– Давайте. Но знаете, Женя, странно уже то, что ни одного результата из оплаченных вами анализов здесь нет. Я вообще не уверена, что она их брала. А если и брала, то посылала в лабораторию. Спросите ее завтра, где они. Скажите, случайно пролистала карточку, пока ждала окулиста, и не нашла.
– Ладно.
– Ну а теперь в смотровую. Анализы у вас возьму все. Только знаете что, чтобы все было официально, вам придется за них заплатить, – смущенно пояснила Виктория Игоревна.
– Не вопрос. Шеф меня спонсирует, так что где у вас касса, – небрежно расстегивая старенький потертый кошелек, спросила Женя.
Когда неприятная процедура была пройдена, а Женя, морщась и кряхтя, слезла с кресла, Виктория Игоревна обратилась к ней из-за ширмы:
– Я вчера порылась в Интернете и кое-что нашла. Сейчас я вам дам ссылки на нужные форумы. Или, если это удобнее, оставьте мне свою электронку, я вам скину. Но я смогла обнаружить двух пациенток Васильевой. И знаете, учитывая распространенность фамилии, у меня появилась идея, а не опубликовать ли в Инете ее фото? Возможно, она раньше работала в другой клинике и там тоже наследила. Просто люди не связали мой вопрос именно с этой Васильевой.
Женя вышла из-за ширмы. Доктор сидела у стола и ждала ответа.
– Давайте попробуем. Можно зайти на сайт клиники, скопировать там фото и выложить в Интернете. Только надо сперва зарегистрироваться под чужим именем, – предложила Женя.
– Разумеется, – согласилась Ганелина и вернулась к Жениной карточке.
– Ну и что у меня там? – полюбопытствовала Женя.
– Все абсолютно замечательно. Можно хоть завтра детей рожать, – откидываясь на спинку стула, бодро заверила ее Ганелина.
– А анализы?
– Анализы будут завтра. Но поверьте мне, чисто у вас все.
– И в карточке так и записано? – решила уточнить Женя.
– Вот, – насмешливо протянула Виктория Игоревна. – И вообще, давай по имени и на «ты». Мы же теперь товарищи по оружию.
– Давай, – согласилась Женя, решив, что в случае чего всегда сможет пойти на попятную.
– Кстати, тебя же наш зав. отделением ждет, – спохватилась Виктория. – Иди скорее, он тебя уже час, наверное, дожидается. Я его уговорила. Он дал официальное разрешение на сотрудничество. Я убедила его, что слава нашего заведения как надежной, солидной клиники с опытным профессиональным штатом только возрастет после вашего эфира.
– Спасибо, – искренне обрадовалась Женя и помчалась к заведующему.
Был вечер. Женя сидела в редакции с чашкой остывшего кофе в руках перед пестрившим строчками и смайликами экраном ноутбука и смотрела остановившимся взглядом в черную гладь оконного стекла. Коллеги уже разбежались по домам, и в комнате было тихо и пусто. Женьке тоже следовало давно идти домой, но было лень шевелиться. Все последние дни были наполнены беготней и непривычной суетой. Следствие бойко шло вперед, правда, в какую-то совершенно непонятную сторону. Никакого расследования самоубийств не велось, а шла разработка какого-то неизвестного миру гинеколога из маленькой частной клиники.
Гм. Почему так произошло? Вроде началось все правильно, а потом в какой-то момент появились новые, дополнительные вопросы, требующие разъяснения, и следствие ушло в сторону. И Женька отчего-то забыла и Ирину Коваленко, и прочих, пока еще неизвестных ей погибших девушек и занялась гинекологической проблемой.
Нет. История врача-вредителя это, конечно, интересно, при условии, что Женя докажет ее вину. А если нет? Почему она так быстро отказалась от первоначальной идеи? Почему решила, что судьба жертв врачебных ошибок важнее судьбы молодых успешных женщин, решившихся на самоубийство?
Потому, что попала под влияние Виктории Ганелиной? Женя отхлебнула отвратительной бурой жижи из чашки и поморщилась. Конечно, Ганелина насильно ее ни к чему не принуждала, она просто предложила провести другое расследование, и Женя легко согласилась. Вопрос, почему она согласилась так быстро?
Женя поставила на стол остывшую чашку. Проблема, всплывшая совершенно случайно, оказалось вдруг вовсе не шуточной. И дело было не в расследовании. Дело было в ней, в Жене. Почему она так легко меняет свои планы и мнения? Потому что она по-прежнему осталась бесхребетной, легковнушаемой тряпкой? Или потому, что она чутко прислушивается к доводам здравого смысла и нутром чувствует наиболее острую, скандальную, перспективную с репортерской точки зрения тему? Второй вариант был значительно привлекательнее, но Жене сейчас была важна не привлекательность, а правда. После стольких лет, проведенных ею в плену иллюзий и под гнетом чужой, эгоистичной, недоброй воли, ей было важно убедиться, что она еще способна мыслить самостоятельно, самостоятельно принимать решения. Объективно, здраво оценивать ситуации, анализировать чужие мнения и мысли, а не принимать их как данность, как неоспоримую истину. Не прогибаться перед более стойким, напористым и сильным духом оппонентом, другом, врагом.
Женя взглянула на свое отражение в черном стекле. Прямая спина, наследство увлечения танцами. Тощая шея. Коротенькая мальчишеская стрижка. Прямые, похожие на тире брови, ровненький, чуть вздернутый нос, широкие скулы и большие розовые уши. Таким ушам позавидовала бы японская гейша, усмехнулась про себя Женя. Большие розовые уши доставляли ей столько переживаний в пору отрочества и юности, что наконец выжали из нее все мыслимые эмоции. И в одно прекрасное утро Женя проснулась, взглянула на себя в зеркало и подумала: «Уши как уши, все равно не отвалятся и другие на их месте не вырастут, а значит, и расстраиваться нечего. Надо жить дальше». Эта внутренняя метаморфоза почему-то быстро забылась, а жаль. Ведь если она смогла преодолеть такой существенный комплекс, значит, ей по силам и большее. Женя встрепенулась. Значит, она может избавиться и от неуверенности в себе, и от позиции «жертвы». Выгнала же она вчера Владика, да еще с каким треском!
Сегодня утром, по пути на работу, Женя заскочила в отделение и передала арестованному джинсы и свитер, бедняга всю ночь провел в трусах, куртке и ботинках. Хорошо в отделении было не холодно. И тут ее мыслительный поток был прерван телефонной трелью.
Просто мистика какая-то, отметила про себя Женя, беря в руки мобильник. Только вспомнишь, и вот он тут как тут. Сивка-Бурка вещая каурка, не иначе.
– Чего тебе? – нелюбезно, но на удивление спокойно спросила Женя, минуя приветствие.
– Немедленно верни мне вещи! – приказным, не терпящим возражений тоном произнес Владик Корытко. – Все до единой! Сегодня же привези их в театр, не позже десяти!
– Да? А не то что? В полицию пожалуешься? – насмешливо спросила Женя. – Вот что, голубчик. Ничего я тебе не повезу. – Голос ее звучал на удивление спокойно, даже несколько утомленно. – Пришли кого-нибудь за ними, сам не приезжай. Сегодня я буду дома, – Женя задумчиво взглянула на часы, – часов в десять. Значит, с половины одиннадцатого до одиннадцати можешь присылать. – И повесила трубку.