91
Фаллом сидела на койке в задумчивости, когда в каюту вошла Блисс. Фаллом коротко взглянула на нее, затем снова уставилась в пол.
– В чем дело, Фаллом? – тихо сказала Блисс.
– Почему я так не нравлюсь Тревайзу, Блисс?
– Что навело тебя на подобные мысли?
– Он смотрит на меня нетерпеливо – это правильное слово?
– Возможно.
– Он нетерпеливо смотрит на меня, когда я вблизи него. Его лицо немного кривится.
– У Тревайза сейчас множество забот. Фаллом.
– Потому что он ищет Землю?
– Да.
Фаллом немного подумала и сказала:
– Он особенно нетерпелив, когда я привожу что-нибудь в движение.
Губы Блисс сжались.
– Послушай, Фаллом, разве я не говорила тебе, что ты не должна этого делать, особенно в присутствии Тревайза?
– Ну, это было вчера, в этой каюте, он стоял в дверях, а я не заметила. Я не знала, что он наблюдает. Это был всего лишь один из библиофильмов Пела, и я пыталась заставить кассету встать на ребро. Я не сделала ничего плохого.
– Это нервирует нашего друга, Фаллом, и я хотела бы, чтобы ты не делала ничего подобного, вне зависимости от того, видит он тебя или нет.
– Это нервирует его, потому что сам он ничего похожего не может?
– Возможно.
– А ты можешь?
– Нет, я не могу, – медленно покачала головой Блисс.
– Но тебя же не нервирует, когда я так делаю. И Пела тоже.
– Все люди разные.
– Я знаю, – сказала Фаллом с внезапной уверенностью, которая и удивила Блисс, и привела ее в замешательство.
– Что ты знаешь, милая моя девочка?
– Я – другая.
– Конечно, я так и сказала. И Пелорат другой.
– У меня другие формы тела. И я умею двигать вещи.
– Это правда.
– Мне необходимо двигать вещи, – продолжила Фаллом с вызовом в голосе. – Тревайз не должен сердиться на меня за это, ты не должна останавливать меня.
– Но зачем это тебе нужно?
– Это – тренировка. Упружнение – это правильное слово?
– Не совсем. Упражнение.
– Да. Джемби постоянно твердил, что я должна постоянно тренировать мои… мои…
– Мозговые преобразователи?
– Да. И делать их сильнее. Тогда, когда я вырасту, я смогу управлять всеми роботами. Даже Джемби.
– Фаллом, кто управляет всеми роботами, когда тебя нет?
– Бандер. – Фаллом словно бы просто констатировала факт.
– Ты знаешь Бандера?
– Конечно. Я видела его много раз. Я должна была стать следующим главой поместья. Поместье Бандера станет поместьем Фаллом. Так говорил мне Джемби.
– Ты имеешь в виду, что Бандер приходил в твою…
Фаллом в ужасе открыла рот и сказала каким-то придавленным голосом:
– Бандер никогда не мог бы прийти к… – Фаллом стало трудно дышать, она запнулась и замолчала. Потом она успокоилась: – Я видела изображение Бандера.
– А как Бандер к тебе относился? – нерешительно спросила Блисс.
Фаллом поглядела на нее, сощурив от удивления глаза:
– Бандер мог спросить меня, в чем я нуждаюсь, удобно ли мне. Но Джемби всегда был рядом, так что я никогда ни в чем не нуждалась и мне всегда было удобно.
Она наклонила голову и уставилась в пол. Потом закрыла глаза ладонями и еле слышно произнесла:
– Но Джемби остановился. Я думаю, это из-за того, что Бандер тоже остановился.
– Почему ты так говоришь?
– Я думала об этом. Бандер управлял всеми роботами, и, если Джемби остановился и все остальные роботы тоже, должно быть, остановился и Бандер. Разве это не так?
Блисс промолчала.
– Но когда вы вернете меня назад, на Солярию, я смогу обеспечить энергией Джемби и всех остальных роботов и буду вновь счастлива.
Она всхлипнула.
– Разве ты не счастлива с нами, Фаллом? Хоть немного? Иногда?
Фаллом подняла залитое слезами лицо к Блисс и, покачав головой, дрожащим голосом выпалила:
– Я хочу Джемби.
В порыве нежности Блисс обхватила ее руками.
– Ох, Фаллом, как бы я хотела, чтобы я могла вновь соединить тебя и Джемби! – И внезапно обнаружила, что и сама плачет вместе с Фаллом.
92
Такими их и увидел вошедший в каюту Пелорат. Он застыл у двери и спросил:
– Что случилось?
Блисс отстранилась от Фаллом и потянулась за носовым платком, чтобы вытереть заплаканные глаза. Она тряхнула головой, и Пелорат озабоченно повторил:
– Но все-таки, что случилось?
– Фаллом, успокойся, – сказала Блисс. – Я придумаю что-нибудь, чтобы тебе стало хоть немного легче. Помни – я люблю тебя так же, как любил Джемби.
Она взяла Пелората за локоть и вытолкнула в обеденный отсек, повторяя:
– Это так, ничего, Пел. Пройдет.
– Это из-за Фаллом, верно? Она все еще жалеет о Джемби.
– Ужасно. И мы ничего не можем с этим поделать. Я могла только сказать ей, что люблю ее – и в самом деле, это так. Как можно не любить такое нежное и разумное дитя? Удивительно разумное. Тревайз думает, что даже слишком разумное. Она видела Бандера в свое время или, скорее, его голографическое изображение. Однако эти воспоминания ее не трогают, она очень спокойно и рассудительно говорила о нем, и я могу понять почему. Их связывало лишь то, что Бандер был владельцем поместья и что Фаллом должна была стать следующим его хозяином. Других отношений между ними не существовало.
– А понимала ли Фаллом, что Бандер – ее отец?
– Ее мать. Если уж мы согласились рассматривать фаллом как женщину, так же следует думать и о Бандере.
– Неважно, Блисс. Знает ли Фаллом об их родственных связях?
– Я не уверена, что она поняла бы, что это такое. Вероятно, она может знать, но не придает этому никакого значения. Однако, Пел, она пришла к выводу, что Бандер мертв, поскольку ее озарило: выключение Джемби должно быть результатом прекращения подачи энергии, а так как этим занимался Бандер… Все это пугает меня.
Пелорат задумчиво сказал:
– Почему, Блисс? В конце концов это всего лишь логический вывод.
– Потому что другой логический вывод может последовать из самого факта его смерти. На Солярии, с ее долгоживущими и одинокими космонитами, смерть – нечто редкое и отдаленное. Представление о естественной смерти должно существовать лишь у немногих из них, и, вероятно, совсем отсутствовать у солярианских детей возраста Фаллом. Если она продолжит размышлять о смерти Бандера, она наконец начнет гадать, почему он умер, и то, что это случилось, когда мы, чужаки, появились на их планете, наверняка наведет ее на мысль о возможной причине и следствии.