— Да где же битая? Где битая? Две царапины на бампере — это тебе битая? Что? Что? Да сам ты козел! Говно, мудак! Что? Да пошел ты сам на х…й!
Под громовые аплодисменты занавес вновь закрылся. Публика ликовала. Я же понял лишь то, что ничего не понял. И еще я понял, что дальше смотреть эту «оперу» не желаю. И если уж собрался погулять по городу, то хочу делать это в одиночестве.
— Где тут туалет? — спросил я у Филиппа. Он указал мне направление, и я отправился туда, бросив: — Сейчас вернусь [8] .
Но, как только я скрылся в толпе от глаз своих спутников, я тут же сменил направление, и вскоре без труда выбрался на улицу.
Решение пришло мгновенно. Я хочу побывать на какой-нибудь фабрике. Чтобы не привлекать к себе внимания, лететь, пользуясь гравитатом, не стоило. Я уже понял, что способностью этой пользуются лишь в исключительных случаях, когда речь идет об опасности для жизни. Да и, кто его знает, установлены ли соответствующие генераторы близ производственных территорий. Можно и не долететь.
— Ты можешь отвезти меня на ближайший завод? — спросил я водителя, поймав флаер.
— Куда? — переспросил таксист так, словно я сказал какую-то непристойность.
— На завод, на фабрику, на производство…
— Не советую, — отозвался он, глядя на меня с брезгливым неодобрением.
— Так можешь или нет?
— Не всякий согласится везти в такое место.
— А ты?
— Это стоит недешево. — Таксист смерил меня взглядом и уточнил с нескрываемым злорадством: — Это стоит бешеных денег.
— Они у меня есть, — заверил я, забираясь в кабину флаера. — Поехали.
— Как мне надоели извращенцы, — пробормотал таксист, поднимая машину в воздух, и мне показалось, что он хотел, чтобы я его услышал. — Так какой завод вам нужен?
— Любой.
Таксист посмотрел на меня еще более внимательно и, как мне показалось теперь, даже испуганно. Так, словно я предлагал ему среди ночи отвезти меня на ЛЮБОЕ кладбище.
— Тот, который поближе, — уточнил я.
Таксист еле заметно покачал головой, и мы двинулись. Летели молча. Таксист не делал попыток заговорить со мной, а я, чувствуя неприязненное и настороженное его отношение ко мне, тем более.
Только когда мы приземлились возле огромного, мрачного, слабо освещенного строения, состоящего из полусферических куполов, соединенных сетью труб, я бросил… Потому что больше спросить мне было не у Кого:
— И как я туда войду?
— Ну, это уж не мое дело, — скривился водитель. — Без высокого статуса социальной значимости тут делать нечего.
— Ясно, — кивнул я. — Это вход? — указал я на круглое черное пятно в стене ближайшего купола.
— Да, — нетерпеливо бросил он. — Платить-то будем? — Ему явно хотелось поскорее отсюда смыться.
— Сколько? — спросил я, и он назвал такую сумму, что я даже несколько опешил. Но капризы всегда стоили много. Во все века. К тому же сумма убедила меня, что это все-таки не просто каприз, что сюда меня привела некая интуитивная догадка и именно тут я обнаружу нечто чрезвычайно для себя важное… Я отсчитал названную сумму и отдал ее. Водила поспешно спрятал деньги в карман.
— Если ты подождешь меня тут полчаса и увезешь обратно, получишь в два раза больше, — заявил я.
На лице водителя появилось выражение мучительного раздумья.
— Ладно, — сказал он наконец. — Полчаса, и ни минутой больше.
— Что тут хотя бы производят? — спросил я еще.
Водитель молча пожал плечами, всем своим видом показывая, что вести разговор на подобные темы он не намерен. Я вышел из псевдолета и направился к зловещему куполу. Поравнявшись с ним, я вытянул вперед руку, и пятно, оказавшееся такой же, как в космических кораблях, диафрагмой, раскрывшись, впустило меня.
Нигде вокруг не было никаких признаков людей. Я двигался по полутемным, наполненным гудением и пощелкиваниями помещениям. Тысячи сложных переплетений труб походили на кровеносную систему организма. Я подумал, что, возможно, нахожусь на каком-то полностью автоматизированном химическом комбинате и вряд ли увижу тут что-то хоть мало-мальски интересное. Несколько раз я уже порывался повернуть назад, но что-то гнало меня вперед и вперед.
Неожиданно я уткнулся в очередную диафрагму и с облегчением подумал, что это выход с обратной стороны фабрики. Но тут прямо на диафрагме возникла мерцающая зеленью надпись:
«Внимание! Опасность! Перед вами — вход в блок управления. Если ваш ССЗ ниже необходимого, сработает система защиты».
«ССЗ» — это статус социальной значимости, — сообразил я. — А «система защиты», видимо, нечто очень неприятное. Возможно, вредное для здоровья, а то и для жизни. Не знаю, ради чего мне нужно было рисковать. Но не рискнуть я не мог. И я вытянул руку ладонью вперед.
Надпись исчезла, диафрагма открылась. И я шагнул в помещение «блока управления». Мой статус оказался достаточно высок.
Это была тесная комната, наполненная непонятными приборами.
— Добрый вечер, — внезапно раздался громкий безжизненно дребезжащий голос, и я чуть не упал, поскольку от страха у меня подкосились коленки. Испуганно оглядевшись, я так и не увидел говорящего. А голос продолжал: — Завод приветствует вас и ждет указаний.
— Кто ты?! — выпалил я.
— Завод, — откликнулся голос.
— И где ты?
— Здесь, — продребезжал голос. — Жду указаний.
— Каких указаний? — спросил я, поняв наконец, что со мною действительно разговаривает сам завод.
— Любых. Вы ведь пришли для того, чтобы дать мне указания. Вы — новый обслуживающий техник, не так ли?
— Нет, — признался я. — Я не техник.
— А кто вы? — Мне показалось, что в интонации, с которой была произнесена эта фраза, мелькнуло нечто человеческое.
— Я… — честно говоря, и не знал, что ответить.
Действительно, кто я в этом мире? Почему я попал сюда? Почему имею столь высокий статус социальной значимости? На все эти вопросы имелся один ответ, на я как-то не привык еще сам произносить эти слова вслух. Но в конце концов я разговариваю даже не с человеком, а с каким-то заводом. Что уж тут стесняться. И я ответил:
— Я — царь.