– Но если ситуация продиктует такую необходимость…
– Я готов рискнуть, – сказал Тревайз, – но это не даст вам ровным счетом ничего. Мое стремление сохранить корабль настолько глубоко, что психозонд разрушит мой мозг раньше, чем перестроит его настолько, чтобы я отдал корабль вам. – («Это блеф», – подумал он и похолодел сильнее.) – И даже если вы будете настолько искусны, что переориентируете, убедите меня, не разрушив моего сознания, и если я разблокирую корабль, разоружу и передам его вам, все равно толку вам от этого не будет. Корабельный компьютер – вещь еще более совершенная, чем сам корабль, и он как-то устроен – я сам точно не знаю как, – чтобы работать с полной отдачей только со мной. Что-то вроде персонального компьютера в буквальном смысле.
– Предположим тогда, что вы передадите нам корабль, но останетесь его пилотом. Согласитесь пилотировать его для нас – как почетный гражданин Компореллона? Высокая оплата. Роскошь в пределах разумного для вас и ваших друзей.
– Нет.
– Что же вы думаете? Что мы дадим возможность вам и вашим друзьям сесть на корабль и покинуть планету? Предупреждаю вас: прежде чем мы позволим сделать это, мы сообщим Академии, что вы были здесь на своем корабле, а они уж пускай дальше сами решают, как с вами быть.
– И потеряете корабль?
– Если уж нам суждено его потерять, то пусть уж лучше он достанется Академии, чем наглому чужаку.
– Тогда позвольте изложить мой собственный вариант.
– Вариант? Хорошо, послушаю. Приступайте.
– Я выполняю важное задание, – тщательно подбирая слова, начал Тревайз. – Оно началось при поддержке Академии. Поддержка исчезла, но миссия не стала от этого менее важной. Предоставьте мне взамен поддержку Компореллона, и, если я добьюсь успеха, Компореллон только выиграет.
– И ты не вернешь корабль Академии? – с нескрываемым сомнением, неожиданно переходя на «ты», спросила Лайзалор.
– И не собирался. Академия, уверяю вас, не искала бы корабль так рьяно, если бы они не догадывались, что никакого намерения возвращать его у меня нет, а если это и произойдет, то лишь случайно.
– Однако это далеко не то же самое, что твое согласие передать корабль нам.
– Как только я завершу свою миссию, корабль мне, больше не понадобится, я не стану возражать – пусть Компореллон забирает его. Все может быть.
Они оба молча некоторое время смотрели друг на друга.
– Вы использовали сослагательное наклонение, – взяла себя в руки Лайзалор. – Что значит «может быть»? Мы не можем считать это обещанием.
– Я мог бы и поклясться, но что толку? Да, мои обещания осторожны и скромны, но как раз в этом залог их искренности.
– Умно, – сказала Лайзалор, кивнув. – Мне нравится. Ну, а в чем заключается ваша миссия и какой от нее прок Компореллону?
– Нет, нет, теперь ваша очередь, – покачал указательным пальцем Тревайз. – Поддержите меня, если я докажу вам, что моя миссия важна и для Компореллона?
Министр Лайзалор встала с кушетки и сразу заполнила собой пространство.
– Я голодна, Советник Тревайз. Нет сил говорить на пустой желудок. Давайте перекусим, потом покончим с делами.
Тревайз на краткое мгновение поймал в ее взгляде что-то хищное. Улыбнуться ему удалось с невероятным трудом.
21
Угощение оказалось сытным, но жутко невкусным. Главным блюдом было вареное мясо под горчичным соусом с гарниром из листьев какого-то растения, но какого, Тревайз не смог распознать. Они не понравились ему горько-соленым вкусом. Позднее он узнал, что это какие-то морские водоросли.
Потом были поданы ломтики фруктов, по вкусу напоминавших яблоки с привкусом персика (довольно вкусные), и горячий темный напиток, настолько горький, что Тревайз осилил только половину и спросил, нельзя ли ему выпить просто холодной воды. Все порции оказались небольшими, но сейчас Тревайзу было не до сытости.
Обед проходил в интимной обстановке, без прислуги. Министр собственноручно разогрела еду, сервировала стол и сама убрала тарелки и приборы.
– Надеюсь, вам понравилось, – сказала Лайзалор, когда они покинули столовую.
– Очень вкусно, – отозвался Тревайз без всякого энтузиазма.
Министр снова устроилась на кушетке.
– Вернемся к нашему прерванному разговору. Вы сказали, что Компореллон может возмутиться тем, что Академия лидирует в технике и владычествует в Галактике. В общем-то, все так, но это может интересовать только тех, кого интересует межзвездная политика, а таких сравнительно мало. Что гораздо более важно, так это то, что среднего компореллонца приводит в ужас безнравственность, царящая в Академии. Безнравственность сейчас процветает в большинстве миров, но на Терминусе – это уж слишком. Я бы сказала, что любые антитерминусские настроения, существующие в нашем мире, проистекают, скорее, из этого, чем из каких-либо абстрактных материй.
– Безнравственность? – удивленно сказал Тревайз. – Какие бы ошибки Академии вы ни имели в виду, она управляет своей частью Галактики добросовестно, успешно и согласно законам. Гражданские права в целом не нарушаются и…
– Советник Тревайз, я говорю о сексуальной нравственности.
– В таком случае я понимаю вас еще меньше. В сексуальном плане мы абсолютно нравственное общество. Женщины у нас полноценно представлены во всех сферах общественной жизни. Наш мэр – женщина, и Совет почти наполовину состоит из…
По лицу Министра проскользнула раздраженная гримаса.
– Советник, вы смеетесь надо мной? Наверняка вы знаете, что означает сексуальная нравственность. Является ли брак таинством на Терминусе?
– Что вы подразумеваете под таинством?
– Существует ли официальная церемония бракосочетания?
– Конечно, если люди хотят этого. Такая церемония упрощает денежные и наследственные проблемы.
– Но разводы имеют место?
– Конечно. Безнравственно связывать людей друг с другом, если…
– Разве не существует религиозных ограничений?
– Религиозных? Некоторые разводят философию вокруг древних культов, но что общего это может иметь с браком?
– Советник, здесь, в Компореллоне, каждый аспект секса строго контролируется. Никакого секса вне брака. Его внешние проявления ограничены даже в браке. Нас просто шокируют те миры – и Терминус в особенности, – где секс, по-видимому, рассматривается больше как публичное наслаждение. Причем вам не особенно важно, где, как и с кем предаваться удовольствию без оглядки ка религиозные ценности.
– Простите, – пожал плечами Тревайз, – но при всем желании я не могу учинить реформу в масштабе Галактики или даже Терминуса – и потом, какое отношение все это имеет к вопросу о моем корабле?