Агнес повсюду совала свой нос, Шарлотте при этом тоже частенько доставалось, но она не жаловалась, безропотно снося замечания нянюшки. Агнес давно уже стала членом семьи и имела равные права с остальными домочадцами, живя в доме с незапамятных времен.
Эми глубоко вздохнула: конечно, очень заманчиво мысленно прощаться с Агнес и в мечтах выбирать себе собственную служанку, но незаслуженно обидеть старушку — совсем другое дело. Нет, она на это не способна.
Встретив в зеркале взгляд Эми, Шарлотта слегка нахмурилась на замечание Агнес, но, разумеется, промолчала. У Шарлотты были прекрасные каштановые волосы, не тронутые сединой. Всем своим детям, кроме Эми, она передала также и свои карие глаза. В сорок один год она на редкость хорошо выглядела. Эми, Энтони. Реджи и Джереми получили от своей прапрабабушки черные волосы и редкого кобальтового цвета глаза. Про эту знаменитую бабку ходили упорные слухи, что она была цыганкой, а дядя Джейсон совершенно серьезно однажды уверял Эми, что это чистейшая правда. Она так и не поняла тогда, шутил он или нет.
— Да, что правда, то правда, Эми. Думаю, твои сестры могли бы тебе сегодня позавидовать, особенно Клара.
— Ну что ты, мама, Клара так счастлива со своим Уолтером, она уже успела позабыть те два года, когда она его искала. — Терпение и требовательность старшей сестры получили заслуженную награду: Уолтеру скоро должны были пожаловать высокий титул. — Чему же ей завидовать, если она вскоре будет герцогиней? Шарлотта усмехнулась:
— Да, девочка моя, ты совершенно права.
— Хотя я сама этого и не видела, — начала Эми, все еще негодуя, что ее заставили ждать, когда ей почти сравняется восемнадцать, а Диане разрешили выезжать в семнадцать с половиной, — но слышала, что Диана тоже имела большой успех, просто она влюбилась в первого, кто явился к ней на следующий день с визитом.
— И здесь ты права, — вздохнула Шарлотта. — Я чуть не забыла, что завтра начнут обивать пороги нашего дома, вернее, уже сегодня. Ты обязательно должна выспаться, моя дорогая, иначе тебе этого не выдержать.
— Ничего, мама, я не упущу ни одной минуты из того, что мне положено. Я с удовольствием все выдержу, лишь бы дождаться мужчины, которого я захочу в мужья. Мужчины, который попытается меня завоевать.
— Эми, какие вульгарные слова! Ты выражаешься, как Джереми.
— Адские колокола, мэм! — Эми совершенно точно скопировала своего двоюродного брата.
— Довольно, — засмеялась Шарлотта. — Пожалуйста, помолчи, как бы не услышал твой отец. Вряд ли ему понравится, как ты передразниваешь кузена, и он поговорит с Джеймсом, а ты отлично знаешь, как твой дядя относится к самым лучшим советам. Клянусь, мне до сих пор трудно поверить, что Джеймс и Эдвард братья — они такие разные.
— Папа не похож ни на кого из своих братьев, но я его таким и люблю.
— Еще бы ты его не любила! Ты вьешь из него веревки!
— А вот и нет, иначе я бы не ждала так долго! Мать обняла Эми и крепко поцеловала со словами:
— Это из-за меня, дорогая. Вы так быстро выросли. Надеюсь, ты не будешь обижаться: мне хотелось побыть с тобой подольше, ты у меня последняя. После сегодняшнего бала я не сомневаюсь, что тебя «завоюют» очень быстро. Я мечтаю видеть тебя счастливой, но только не так быстро, не так быстро. Боюсь, я буду скучать по тебе больше, чем по всем остальным. А теперь, пожалуйста, попробуй уснуть.
Неожиданное признание матери застало девушку врасплох. Она не сразу поняла, что слезы не дали Шарлотте договорить. Именно поэтому мать так быстро удалилась, уведя за собой Агнес. Оставшись одна, Эми вздохнула от обуревавших ее двойственных чувств: надежды и страха, что материнские слова окажутся пророческими. Шарлотте придется скучать по дочери, — если девушка добьется своего, то она отправится за океан, чтобы быть с мужчиной своей мечты.
До этой минуты Эми не задумывалась, что ей предстоит такой выбор. Пропади все пропадом! Может, подыскать все-таки кого-нибудь дома, в Англии?
— Почему ты назвал ее Джудит? — осведомился Джеймс у брата, говоря о своей самой младшей племяннице. — Почему бы не выбрать что-нибудь более мелодичное, Жаклин, например?
Они оба находились в детской; надо сказать, что Энтони, если он был дома, все время там пропадал. А сегодня его вообще оставили с Джудит, так как ее мать Рослин уехала навестить свою подругу леди Фрэнсис. Начал Энтони свое дежурство с того, что выгнал из детской Нэтти, старую шотландскую каргу, которая, приехав с Рослин как неотъемлемая часть ее приданого, стала и нянькой Джудит. Вздорная старуха вышла из комнаты, только когда довела Энтони до белого каления и тот уже начал угрожать ей физической расправой. Энтони всегда повторял, что надо держать прислугу и домашних в узде, иначе все они усядутся тебе на голову. Джеймс, однако, подозревал, что Рослин ездила на его брате и без всякой узды.
— Ах вот как! Для чего это? Чтобы ты мог называть ее Джеком? Нет уж, у тебя вот-вот будет собственная дочь, так лучше я подожду и сам буду называть ее Джеком.
— Чтобы доставить тебе удовольствие, сразу назову ее Джеком, обойдемся вообще без Жаклин. Энтони хмыкнул:
— Вряд ли Джордж это одобрит. Джеймс глубоко вздохнул, соглашаясь.
Энтони настаивал:
— У тебя еще есть шурины, которые тем более не одобрят.
— Тогда…
— Назовешь или нет?
— Ты знаешь, что я на все пойду, лишь бы вывести из себя этих напыщенных нахалов.
Энтони засмеялся, забыв, что у него на руках ребенок. Джудит замахала ручонками и загукала. Тони растрогался, поцеловал крошечные пальчики и снова взглянул на Джеймса.
Два брата отличались друг от друга, как день и ночь. Энтони был выше и стройнее, у него были черные волосы и голубые глаза, доставшиеся ему от прапрабабушки. А Джеймс, как и его старшие братья, был тяжеловесным блондином, а глаза его имели медово-зеленый цвет. У Джудит, по всей видимости, глаза будут такие же кобальтовые, как у Энтони, а Рослин передала ей свои роскошные волосы цвета червонного золота.
— Как ты думаешь, сколько на этот раз пробудут янки? — спросил Энтони.
— Сколько бы ни пробыли — все будет слишком долго, — был ответ раздраженного Джеймса.
— Ну конечно, не больше двух недель.
— Пока человек жив, он надеется.
Энтони теперь мог еще долго издеваться над Джеймсом по поводу приезда его родственников — если бы он этого не сделал, Джеймс решил бы, что его брат просто заболел, поскольку подобная пикировка была их любимым времяпрепровождением; нередко словесные перепалки переходили в драки не только на словах. Однако настоящую опасность они всегда встречали плечом к плечу. А пока янки еще не приехали, можно было вволю препираться с братом, поэтому Энтони, ухмыляясь, продолжал свое благое дело:
— Думаю, они захотят на сей раз остановиться у тебя, раз вы обзавелись собственным домом.