— Что там? — спросил сотрудник Следственного комитета.
— Автомобильная эмаль, — пояснил Алик.
— Открой, — приказал Чавчавадзе одному из своих подручных, указав на емкость.
Тот приблизился к бачку и, кряхтя, стянул с него крышку.
— Перелей эмаль во что нибудь подходящее, — продолжал руководить операцией Гия Соломонович.
Морщась и чертыхаясь, оперативник поднял пластиковую посудину и, обдавая стоящих вокруг него белыми брызгами, выплеснул эмаль в ржавое ведро. На дне бачка осталось что то тяжелое, облепленное эмалевой гущей.
— О ба на! — воскликнул оперативник, отверткой счищая белую слизь с прилипшего ко дну предмета. — Похоже на пистолет!
— Что и требовалось доказать, — удовлетворенно протянул следователь. — Будем оформлять изъятие. Никто не хочет ничего мне рассказать?
Чавчавадзе обернулся к Василию и вопросительно заглянул ему в лицо. Но голос подал не Шах, а Алик.
— Это, наверно, та баба подбросила, — смущенно проговорил он, теребя в руках грязную тряпку. — Прости, Василий, я правда ничего не знал.
— Какая баба? — с угрозой выдохнул Шах, порывисто разворачиваясь к помощнику.
— Спокойно, юноши! — повысил голос старший следователь, предвидя назревающий скандал. — Пройдемте туда, где можно поговорить без свидетелей.
* * *
Мы вернулись в комнату Шаха. Замыкавший шествие следователь прикрыл за собой дверь, и Василий, скрипнув зубами, двинулся на Алика.
— Что ж ты, паскуда, делаешь? — чуть слышно шипел он. — Я же тебя как человека просил не водить сюда баб! Я же тебе здесь комнату предоставил, думал, ты за ум взялся! Правильно тебя Инка из дома выгнала! Кобелем был, кобелем и подохнешь.
— Шах, ну прости, брат, я не хотел, — ныл приятель Шаховского. — Она сама подвалила. Я и не думал о бабах, я за водкой пошел.
В ночь убийства Марьяны Алику не спалось. Хоть и гнула к земле усталость, но душа просила полета, который могла обеспечить только водка. Алик оделся и отправился в ближайший круглосуточный магазин. За прилавком стояла Тамара, и Алик приободрился. Не каждая продавщица в обход закона продает из под полы спиртное после девяти, но Тамара была женщина с понятиями. Все это знали и тянулись к Тамаре как к живительному источнику. Но в ту ночь с продавщицей что то случилось — она уперлась и ни в какую не шла на контакт.
— Так водку и не продала, — с обидой в голосе сообщил Алик. — И, между прочим, я знаю из за чего. Это ее баба с собакой спугнула. Ходила, стерва, круги по магазину нарезала, за пазуху своего кабыздоха засунула, хоть на дверях и написано, что в магазин с собаками вход запрещен! А у самой поводок по полу волочится, и одежка собачья из за пазухи торчит, выдает ее с потрохами.
— Ее вы и пригласили в мастерскую? — предположил следователь.
— Не, не ее, — отмахнулся рассказчик. — Другую. В фиолетовой дубленке.
Василий подался вперед, напряженно ловя каждое слово приятеля.
— Эту, в дубленке, звали Валя, и встретил я ее у дальнего магазина. Там мне тоже водку не продали, хотя я и уговаривал, и денег сверху предлагал. Ну, в дальнем то никогда не продают, я от отчаяния в тот магазин двинул. Вышел я из дальнего магазина злой как черт, а на ступеньках курит баба. «Хочешь, — говорит, — выпить»? И показывает коньяк.
— Какой коньяк? — заинтересовался следователь.
— А вот точно такой же, как у Шаха на столе, — указал Алик на полупустую бутыль.
Чавчавадзе развернулся к столу, рассматривая бутылку. Рассказчик в центре комнаты переминался с ноги на ногу, не решаясь присесть, хотя слушатели с комфортом устроились на подковообразном диване.
— Не желаете коньячку? — проследив за взглядом следователя, вежливо предложил Шах.
— Благодарю, я на службе, — сухо откликнулся столичный гость. И, обращаясь к Алику, обронил: — Прошу вас, продолжайте.
— Я еще удивился — коньяк то дорогой, армянский, пятизвездочный, а баба так себе, немолодая и потасканная. Не по чину ей такой коньяк пить. Но я, конечно, согласился. Что я, дурак, от таких предложений отказываться? В общем, я дал «добро», и мы пошли в мастерскую предаваться радостям любви.
В этом месте повествования Василий рывком поднялся с места, с помертвевшим лицом шагнул к приятелю и двинул ему по скуле.
— Брат, ты что? — пятясь от него, пробормотал Алик.
— Ты для этого вызвался дежурить по ночам? — выдохнул Шах, занося кулак для нового удара.
Алик принял боксерскую стойку и приготовился защищаться.
— Прекратили драку! — прикрикнул Чавчавадзе, и бойцы разошлись по углам. — Это хорошо, что вы нам так подробно рассказали о походе в магазин, — обернулся Гия Соломонович к Алику. — Ваши слова, гражданин Кочетов, подтверждают алиби Вероники Полянски. В своих показаниях она упоминала, что после прогулки с собакой зашла в круглосуточный магазин и купила пачку сигарет. Продавщица Тамара Грызлова помнит Веронику Николаевну, потому что с собаками действительно запрещено входить в магазин, и продавщица хотела сделать покупательнице замечание, но ее отвлек некий хлопец в красной куртке, потребовавший продать ему спиртное в обход закона. Насколько я понимаю, речь идет о вас, Алексей Леонидович. Далее. Продавщица круглосуточного магазина на улице Березовой тоже говорила о хлопце в красном пуховике с эмблемой «Боско», который хотел купить водки после установленного законодательством часа, но получил справедливый отказ. Выйдя из магазина, парень свел знакомство с немолодой особой в сиреневой дубленке, и парочка отправилась в сторону кладбища, где, кроме круглосуточного автосервиса, больше ничего в такое время не функционирует. Честно говоря, я думал, что речь идет о Василии Андреевиче, у него тоже имеется алый пуховик. Но теперь стало ясно, что с дамой в сиреневом в автосервис отправились вы, гражданин Кочетов. И, следовательно, сам собой возникает вопрос: что было потом, когда вы привели свою новую знакомую в автосервис?
— Мы выпили по стакану, ну, там, туда сюда, и я отключился, — виновато сообщил Алик, опасливо поглядывая на Шаха.
— Значит, даму звали Валентина, — наморщил лоб следователь. — А фамилию она не называла?
— Я не спрашивал, зачем мне фамилия?
— И адреса вам тоже не оставила?
— Не успела. Даже телефончик не черкнула, хотя баба — огонь! Я бы не прочь еще раз с ней встретиться.
— Ну, ты и мразь, — снова рванулся в сторону приятеля Василий, но тот уже был наготове и вовремя отпрыгнул в сторону.
— Гражданин Шаховской, давайте не будем усугублять ваше и без того не слишком приятное положение, — холодно попросил следователь, наблюдая за сотрудниками автосервиса. — Подпишите постановление о невыезде и позвольте осмотреть вашу комнату.
— Осматривайте, — буркнул Шах, размашисто расписываясь на предложенном документе и демонстративно отворачиваясь к окну.