Волк встал, прошелся по комнате, подошел к раскрытому окну, выглянул в ночной двор. Нинка и так компрометирует его перед знакомыми, а оказывается, она еще и связана с уголовниками… У сотрудника милиции не должно быть таких женщин.
– Что молчишь? – обиженно спросила она. Она вообще имела манеру обижаться
– к месту, а чаще – не к месту. – Не нравится, что у меня жизнь замаранная?
– Не нравится, – не оборачиваясь, ответил Вольф.
– А я и не скрываю! – с вызовом сказала она. – И никогда не скрывала!
– Ну, хвастать тут, прямо скажем, нечем, – сухо ответил Волк.
– Вот ты как заговорил! А раньше сю-сю, лю-лю… Как под юбку залезть, так я хороша, а как в душу заглянуть, так говном намазано…
Нинка встала, зло скрипнув стулом.
– Значит, так, – сдерживая раздражение, сказал Волк. – Хочешь, я тебя с оперативниками сведу: напишешь заявление и они займутся этим узбеком.
– Нет уж, спасибо! Чем с ментами связываться, я лучше в сторонке постою!
– Дело твое, – не оборачиваясь, пожал плечами Волк.
– Я домой пойду.
– Тоже твое дело.
Выходя, Нинка изо всей силы хлопнула дверью так, что посыпалась штукатурка.
– Сука! —в сердцах сказал Волк.
«Сука!» – с той же интонацией одновременно сказал кот.
* * *
«Встречай двадцать третьего, нетерпением жду встречи, твой лучший друг Иоганн».
– Ну? – спросил Генрих. – Что делать будем?
Владимир перечитал текст еще раз. Телеграмма как телеграмма. Если не знать всего, что ей предшествовало. А если знать, то впечатление меняется. Это предупреждение, угроза очень уважающего себя человека. Который вдобавок уверен, что адресат точно знает, о чем идет речь и что подразумевается между строк.
– Что делать… – Владимир свернул листок бумаги и небрежно бросил ее на стол. – Встретим.
– Может, мне с ними поговорить? – Генрих нервно потер руки. – Я, правда, последние годы ничем им не помогал. Возможности утрачены, да и вообще… Возраст, здоровье. Правда, они и не настаивали.
Владимир покачал головой:
– Только хуже будет: себе руки свяжем. Сделаем так…
Поезд «Москва – Тиходонск» приходил на конечную станцию в три часа дня. Генрих ждал на перроне с Витькой Розенблитом. Тот всегда с готовностью оказывал мелкие услуги и сейчас был готов наилучшим образом встретить старого друга дяди Генриха. Правда, он не понимал, почему надо делать вид, что Владимир по-прежнему живет в Москве, но особо не задумывался над этой проблемой. Надо так надо…
Скрежеща тормозами, состав остановился. Фогель вышел на перрон одним из первых. Для человека, отбывшего двенадцать лет в мордовской колонии усиленного режима, он выглядел довольно неплохо. Светлый летний костюм, легкая шляпа, небольшая сумка из мягкой кожи, ровный загар. Широко улыбаясь, он обнялся с Генрихом, за руку поздоровался с Розенблитом, небрежно передал ему свою сумку. После церемонии встречи все трое двинулись по перрону. Через пятьдесят метров толпа прибывших сворачивала к выходу в город. Но Генрих вел дядю Иоганна дальше. В конце перрона находился железнодорожный почтамт, за ним имелись ворота, через которые можно было выйти на привокзальную площадь. По предложению Владимира именно там Генрих оставил служебную машину.
Про эти ворота мало кто знал, поэтому ими и мало пользовались. Отследить проходящих через них людей гораздо проще, чем в обычной вокзальной толчее. Даже если не знаешь их в лицо. Но одного, как оказалось, Владимир знал. Это был Эйно Вялло. В белой шведке он не так походил на эсэсовца, как в черной арестантской робе, хотя все равно вид имел зловещий. С ним был какой-то незнакомец – крупный, с большой головой и резкими чертами лица. Они держались в отдалении, но когда Генрих с Фогелем прошли в подворотню, быстро побежали по перрону, сокращая дистанцию. За наружное наблюдение Владимир поставил бы им тройку с минусом.
Сам он в гражданской одежде сидел в помещении сортировочного узла и делал вид, что заполняет почтовую накладную. Широкое окно и настежь распахнутая дверь позволяли ему наблюдать за перроном и воротами. В кармане лежал «браунинг» с досланным в ствол патроном. В случае необходимости он должен был помочь взять ситуацию под контроль. Или изменить ее.
Генрих, Фогель и Витька Розенблит сели в служебную «Волгу» управления коммунального хозяйства. Водитель должен был стать вторым свидетелем, сдерживающим Фогеля. Впрочем, вряд ли дядя Иоганн лично станет стрелять или засаживать заточку… «Волга» медленно выруливала с вокзальной площади. Эйно Вялло и большеголовый погрузились в такси и поехали следом. Вольфа ждал замаливающий грехи нарушитель дорожных правил на видавшем виде «Москвиче», который пристроился в хвосте кортежа.
Когда «Москвич» подъехал к дому, Генрих с Фогелем и Розенблитом уже зашли в подъезд. Лизхен под благовидным предлогом отослали к подруге, Владимир проинструктировал отца не оставаться с Фогелем наедине и никому не открывать дверь.
Эйно Вялло и большеголовый выгрузились из такси, покрутились у входа, потом Эйно нырнул в подъезд, а его спутник отошел в сторону и сел на скамейку.
Владимир прогулочным шагом подошел к дому и тоже вошел в подъезд. Он напряг слух и разобрал какие-то звуки на самом верху. Чердак! Упругим шагом разведчика Волк бесшумно взлетел по лестнице. Действительно, против обыкновения чердачная дверь была приоткрыта. Он прокрался поближе, резко распахнул дверь и ворвался внутрь, оказавшись с Эйно лицом к лицу. Брови эстонского националиста изумленно поползли вверх, рука скользнула в карман. Поздно! Кулак Волка со скоростью курьерского поезда въехал ему в солнечное сплетение. Жилистое тело согнулось и рухнуло на пыльный пол. Порыв рвоты вывернул Эйно наизнанку.
Не отвлекаясь, Волк обшарил карманы. Ничего особенного. Только обычный кухонный нож, из тех, которые свободно продаются в любом хозяйственном магазине. И которыми в России совершаются почти все убийства. По эффективности милиционеры ставят его на второе место после автомата Клашникова.
Волк сгреб Эйно Вялло за ворот и рывком оторвал от пола. Рубаха затрещала.
– Твоя задача? Быстро!
Эйно не отвечал. Но играть в молчанку с бойцом специальной разведки – дело заведомо проигрышное. Быстрое «потрошение» является одним из основных предметов специальной подготовки. Железные пальцы сжали болевые точки у основания шеи, Эйно Вялло вскрикнул и потерял сознание. Потерев уши, Волк привел его в чувство.
– Твоя задача? Быстро! А то раздавлю яйца!
Тяжелый башмак нацелился в самую уязвимую точку тела. Эйно застонал.
– Кончить предателей… Сначала отца, потом тебя…
Ай да дядя Иоганн! Он оказался хорошим учеником и быстро расстался с белыми перчатками!
–Как?
– Отец выйдет проводить Иоганна, а я подойду сзади… Если не получится, подожду… И на обратном пути…