огонь. Оба обессиленно повалились на низкую кровать.
– У меня будут синяки от твоих пальцев, – озабоченно сказала Оксана, рассматривая красные полоски на бедрах. – Они как из железа…
– Да, я легко могу задушить человека, – похвалился Мачо, хотя никогда не был замечен в грехе хвастовства. – А ты такая мягкая, такая нежная…
– Давай поедем в центр, – неожиданно попросила Оксана. – Посидим в каком-нибудь баре или зайдем в ночной клуб в «Хилтоне»…
– Зачем? Разве сегодня праздник?
– Ну почему обязательно праздник! Просто мне надоедает однообразие. Такая пресная жизнь не для красивой девушки! Я ведь красивая?
– Конечно! Но у нас не принято развлекаться посередине рабочей недели. В ночной клуб ходят только те, кто приехал отдыхать. А я должен утром идти в магазин. И тебе надо бы продать хоть один дом или бензозаправку… Сейчас много недвижимости продается…
– Только покупателей нет! – тщетно скрывая раздражение, ответила Оксана. Сколько раз она заводила разговоры о развлечениях, столько раз получала однотипные ответы, сводящиеся к тому, что надо работать. – И вообще, зачем мне надо что-то продать?
– Как зачем? – Билл искренне удивился, – Чтобы все видели, что ты усердно работаешь, как хорошая американка…
– У меня еще нет паспорта!
– Перед тем, как допустить тебя к сдаче экзамена на гражданство, чиновники обязательно опросят соседей. Очень важно, чтобы все подтвердили твою благонадежность и трудолюбие!
Оксана резко села, обхватив тонкими руками округлые колени.
– Послушай, Билл, может, нам лучше заняться ремонтом собственного дома? Веранда разрушена, кухней пользоваться нельзя, потолок гостиной протекает! По-моему, это и есть действительно неотложное дело!