— Зоенька, — ставя очередную подпись, заглянул он ей в глаза, впрочем, не забыв скользнуть по тугой груди под тонким свитером и не преминув мысленно обнять стройную талию, — ну не устаю вами восхищаться. При такой потрясающей внешности — такой ум! Недаром с вашим приходом у нас клиенты прибывают и прибывают. И ведь ко мне в кабинет их волоком не затащишь! И как только вы с ними справляетесь?
— Привыкла, — легко отмахнулась Рита.
— А вот я все никак привыкнуть не могу, — делано опечалился шеф. — Может, и мне к нам в клиенты податься, чтобы вы, наконец, на меня внимание обратили? Я уже голову сломал, как мне ваше драгоценное привлечь.
— Вам-то зачем? — кокетливо спросила Рита. — Молодая жена под боком.
— Ну что вы, Зоенька, какая она мне жена? Так, чтобы на время забыться. — Рыбаков страдальчески сморщил губы. — Вы же в курсе, как меня моя бывшая подставила! Сбежала неизвестно с кем, прихватила всю наличность, документы выкрала, отчетность в компьютере, и ту стерла! Если б не вы, наверное, и «Центуриона» давно бы не было! Затаскали бы по судам, а то и мне бы срок влепили.
Рита сузила глаза, сжала кулаки, так что длинные ногти больно впились в ладони.
— Ну-ну, не переживайте так! — Шеф легонько и ласково взял в руки ее правую кисть. — Понимаю, что вам об этом слышать не хочется. Шутка ли, за полгода такие завалы разгрести! Но, увы, Зоенька, не все Зои одинаковы. Представьте, двадцать лет прожили! Все ей дал, все! Дом, достаток, любовь, уважение. Дочку-красавицу вырастили. Хочешь — фитнес, хочешь — путешествия. Пылинки сдувал. Утром собираюсь на работу, завтрак в микроволновке оставляю, чтобы выспалась и поела. И за это все она мне отплатила. Сполна.
— А вы так и не знаете, где она? Не объявлялась?
— Нет, — трагически качнул головой Владимир Георгиевич. — Да и не хочу. Она сама все решила. Живет, наверное, сейчас где-нибудь на Кипре или в Испании с очередным любовником. Она ведь и раньше в этом смысле, как это сказать, ну… не очень воздержана была. Я глаза закрывал. Думал, подуркует, да пройдет. Все же — семья. Да и любил я ее, что скрывать? Эх… Не в моде нынче верность, Зоенька. Может, посвятите мне один вечерок? — Он снова нежно сжал женские пальцы. — Поужинаем, поболтаем. Это ведь только кажется, что нам, состоявшимся мужчинам, юных моделей подавай. Нет! Мне ведь и поговорить хочется, и понятым быть необходимо. Да и потом, зрелая красота, вот как у вас, — он маслено и длинно прошелся взглядом по женщине, — это намного волнительней, чем молодое безмозглое мясо…
— Владимир Георгиевич, — Рита легонько, словно нехотя, словно борясь с собой, вытянула ладошку из вспотевших рук генерального. — Честно говоря, я всегда была противницей служебных романов.
— Помилуйте, Зоенька, ну какая у нас с вами служба? Вы ведь даже не моя подчиненная! И договор у меня не с вами, а с кадровым агентством. Могли ведь кого угодно прислать, так?
— Так, — улыбчиво согласилась Рита.
— А прислали вас. Это — судьба. Лично я это расцениваю как награду за все тяготы, которыми меня наградила жизнь. Ну так как насчет романтического ужина? — И он снова потянулся к Рите, теперь уже вполне откровенно.
— А давайте, — женщина незаметно отодвинулась от стола, — послезавтра. У нас как раз заканчивается контракт. И мы с вами ничем не будем связаны.
— Как, Зоя? — Шеф подскочил. — Разве мы не продляем наши отношения? Вы хотите меня бросить?
— Нет, что вы! — Рита одарила мужчину томным и зазывным взглядом. — Контракт с агентством, конечно, продляется. Вам представят нового финансового директора. А мои обязанности как кризисного управляющего завершены. Дела в полном порядке. Баланс превосходный. А я уже буду просто курировать вас, как и другие фирмы.
— Вас? — Рыбаков игриво хмыкнул. — Это кого?
— «Центурион».
— А меня, меня лично вы будете курировать? — Он стремительно обогнул стол, встал перед Ритой и вдруг одним резким и профессиональным движением прижал женщину к себе. — Мне очень, очень нужен такой куратор, — жарко и влажно зашептал он ей в ухо.
— Владимир Георгиевич — возник в селекторе капризный голос Леночки. — К вам клиент!
— У-у-у! — рыкнул Рыбаков, отрываясь от Риты. — Скажи, занят. Пусть в отдел обратится!
— Он требует вас! — отозвалась Леночка. — Милицией угрожает!
— Я пойду, Владимир Георгиевич. — Рита уже от двери послала шефу воздушный поцелуй. — Послезавтра? Не передумаете?
— Нет! — рванулся к ней Рыбаков.
Но в дверь уже вламывался разъяренный, взъерошенный мужик.
Первый пошел, — сама себе сказала Рита, протискиваясь мимо визитера в приемную. Настенные часы над головой секретарши показывали ровно семнадцать.
— Зойчик, — набрала она номер подруги. — У меня началось. А у тебя как?
— У меня еще пятнадцать минут в запасе. Первому понесли анализы.
— Тогда я в салон? Ты тоже давай не задерживайся. Международная встреча должна пройти на высшем уровне!
— Не волнуйся. Ты же все равно первая на массаж. А у меня вначале маникюр. Все, пока. Мне еще к Андрею Андреевичу зайти надо.
— Смотри, не опаздывай! — строго сказала подруга. — А то увлечешься своими цифрами и про все забудешь.
— Ритуль, ну что ты меня как маленькую пасешь, — рассмеялась Зоя. — Все, уже выключаю компьютер.
— Конечно, пасу, — миролюбиво пробурчала Рита, пряча телефон в сумку. — Именно как маленькую…
Вряд ли и самой себе она могла бы объяснить, почему относилась к подруге так. Не из-за разницы же в возрасте! Что там той разницы — три года, смех! Просто с того самого момента, когда Зоя после телефонного разговора с мужем вползла в квартиру, цепляясь за стены и шепча что-то невнятное, серыми, как побелка в коридоре, и такими же сухими губами, Рита почувствовала такое щемящее чувство жалости и такое сильное желание отомстить, что не смогла расстаться с этими ощущениями и по сей день. И с той же самой минуты поняла, что отныне, что бы ни случилось с нею самой, она должна, обязана помочь этой неухоженной, несчастной и очень слабой женщине победить. Не тяжкие обстоятельства и не личное горе, не неудавшуюся жизнь и не предательство мужа, а — саму себя. Раздавленную, униженную, обреченную.
* * *
Она лежала на диване бледная, тихая, словно неживая, и Рита, укрыв подругу всем обнаруженным в квартире тряпьем, ласково, едва касаясь, поглаживала кончиками пальцев клочковатый неопрятный рыжий ежик.
— Он меня уволил, — вдруг всхлипнула Зоя.
— Ему же хуже, — убежденно выдала подруга.
— И сказал, что я шляюсь неделю…
— Неделю? — Маргарита задумалась. — Неужели прошла неделя? Не может быть… Знаешь что, ты лежи, не вставай, а я сгоняю вниз, куплю еды, заодно и узнаю, какой сегодня день.
Вернулась она быстро, Зоя даже не успела додумать, о каких таких махинациях в документах говорил ей муж.